Второй шанс. Сюрприз для бывшего

Я остановилась у зеркала, и увидела в отражении усталое лицо. Бледные губы, темные круги под глазами, словно потерянная душа. Женщина, которую я видела, больше не казалась той, что когда-то так отчаянно любила Алекса. Которой он когда-то сам признался в любви.

Кажется, эта проклятая Марина права — я не пара ему. Так пусть остается с ней.

Я опустила руки. Взяла телефон и открыла сайт госуслуг. Заполнила заявление на развод.

Сердце сжималось от каждого клика, но я не позволяла себе остановиться. Словно эти цифры и строчки могли разрубить ту боль, которая жила внутри.

А отправив форму, я выдохнула, словно сбросила с плеч последний груз.

И тут же купила билет в один конец — в село, к маме. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Я не стала оборачиваться, когда закрыла за собой дверь. Ключи от квартиры я оставила в замке, как немой укор. Пусть он видит: я ухожу. Не потому, что сдалась, а потому, что больше не хочу быть той, кто ему не нужен.

Я шла к лифту медленно, нехотя. Каждый шаг звучал громко, отдаваясь в голове. Словно я уходила не от Алекса, а от самой себя. От тех лет, что были у нас с ним.

На вокзале было многолюдно и шумно, и от голосов диспетчеров, гула толпы разболелась голова. А от запаха растворимого кофе и дешевых пирожков меня замутило, и я поспешила сесть в вагон.

Я держала сумку в руках так крепко, словно она могла дать мне опору. А внутри были лишь холод и пустота.

Поезд отъехал по расписанию, а я все смотрела в окно и ждала… Вот только чего? Того, что Алекс прийдет меня остановить? Скажет, что слова его любовницы неправда? Глупо и смешно.

Нет, теперь все, что у меня осталось, — это я сама. И может когда-нибудь, однажды я снова научусь верить.

* * *

В вагоне было тепло и пахло горячим чаем. Поезд мчался сквозь ночь, и каждый стук колес успокаивал. Я сидела у окна, прижавшись лбом к прохладному стеклу.

Думала, что, может, так все уйдет — боль, тревога, горькие мысли. Но все это снова возвращалось, как тень, что всегда следует за тобой.

Напротив меня сидела пожилая пара. Седой мужчина с усталыми глазами, в вязаной кофте, аккуратно заштопанной у локтя. И женщина в платке, с мягкими морщинами и улыбкой, которая казалась бесконечно доброй.

Они о чем-то тихо переговаривались — про погоду, про урожай. И вдруг женщина посмотрела на меня, чуть наклонив вбок голову:

— Девочка, ты чего такая грустная?

Я опустила взгляд, не желая ни о чем рассказывать. Не хотелось, чтобы кто-то видел, как больно мне внутри.

Но она не отставала:

— С женихом поругалась? — спросила женщина мягко.

— Нет, — прошептала я. — С мужем.

Она улыбнулась по-доброму, и лед внутри меня чуть треснул.

— Ну, ничего. Все наладится. Или начнется что-то новое. В жизни всегда так: что-то кончается — что-то начинается.

Ее спутник достал из сумки термос и пару пирожков.

— Угощайся, — сказал мужчина, протягивая мне пирожок с капустой.

Я не хотела есть, но все равно взяла.

И вдруг поняла: тепло рук этих двух чужих людей действительно растопило лед, сковавший мою душу.

Остаток пути мы провели в беседах. Они рассказывали, как ездили к детям в город, и что их внучка уже пошла в школу. Смеялись, вспоминали забавные истории.

А я слушала их и впервые за много дней улыбалась. Словно этот вагон стал маленьким островком, где мне можно было просто быть собой.

Когда поезд остановился, а они собирались выходить, женщина наклонилась ко мне и тихо сказала:

— Девочка, все у тебя будет хорошо. Главное — не теряй веру в себя.

Я кивнула, и глаза защипало от слез.

— Спасибо, — шепнула я, и впервые это слово прозвучало у меня в душе по-настоящему.

Поезд снова тронулся, унося меня дальше, и за окном был все тот же темный мир, полный отчаяния, но теперь в моей душе появилось чуть больше света.

Я знала, что впереди меня ждет еще много трудностей. Но эти несколько часов напомнили мне: я все еще жива. И даже самые темные ночи когда-нибудь кончаются.

Глава 3

Я сошла с поезда, и меня сразу окутал запах травы и свежей земли, знакомые с детства. Село встретило прохладным ветром, запахом дровяного дыма и звуками жизни, неспешной и уютной. Я стояла на перроне, сжимая ручку сумки, и глубоко вдыхала родной воздух, словно каждый вдох мог вытеснить все то, что я оставила позади.

Мама ждала меня у околицы. Ее лицо было усталым, но полным любви — как раз то, что мне было сейчас надо.

— Ну вот ты и дома, — сказала она, обнимая меня так крепко, словно хотела залечить все мои раны этим объятием.

Я прижалась к ее плечу, не в силах сказать ни слова.

Мы шли по знакомой улочке — мимо покосившегося забора, мимо старой березы, которую я любила в детстве. И каждый шаг отдавался эхом: здесь меня помнят.

Но здесь не было его, и внутри все отдавало болью.

В доме пахло свежеиспеченным хлебом и ромашковым чаем. Мама тут же усадила меня за стол, выставив передо мной тарелку с пирогами. А после уселась рядом и тихо произнесла:

— Ты, главное, не горюй. Все наладится. Александр просто запутался, но я уверена, что у вас все наладится.

Внутри все сжалось. Наладится?

— Мам, он изменил мне, — ответила я горько. — Понимаешь? Я устала быть его тенью. А сейчас, когда он предпочел мне другую, тем более не собираюсь возвращаться.

Она посмотрела на меня, вздохнув тяжко.

— Может, ты просто устала бороться? А он ведь старался для вас, я помню. В разводе и изменах всегда виноваты двое.

— Хочешь сказать, я сама его толкнула в постель к другой? — вспылила я. — Нет, мама, виноват только он! Я делала все, чтобы сохранить семью! Старалась, а он…

Всхлипнув, я отвела глаза, и мама тут же заключила меня в объятия.

— Не плачь, дочка, все обязательно будет хорошо.

Вечером я легла в маленькой комнатке, где когда-то мечтала о большом будущем. Здесь все было как раньше — деревянная кровать, цветастый плед, старенький комод. Просто и незамысловато, но уютно по-домашнему.

Я смотрела в потолок, слушала, как за окном воет ветер. И в темноте ночи позволила себе быть слабой. Слезы полились тихо, беззвучно. Я плакала в подушку, словно в ней могла спрятать все: страх, обиду, тоску.