Второй шанс

Его рог засветился, и он левитировал геологический молоточек, аккуратно высвободив одну из окаменелостей и передав его по кругу… точнее передав, пока она не добралась до Бу. Белая земная малышка сунула её в рот и начала жевать, будто это была не окаменелость вовсе, а крайне залежавшееся печенье.

— Как? Внезапное нашествие василисков? — спросил Трублад, недоверчиво нахмурившись.

— На самом деле, есть несколько теорий, гласящих, что подобная трансформация случилась вообще без какого-либо вмешательства магии, — улыбнувшись ответил Голденблад. Каштановый жеребенок презрительно фыркнул.

— Да, да, именно такова обычная реакция, — усмехнулся белый единорог.

— Ооо! Вот еще одна, профессор! И еще одна! — воскликнула Глори, сместившись к низу желтовато-красного слоя и указывая крылом на более темный слой ниже. — А тут еще больше! Только… выглядят, как жучки. А тут рыбка! — произнесла серая кобылка, указывая копытом на поверхность скалы.

— Волшебное зрение пегасов, — вполголоса пробормотал Голденблад, заслужив сердитый взгляд каштанового единорога. — Да, поистине удивительное разнообразие. Я в курсе, что некоторые книги и фильмы рассказывают о древних монстрах вроде гигантов и троллей, но в сущности, наши знания о существах далекого прошлого практически равны нулю. Вот как они выглядели, к примеру? На что охотились? Каковы были условия их жизни? Были ли они разумны?

Пока он глядел на поверхность скалы, сквозь облака выглянуло солнце, заставив несколько самоцветов засиять, словно осколки затвердевшей радуги.

— Разойдитесь и поищите что-нибудь, чем сможете пополнить свои коллекции. Но помните: только по одному каждого типа и только те, что не больше вашего копыта. Оставьте более крупные остальным ученикам.

Орава детишек разбежалась парами и тройками. Я приглядывала, чтобы Бу не приближалась к реке. Каштановый жеребенок недовольно бурчал насчет глупого клуба охотников за камнями и того, что присоединился, потому что родители заставили. Паунд Кейк крепко схватил сестру и пролетел вдоль всей скальной поверхности, чтобы собрать самые большие камни из всех. Я предупредила их не забираться слишком далеко.

Глори же не отводила глаз от огромной оскалившейся окаменелости в скале и других рядом с ней.

— Профессор… мне тут стало интересно… ну… все окаменелости — в этом пласте… и пластом ниже… и я даже видела несколько в слое под этим. Но почему ни одна из окаменелостей этих здоровых монстров не встречается выше? То есть… неужели всех этих существ разом что-то убило?

Некоторые прислушивавшиеся к разговору перестали осматривать камни и выпрямились. Голденблад посмотрел на неё с довольной улыбкой.

— Отличное наблюдение. Это весьма уместный вопрос. Честно сказать, мы и сами не до конца уверены. История ускользает и размывается тем сильнее, чем дальше мы углубляемся. У нас есть традиция праздновать Канун Дня Горящего Очага, но что насчет стран, откуда мы явились? Откуда взялись они? Или Принцессы? Или пони в целом? Таким образом, пока мы не выясним, что случилось миллиарды лет назад, нам остается лишь выдвигать гипотезы. Почему в этих слоях столь много крупных существ, и что послужило причиной такой резкой остановки? Единственный ответ — что-то тогда случилось.

Он приблизился к слою камня и пригляделся к нему получше, тихо напевая себе под нос. Тут он замолчал и молоточком отделил кусок скалы. Положив его на землю, он аккуратно стучал по камню, пока тот не раскололся, открывая виду крошечный кусочек металла.

— Что это, профессор? — спросил П-21, когда Голденблад поднял металл магией.

