Вторжение

— Шагом марш! — командным тоном приказал Стил. Тим поднялся с кресла и торопливо двинулся к задним дверям.

Машина, синий «Шевроле-седан», остановилась перед гаражом, рядом с «Ягуаром». С переднего сиденья выбрался молодой человек с короткой стрижкой и в габардиновом костюме охряного цвета. Тим подошёл к нему.

— Мне очень неприятно вас беспокоить, — сказал тот, — но я приглашён на вечеринку к Тумулти. Он живёт где-то тут поблизости.

— Прошу прощения, — сказал Тим, — но я о таком не слышал.

— Мне сказали ехать по Грейт-роуд. — Водитель окинул взглядом Тима, дом, гараж, бассейн.

— Я знаю тут практически всех, — сказал Тим. — И сомневаюсь, что вы найдёте тут Тумулти.

— Могу ли я воспользоваться вашим телефонным справочником?

Тим выдавил улыбку.

— У меня его нет. Дети порвали его. И мы ждём другой от телефонной компании.

— Ах, вот как. — Человек, похоже, не удивился. — Ваша фамилия Кроуфорд? Кажется, она на почтовом ящике.

Тим кивнул.

— Ну что ж… — Человек было двинулся к своей машине и остановился. — Господи, до чего жарко. Могу ли я побеспокоить вас и попросить стакан воды?

Тим смутился.

— Простите… то есть, видите ли, моя жена больна. Я бы предпочёл… ну, словом, я думаю, вам бы лучше уехать.

Мужчина нахмурился, но сел в машину и застегнул ремень безопасности.

— Надеюсь, вы меня понимаете, — сказал Тим.

— Конечно. Конечно. — Водитель включил двигатель, развернулся на асфальтовом пятачке и уехал.

Как только машина скрылась за лесом, окаймлявшим автотрассу, из кустов рядом с гаражом вылез Чили Амброс, а из дома вышел Стил.

— Этот сукин сын вовсе не искал никакого Тумулти, — сказал Амброс Стилу. Он стоял, засунув большие пальцы рук за широкий ремень. — Он или из федов или местный детектив в штатском.

— Не исключено, — согласился Стил. — Но беспокоиться не о чем. Сегодня к вечеру мы закруглим все дела.

— Кто-то нацеливается на нас, — сказал Амброс. — Законников я чую за милю.

Стил похлопал его по плечу.

— Не обращай внимания, Чили. Своего мы добьёмся, братец.

Движением плеч Амброс стряхнул руку Стила.

— Этот парень обеспокоил меня. Я хочу, чтобы мы снова переговорили со Львом. — Стил было задумался, но потом согласился:

— О’кей. — Он повернулся к Тиму. — А вы идите в дом, Кроуфорд. Я через несколько минут вернусь.

Двое чёрных мужчин прошли по краю лужайки и исчезли в лесу, двинувшись по тропинке, что вела к ручью. Вторжение в Фейрхилл отмеряло свой двадцать второй час.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Двенадцатью часами ранее юный полицейский-стажёр в Нью-Йорке заканчивал своё дежурство. Потянувшись, он зевнул и посмотрел на настенные часы. Шесть сорок семь. Ещё сорок три минуты — и он сможет отправляться домой. Почти весь Манхэттен спал — наконец-то — но стажёр Нортон Леви об этом и помыслить не мог. Прежде, чем он заберётся в постель, ему ещё предстояла последняя проверка, после которой надо было переодеться, в грохочущем полупустом вагоне подземки добраться до верхней части города и пройти три квартала, заваленных мусором, вдыхая сладковатые гнилостные ароматы города, который приходит в себя после очередной ночи.

По ночам городом правили беды и несчастья. С половины двенадцатого Леви пришлось ответить на 197 звонков — по одному через две минуты; молчаливый компьютер фиксировал каждый из них и, внимая стонам города, сортировал призывы о помощи, донося их до слуха патрульных и стажёров, которые курсировали по городу, прислушиваясь к бормотанию в наушниках.

На диспетчерском пункте связи стояла полная тишина. Дежурная часть занимала целый этаж новенького, с иголочки, здания управления полиции на углу Парк-Роу и Перл-стрит. Нортону Леви было двадцать лет, то есть, он находился в таком возрасте, когда человек ещё позволяет себе размышлять о великом и низменном, которые чередуются в жизни, как слои крема и теста в пирожном и, начав работать в полиции, он ещё не успел привыкнуть к контрастам бытия. Здесь он сидел в полном комфорте в прохладной кондиционированной атмосфере; звукоизоляция поглощала все посторонние звуки и вокруг господствовали компьютеры, которые, найдя оптимальное решение, выдавали указания. Тут не было слышно гула голосов, ибо каждый из дежурных за длинными столами тихо разговаривал с незнакомым абонентом при помощи микрофона, смонтированного с наушниками. Лица коллег Леви были бесстрастны, на них не отражались ни стоны, ни страдания большого города, ибо человек был не в силах вынести их напор, если принимать его близко к сердцу. За пределами этих глухих стен город пускал в ход кулаки и битые бутылки, бежал, дрался, стрелял, резал, кричал, истекал кровью, рычал от ярости и плакал от отчаяния. И так было из века в век, так жили поколения, от которых не осталось и следа, так будет и впредь, пока не иссякнут реки крови, и город не начнёт умирать.

