Второй шанс

<=======ooO Ooo=======>

Единорожка, чье тело я занимала, осторожно брела в сторону темного строения на склоне холма, выходящего на протекающую реку, затем постучала копытом в дверь.

— Принцесса Луна? — взволнованно позвала она. Затем постучала снова, а потом, наконец, использовала магию, открывая дверь. Её встретила беспросветная тьма.

— Принцесса Луна? — слабо позвала она. Свечение её рога отразилось от бесчисленных отполированных серебряных звезд, вделанных в стены и потолок. Из подвала доносился зловещий гул, она минуту колебалась у двери.

— П… Принцесса?

Дверь подвала распахнулась порывом темного вихря, который обхватил кобылку и потащил вниз по лестнице под землю, кулем свалив её перед великолепной темной принцессой. В центре подземной комнаты был установлен верстак. Словно безмолвные наставники, наблюдающие за работой ученика, повсюду нависали странные и необычные зебринские статуи. Возле холодной кузницы лежали молотки и щипцы. Она формировала металл с помощью одной лишь своей магии.

— ДА!? — прогрохотала она, изгибая в воздухе перед собой серебряный металл.

Сила её голоса почти сшибла с копыт хозяйку тела.

— П… Принцесса? Сестра… сестра ваша… она послала найти вас. Она вынуждена была поднимать солнце и луну вот уже три дня и три ночи.

Принцесса вздрогнула при слове «сестра». Гудение усилилось, а тени, отбрасываемые бледным свечением её рога, неестественно задвигались, словно вглядываясь в нас.

— ВОТ КАК! ТРИ ДНЯ ПОНАДОБИЛОСЬ ЕЙ, ЧТОБЫ НАЙТИ МЕНЯ. И она не осмелилась явиться сюда самой. Неудивительно, — произнесла Принцесса, её громыхающий голос утих до нормального, в то время как её рог снова засветился, наполняя воздух угнетающим гулом.

— Принцесса? В порядке ли вы? — напугано спросила единорожка.

— Нет, мы не в порядке! — Она топнула ногой и опустила голову. — Она не нуждается в нас. Никто не нуждается. — Её взгляд метнулся к металлу, который окончательно сформировался в шлем. — Что ж, если она способна поднимать луну и солнце, чем это сложнее для нас? Разве не сможем мы справиться так же, как она? — вопросила она и резко развернулась ко мне, по её щекам бежали слезы. — Она нам не нужна. МЫ сами со всем справимся!

— Принцесса! — ахнула единорожка и попятилась.

— НЕТ! — ответила она, магией собирая броню воедино. Принцесса, казалось, увеличивалась в размерах и становилась еще темнее, словно разом поглощая ужасающий гул. Её звездная грива охладела и уплотнилась, а шкурка стала чернее ночи.

— МЫ БОЛЕЕ НЕ ПРИНЦЕССА! НЕТ У НАС СЕСТРЫ! А ЕСЛИ ПОНИ НЕНАВИДЯТ И БОЯТСЯ НАС, ТАК ПУСТЬ ЖЕ ВМЕСТО КРАСОТЫ ОНИ ПОЗНАЮТ ЯРОСТЬ НАШЕЙ НОЧИ!

С этими словам она взорвалась облаком тьмы, и все провалилось в темноту. А на фоне всего этого не смолкал ритмичный, настойчивый гул…

<=======ooO Ooo=======>

Я зашаталась и энергично потрясла головой. Ух… это было… захватывающе. Я потерла глаза, пытаясь сбросить наваждение и вернуться в реальность. Я припомнила пугающую статую Найтмер Мун из музея Хуффингтона, но та статуя была просто милашкой по сравнению с виденным мною только что. Вид Луны, превращающейся в темную фигуру, пробрал меня от рога до… плеч. Да уж, сейчас бы не отказалась от порции хороших мурашек по всему телу.

Менее чем за минуту звездный металл полностью исчез. Белые клочки и мерцающие пылинки вылетели через западное потрескавшееся окно и постепенно пропали из виду. Маленькие роботы жужжали по ту сторону стекла, к счастью не разбитого. Стигиус подлетел к противоположной стене комнаты и, выковыряв лунный камень и схватив его ртом, принес мне. Я оглядела его поближе. В отличие от металлического кусочка, лунный камень был цел. Только маленькая вмятинка, оставшаяся после того, как я столкнула их.

— Ух… — восхитилась я, глядя на слабо сияющий белый камень.

Он кивнул, а я осторожно убрала кристалл в сумку. Интересно, что случилось с лунным камнем, который выбросило из гильзы Причуды. Полагаю, он так и остался лежать где-то в грязи на дне залива под обломками «Селестии». Его не было среди вещей, полученных мною в Тенпони.

Ухх, я пришла сюда за ответами. Не за очередной порцией вопросов! Неужели для тайн не было каких-нибудь, не знаю, норм что-ли! Раздраженно фыркнув, я двинулась ко второй двери. Зная свою удачу, там точно будет что-нибудь жутко смутное и нестерпимо навязчивое, что полностью забьет мне голову. Я вздохнула и оглянулась на Стигиуса. Он прикроет меня с тыла… ну, он уж точно приглядит за моим тылом. Тут его глаза встретились с моими, и он покраснел, смущенно кашлянув и отведя взгляд. Я не удержалась от улыбки.

Дверь медленно отворилась, и на нас пахнуло вековой пылью. Я заметила в углу кроватку, украшенную бабочками и птицами. С подвески над ней свисали драгоценные камни. Обильно покрытые пылью плюшевые игрушки сидели на комоде, остальные игрушки лежали в небольшой пыльной тележке. На пеленальном столике возле двери находилась нетронутая стопка подгузников. Я внимательно осматривала комнату, осознавая, что ею никогда не пользовались… даже никогда не входили, доказательством чему служила пыль на деревянном полу. Я неторопливо вновь закрыла дверь.

Не было здесь никаких тайн, и впервые за все время моей не особо успешной погони за ответами я пожалела об этом.

Я прошла к следующей комнате, спальне, декорированной сочетанием твердого металла и мягких ноток природы. Как и весь дом, здесь было начисто убрано, но заброшено. Хотя, в отличие от библиотеки, здесь не было каких-либо изображений. Ни одежды. Ни личных вещей. Ничего, указывающего, что здесь жил пони по имени Голденблад. Словно здесь обитал кто-то неизвестный.

Приблизившись к кровати, я опробовала матрас. Надо было отдать должное Голденбладу, у него был отличный вкус в выборе спальных принадлежностей. Я вдавила передние копыта, чувствуя, как он поддается. Я глянула через плечо на Стигиуса, увлеченно роющегося в комодах. Мой взгляд скользнул по его гриве, необычным крыльям и хвосту. Не знаю, было ли это особенностью летунов, но что-то в его фигуре определенно заставляло мои глаза блуждать от его метки в виде черного готического щита на крупе до его ног сзади и спереди.

Смогла бы я это сделать? Должна была?

Я застонала, прижавшись лицом к постели. Я никак не могла выбрать. Полно причин делать, и не меньше — не делать. Я не хотела быть тем, во что меня превратили те жеребцы на лодке. Совершенно не хотела. Не хотела остаться жертвой. А еще я очень не хотела слетать с катушек каждый раз, когда какой-нибудь случайный жеребец коснется моей задницы. Если я и собираюсь втоптать в грязь жеребца, как тогда Кэндлвика, то хотелось бы, чтобы это было моим желанием, а не реакцией. Но я до смерти боялась, что если попытаюсь, то убью очередного пони, не заслуживающего смерти от моих копыт.