— Небесное железо. Звездный металл. Лунная сталь. Имен много, но это особый тип железа, который встречается только в метеоритах. Мы также зовем их «падающими звездами». Их особенности варьируются довольно широко. Некоторые — особо крепкие. Другие встречаются практически постоянно. Этот металл, как правило, невосприимчив к ржавчине и очень плохо поддается плавлению для дальнейшей ковки. Большинство пони даже не утруждают себя его изучением из-за этих свойств. Но его всегда можно найти в месте падения звезды. — Он постучал по слою камня. — Верхняя граница этого богатого на окаменелости пласта полна мелких фрагментов конкретно серебристой разновидности звездного металла, что наводит на мысль, что давным-давно с планетой столкнулся метеорит. Мы находим частицы этого звездного металла по всей Эквестрии.

— И он убил всех этих… существ? — спросила Рампейдж, указывая копытом на окаменелый коготь.

— Таковы наши предположения. Другие гипотезы утверждают, что причиной смерти этих древних зверей могли послужить какие-то другие изменения в мире. Возможно катастрофическая вулканическая активность. Но заметил ли кто-нибудь из вас кое-что еще?

Он указал копытом на горизонтальные слои камня выше в скале. Я посмотрела в этом направлении, но не смогла увидеть ничего особенного. Никаких окаменелостей, вроде виденных мною ранее. Только лишь сияние камней, испещряющих поверхность скалы небольшими россыпями.

— Скучно… — проворчал Трублад.

Затем Стигиус взлетел вверх и постучал по рубину копытом. Голденблад одобрительно кивнул.

— Отлично. Именно то, что нужно. Над этим каменным пластом драгоценные камни встречаются по всей Эквестрии, а вот под ним нет ничего, что мы могли бы назвать драгоценным камнем.

Мы все недоуменно глянули на него. Он левитировал молоточек к ночному пони, который ухватил его ртом и высвободил самоцвет. Я поймала его своей магией и переправила златогривому единорогу, Стигиус приземлился рядом со мной.

— Драгоценные камни вроде этого редко встречаются где-либо в другом месте. Присмотритесь к его граням. Заметьте, насколько он чист и безупречен. В Эквестрии мы повидали так много подобных ярких и блестящих самоцветов, что они стали для нас обыденностью. И действительно, мы взращиваем их в камнях. Однако, если вы отправитесь в другую часть мира… — Он вытащил из сумки уродливый кусок красновато-коричневого камня торчащего из куска скалы. — Рубином будет это.

— Эм… простите профессор, но это не может быть правдой. Это рубин, — произнесла я, указывая на сверкающий самоцвет. Все пони согласно закивали.

— Уверяю тебя, это и есть рубин — усмехнулся Голденблад. — Та же твердость. Те же кристаллы. Обрежь и отполируй — и различий ты не увидишь, по крайней мере, внешних. Но никаких магических свойств у него не будет. А еще, любой драгоценный камень ниже этого пласта столкновения будет точно такой же обычный, без каких-либо магических особенностей. И это та еще загадка. Как случилось, что обычные, грязные, немагические кристаллы до события вдруг обратились в бесчисленные драгоценные камни после него? И почему эти самоцветы изобилуют здесь, но встречаются тем реже, чем дальше от Эквестрии?

На лице белого единорога играло плохо скрываемое самодовольство, П-21 переглянулся со мной и Глори, затем закатил глаза и произнес с совсем нескрываемым сарказмом:

— О, профессор. У вас есть какие-то предположения?

Рампейдж насмешливо хрюкнула, и даже Глори не смогла сдержать улыбку.

Голденблад улыбнулся П-21 и ответил с нотками задетой гордости.

— Что ж, если вам так интересно, полагаю, я могу поделиться моей теорией. — Он перевел взгляд на самоцветы, выступающие из скалы. — На мой взгляд, из-за падения метеорита и последующей мгновенной гибели огромного количества существ высвободившаяся жизненная энергия конденсировалась в драгоценных камнях, столь часто встречающихся в нашей стране. Подобное явление мы можем наблюдать, когда умирает особо могущественное магическое существо, как, например, древний дракон.