Но здесь, заключённый в четырёх стенах, стажёр Леви был всего лишь будущим полицейским, исполнявшим свои служебные обязанности. Через четыре месяца он даст присягу патрульного, сменит свою серую форму на синюю, получит право носить в новой кобуре на поясе револьвер 38-го калибра и, полный гордости, смешанной со страхом, начнёт патрулировать улицы.

До семи утра оставалось несколько минут, и когда на улицы упали первые лучи восходящего солнца, поток жалоб и призывов о помощи несколько сократился. Успокаиваясь, измученный город погрузился в беспокойный предутренний сон. Но диспетчерская, этот склеп, залитый ярким светом флуоресцентных ламп, даже не заметил перехода от ночных сумерек к рассвету, хотя звонков стало раздаваться куда меньше. Телефон Леви молчал вот уже девять минут. На большом дисплее на стене не горел ни один из сигналов, возвещающих об особых ситуациях — от общей боевой готовности до снежных заносов, транспортных пробок и отключения электроэнергии. На нём было лишь выписанное по буквам выражение, которое надо было раздельно сказать любому пуэрториканцу, направляя его к испаноговорящему патрульному. Компьютеры ещё не обладали лингвистическими способностями.

На панели перед Леви вспыхнул зелёный огонёк и тут же в наушнике раздался глуховатый голос:

— Юг Манхэттена, юг Манхэттена. — Кто-то в нижней части города набрал общеизвестный номер полиции 911.

Леви сказал в микрофон:

— Дежурная служба полиции. Оператор семнадцать. Чем могу вам помочь?

— Ага. Понимаете… — Судя по задыхающемуся голосу, говорил молодой человек. — Понимаете, тут этот парень…

— Спокойнее, — сказал Леви. — Говорите помедленнее. Не волнуйтесь.

— О’кей, но тут человека застрелили. Он лежит на тротуаре.

— Адрес, пожалуйста.

— На Орчард. Орчард, сразу же на углу Брум. Под ним лужа крови. Я думаю, он мёртв.

— Орчард, угол Брум?

— Да. У счётчика автостоянки. Перед магазином Хайми.

— Назовите, пожалуйста, ваше имя и номер телефона.

Говоривший повесил трубку. «Так и должно быть», подумал Леви. Когда речь идёт о насильственных преступлениях, половина звонков прерываются на полуслове.

Он нажал несколько клавиш на панели, и на небольшом экране над клавиатурой сразу же высветились слова:

«Предположительно УПН (убийство; причина неизвестна). Манхэттен, район первый, участок седьмой, угол Орчард и Брум. Опер, семнадцать».

Системы невидимого компьютера, по которым пульсировали электрические импульсы, приняв и оценив сообщение, сразу же нашли ближайшие к месту происшествия патрульные машины, ввели информацию в память их портативных компьютеров, после чего передали её следующему звену, которому предстояло действовать в таких случаях.

Через три секунды на панели радиооператора в соседней комнате вспыхнул зелёный огонёк. Перед ним была ярко освещённая цветная карта нижнего Манхэттена, и под ней появилось то же сообщение:

«Предположительно УПН, Манхэттен, район первый, участок седьмой, угол Орчард и Брум. РПМ (радиофицированные патрульные машины) А, В, В».

Сверившись с освещённой картой, диспетчер определил, что машина Б находится к месту происшествия ближе, чем машины А и В. Он нажал кнопку связи и бросил в микрофон:

— Дэвид-7, Дэвид-7. Проверить УПН на Орчард рядом с Брум. Проверить УПН на Орчард рядом с Брум. Выполняйте.

Патрульная машина «Дэвид» курсировала к северу от Аллен-стрит, которая определяла западную границу седьмого участка. Она тянулась вдоль железных перил по обочинам, садовым скамейкам и чахлым деревьям с закопчёнными листьями. Днём здесь сидели старики, стараясь урвать у растительности те немногие глотки свежего воздуха, которые прорывались сквозь клубы выхлопных газов. «Дэвид», «седан» бело-зелёной раскраски, на крыше которого помаргивали огоньки, напоминающие своими линзами вытаращенные глаза жука-плавунца, набрав скорость, повернул направо на Брум-стрит и остановился на углу Орчард.