Вторжение

— И на том спасибо, — негромко пробурчал Меншиков, в планах которого до недавних пор было полностью перевести флотских на берег и тем на время решить вопрос с «кадровым резервом».

В этот момент, ко мне подошел адъютант и протянул очередное донесение от Стеценко. Бравый лейтенант до сих пор находился в районе Евпатории, продолжая снабжать нас через казаков Тацыны важной информацией. При виде этой картины все присутствующие как по команде смолкли.

— Важные новости? — первым нарушил молчание Меншиков.

— В общем, да. Несмотря на сожжение города, союзники все же высадились на берег несколько южнее в районе лиманов у Старого генуэзского форта в районе татарского аула Кан-Туган. [1] Французы с турками или, по крайней мере, большая их часть, уже на берегу.

— И дивизия генерала Форе? — уточнил сразу ставший похожим на гончую князь.

— Насколько могу судить, пока нет. Англичане задержались, а после начала шторма и вовсе ушли в открытое море. То же касается судов, перевозивших 4-ю дивизию и пытавшихся изобразить высадку у Качи. После острастки заданной нашими пароходо-фрегатами их еще не нашли.

— Барометр поднимается, — мрачно заметил Корнилов. — Стало быть завтра самое позднее после завтра непогода утихнет, и они продолжат.

— Так может нам снова к ним наведаться? Прямо сейчас? — подал голос неугомонный Бутаков.

— Эскадру вести в шторм не позволю-с! — жестко ответил капитану второго ранга адмирал Нахимов. — Да и пароходо-фрегатами рисковать ни к чему.

— Согласен, — кивнул я. — Будь здесь бригада канонерок с шестовыми минами, можно было и рискнуть.

— А если брандерами? — не унимался командир «Владимира».

— Не думаю, что удастся. Наши друзья из просвещенной Европы наверняка усвоили урок и теперь будут готовы. К тому же, насколько я понимаю, французские корабли избавились от пассажиров и стали полностью боеспособны.

— Вы, господа, уже сделали все что смогли, — с мрачной торжественностью заявил Меншиков. — Теперь пришел черед армии!

— Недурно сказано. К слову сказать, казаки уже воюют и весьма недурно! Прошедшей ночью они напали на передовой дозор французов и захватили несколько пленных. Скоро их доставят в Севастополь, тогда и узнаем подробности. Полагаю, стоит отметить Тацыну. Сметливый и самое главное исполнительный офицер. Не то что некоторые…

— Прошу прощения, ваше императорское высочество, — поднялся со своего места князь. — Но долг призывает меня к войскам. Я намерен немедля отправиться для выбора места сражения…

— С богом, Александр Сергеевич!

[1] В нашей истории высадка была там же, но ГГ об этом не знал.

Глава 11

Пленных оказалось двое. Высокий представительного вида унтер-офицер с окладистой как у старовера бородой и медалями за Алжирскую компанию. Второй совсем еще юный худой парнишка, можно даже сказать мальчик, с миловидными чертами лица и изящными узкими ладонями.

— Что с нами сделают, мой сержант? — тихо спросил он старшего товарища, опасливо покосившись на усатых донцов конвоя.

— Убьют! — мрачно отозвался тот.

— Но мой дедушка был в плену у московитов и рассказывал, что они вовсе не так жестоки, как об этом говорят. Он даже хотел остаться, но потом узнал, о смерти дяди и о том, что ему причитается наследство.

— Твоему деду повезло попасть в плен к регулярным войскам, — назидательным тоном ответил унтер. — А нас захватили казаки, которые ничем не лучше диких арабов!

— А если бы мы попали к арабам, нас убили?

— Меня точно, а тебя… даже не знаю. — В голосе ветерана появилось нечто вроде насмешки. — Бедуины иной раз такие затейники!

— Назовите ваши имена, звания и номер части, в которой служили, — велел им незнакомый офицер на хорошем французском языке.

— Мишель Сомуа, месье. Сержант-майор второй роты первого батальона 4-го полка «Охотников Африки» (африканских шассёров-егерей), командир полковник Косте де Шамперо, а это наш трубач Жан Дигори.

— Как вас захватили?

— Нас и еще два десятка человек под командованием лейтенанта Моршана назначили быть фуражирами. Но стоило нам удалиться от лагеря на несколько лиг, как появились казаки, и скоро все было кончено.

— Вас послали за продовольствием?

— Да, но не только. Приказ был любой ценой добыть у местных татар повозки и лошадей для обоза.

— Где ваш офицер?

— Погиб, месье.

— Какова численность ваших войск. Отвечайте честно, ибо от этого зависит ваша судьба.

— Я всего лишь сержант, месье. И знаю лишь про свою часть.

— А ты, мальчик?

— Он тоже ничего не знает…

— Извольте молчать, когда вас не спрашивают!

— Однажды я слышал разговор офицеров, — робко начал трубач. — Они говорили, что у нас почти тридцать тысяч солдат и столько же у англичан с турками.

— Понятно. А пушки?

— Кажется, у нас около семидесяти или что-то в этом роде. Про остальных ничего сказать не могу.

— Кавалерия?

— Только у один полк у англичан, но они еще не высадились.

— Кто начальствует войсками?

— После гибели маршала Сент-Арно командование принял дивизионный генерал Канробер.

Допрос проходил в деревеньке Бурлюк, стоящей как раз у единственного моста через Альму куда я выехал, прихватив с собой полковника Тотлебена. Несмотря на все наши усилия события продолжают развиваться так же, как и в моей истории. Так что дело идет к сражению с армией союзников, которое никак нельзя сливать.

— Что скажешь, Александр Сергеевич? — наклонившись к сидевшему рядом Меншикову, спросил я.

— Эти сведенья еще надо проверить, — насупился светлейший.

— Да не вопрос, проверяй. Речь о другом. Не успели они высадиться, как сразу же разослали во все стороны фуражиров. Стало быть, с припасами у них не важно. Точно как и с обозом…

— И что?

— Господи, а ты точно — генерал? Надо любым способом им помешать. Это же очевидно!

— Но какими силами? У них вдвое больше войск!

— И совсем нет кавалерии!

— У нас тоже не много…

— Четыре полка! Из которых реальным делом занят только один. Пусти, наконец, в дело и остальных.