Введение в человечность

– О чем?

– Что - о чем?
– не понял я.

– О чем, друг Гомемнон, орлы мечтают?

– Ну...
– замялся я, - не знаю. Среди моих знакомых орлов нет...

– Так с чего ты решил, что им до шпилей дела нет?! Знаешь, Гомемнон, ты таракан конечно интеллигентный, спору нет, но мозги от твоих разговоров до неприличия мягкими становятся. Надышался ты в бутылке вредных испарений, вот. И вообще, шел бы к своим, а? Я понимаю, что ты меня от смерти спас, но мы ж теперь квиты, так?

– Так.

– Вот и иди.

– Где ж мне своих-то найти? Они все на Зине Портновой остались, - я вспомнил про семью и тяжело вздохнул.

– Так вон, за плинтусом. Видишь, ус торчит?

– кивнула Муша в угол.
– Ваши. У них главного Семеном зовут, Катерпиллером. Ты его сразу узнаешь...

– Странная фамилия, - повел я усом.

– Ничего странного, - хмыкнула Чкаловская.
– Катерпиллер - это творческий псевдоним... Некогда мне в объяснялки играть, он сам все расскажет, если ты ему доверие внушишь, а я полетела. Пока.

– Пока, орлица дерзновенная, - ухмыльнувшись, кивнул я.

И Муша взмыла под потолок. Уже кружась под абажуром, она пронзительно жжикнула:

– Увидимся, Гомемнон! А про мечту я все поняла! Спасибо! Удачи тебе, умник, и заслуженного пьедестала почета! Пусть сразу не исполнится, так ты старайся получше!... Тогда... будет... жжж...

Глава третья. О любви к путешествиям и спринтерским бегам на марафонские дистанции

Ну что мне оставалось делать? Я вас спрашиваю. Что?! Идти за плинтус. Так? Так. И я, глубоко вдохнув и, задержав на мгновение в своей мощной груди влажный кухонный воздух, с шумом выдохнул, чтобы снять волнение со своих еще не вполне окрепших членов. А потом медленной, но уверенной походкой двинулся в сторону торчащих из-за деревяшки и чуть подрагивающих усов. Должно быть, там кто-то обедал.

Подойдя к плинтусу, я негромко, но решительно позвал:

– Эй, хозяева!

Ответом было гробовое молчание. Усы на секунду замерли, а потом из щели выглянула симпатичная девичья мордочка. Тишина становилась невыносимой, и я решил нарушить ее первым.

– Привет!
– поздоровался ваш покорный слуга.
– Я Агамемнон, нежданный гость с Зины Портновой. Мне бы с господином Катерпиллером повидаться.

– На тему?
– заинтересованно пропищала в ответ незнакомка.

– На тему благостного сосуществования родственных индивидов в условиях жесткого химического заражения локальной окружающей среды, - ляпнул я первое, что пришло мне в голову.

– Прекрасно, - кивнула таракашка, - подобные темы Семена Обуслововича крайне волнуют. Он к вам, так сказать, представителям зеленых, питает искреннюю слабость. Господин Агамемнон, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, прекрасная леди, - кивнул я.
– А вас как звать-величать по батюшке?

– Изольда Шестиаховна, - улыбнулась симпатяга, - можно просто - Золя.

– Очень приятно, Золя, - склонил я в почтении усы.

– Взаименно, - пролепетала Золя.
– Я у Семена Обуслововича в секретаршах служу. Прошу вас следовать за мной, господин Агамемнон.

– Спасибо, - вежливо поблагодарил я и зачем-то добавил: - Можете звать меня просто Мемнон или... лучше... Агам!

С чего бы это? Никто и никогда до сих пор никакими Мемнонами и Агамами меня не называл. А тут - нате вам, выпендрился! Тоже мне, Агам! Донжуан насекомый. Хотя, если рассудить, звучит не так уж и плохо. По-простому, по-народному, если можно так выразиться. И еще - никому теперь в голову не придет искажать мое гордое имя, как, например, Муше. Гомемнон! Твою фалангу! С другой стороны, кто ведь о чем только и думает...

– Очень приятно, Агам, идемте, я вас представлю, - скромно улыбнулась Золя.
– Семен Обусловович всегда рад новым собеседникам. Только просьба одна...

Девушка замялась, и видно было, что она хочет сказать что-то важное, но боится, как бы я не обиделся.

– Золя, - пришел я на помощь, - вы не стесняйтесь, излагайте свои страхи. Я с детства приучен к уважению инородных традиций.

– Вы не обижайтесь, Агам, - еще больше смутившись, тихо произнесла она, - но Семен Обусловович терпеть не может, когда перебивают его мудрые речи. Вы уж...

– Что вы!
– воскликнул я.
– Ваш покорный слуга - самый благодарный слушатель во Вселенной. Об этом еще мой наставник говорил, господин Сократ, может, слыхали?

"Откуда она слышала про Сократа? Простой старик с провинциальной Зины", - тут же подумал я, что сморозил очередную глупость, но Золя весело кивнула:

– Конечно! О господине Сократе у нас ходят легенды.

– Легенды?
– удивился было я, но тут же решил себя вести достойно.
– Да, да, несомненно. Об нем везде легенды ходят. Он у нас личность во всех отношениях эпическая и даже слегка мифологическая.

– Прошу вас, Агам, - улыбнулась Золя, - забирайтесь сюда и следуйте за мной. После беседы с Семеном Обуслововичем я приглашаю вас на ужин к себе. Если вы, конечно, не против.

Такого поворота событий я уж точно не ожидал, поэтому и промямлил что-то невнятное, на что получил вежливое:

– Спасибо, не стоит благодарностей. Нам гости всегда в радость.

Мы долго шли по каким-то узким и сырым коридорам. Странное место. В нашей хрущевской хороме все гораздо проще: залез в щелочку - и дома. А тут прямо римские катакомбы. И что еще удивительно - постоянно встречались по пути другие тараканы, но никто даже словом не обмолвился, так, кивали в знак приветствия и терлись спинами о заплесневелые стены. Я сначала здоровался, раскланивался, но когда понял, что на меня никто не обращает ровным счетом никакого внимания, перестал. Шагал гордо, неторопливо и молча за своей привлекательной проводницей и озирал по пути окрестности. Хотя, что там было озирать? Сырой полумрак?

Наконец, после бессчетного количества спусков и подъемов, крутых поворотов и еле заметных изгибов, мы проникли в низкое сводчатое помещение, насквозь пропитанное влажной густой взвесью, смешно щекочущей усы.

Посреди комнаты на мягком полусгнившем грибе возлежал огромный черный таракан, плоский как щит Гектора и блестящий, как избранные речи Аристотеля.

– Поздоровайтесь, - шепнула мне Золя, потому что увидела написанное на моей морде удивление. Да-а, по другому я представлял себе главу местного семейства.

– З-з-здрас-сьте, г-господин К-катерпиль-тер, - заикаясь, вымолвил я.

– Катерпиллер, - поправил меня плоский.
– Вы к нам откуда пожаловали, молодой таракан? С посольством, или так, ветром надуло?

– П-простите, г-господин К-катерпиллер, - извинился я, - с Зины Портновой мы, из Сократовых.

– А-а, - улыбнулся Семен Обусловович, - Сократовы! Что ж, наслышан, наслышан. И как господин Сократ себя изволит чувствовать? Суставы не шалят?

– Да нет, - осмелел я, - суставы пока в порядке.