Выбор Донбасса

«Ах, вы очень плохо живёте?

Глупые, вы ведь живёте...»

* * *

Этого не должно быть.

Но это всё равно есть.

Поезд не остановить,

И на ходу не слезть.

Можно, конечно, спрыгнуть,

Вот только выживешь — вряд ли.

Пройдет сто лет,

И мы снова наступим на эти грабли.

* * *

Каждый вечер воет собака

Об уехавшем в Киев хозяине

И о том, что всё в жизни неправильно,

Сколько ты на неё ни гавкай.

Каждый вечер темна так улица —

В трёх домах лишь окошки светятся.

Кто-то верит, что будет лучше все,

А кому-то уже не верится.

По утрам вновь на почте суетно:

Кто за пенсией, кто с коммунальными,

А вот школа второй год пустует

И печально глядит провалами.

Заросли так пути трамвайные,

Будто их тут вовек и не было.

Всё меняется. И не знаем мы,

Что там дальше в планах у неба.

Александр Сигида (Молодогвардейск — Атамановка)

ДОМОЙ

отвези меня в Изварино,

в тот забытый детский сад,

за карьеры и развалины,

лет на 35 назад.

там, где башня элеватора

и подсолнухи, как стол;

где здесь Белоскелеватое

и Великий Суходол?

ароматную антоновку

буду пробовать на вкус;

забери меня в Самсоновку,

где знаком мне каждый куст.

переполнен пассажирами

наш автобус кружит час;

это, кажется, Кружиловка,

или кинули все нас?

обманули и оставили:

мы и звёзды на виду.

отведите в Атамановку,

если сам я не дойду…

* * *

Бессилье гуманизма светского

сродни закату Византии,

Былого карго-культ советского

политкорректной деспотии

И в текстах Эдуарда Гиббона,

которые он не читал,

Указан путь упадка, гибели,

где открывается портал

Переселения народов

и сдвигов литосферных плит,

Войн из-за скверных переводов

и истребления элит.

(Рождение трагедии границ,

её предвидел в Ницце Фридрих Ниц)

* * *

Мне жаль индустриальных городов.

Мне дорого их мрачное величье.

Все любят старый псевдопольский Львов,

Эпоху постмодерна и двуличья

Что им бетонный позабытый храм?

Конструкторов забытых древний бункер?

Они зеленый курят фимиам

Экологам ню-эйджа. Что им Юнгер?

Их заменил фольклорный хуторок

Эпоху серпов, молотов и свастик,

Сменил мещанский маленький мирок,

Где гипермаркет — храм. И всюду — пластик.

Но завершим ли мы столь долгий пост

Пластмассовый мир Generation lost?

Придёт ли снова эра Эхнатона?

Реакторов? И стали, и бетона?

* * *

Янычар забывает заветный язык.

У него, кроме лука и сабли —

ничего; он к походам и битвам привык,

а сыновние чувства ослабли.

Он не знает, где дом у него, где родня,

и в какой стороне его корни.

Он садится верхом на лихого коня

И бросается, как с колокольни.

Как он смел! Но способен без боли предать

чистоту сокровенных понятий;

А того, кто забыл свою землю и мать,

побеждает любой неприятель.

* * *

Горизонт — гривастый ящер —

девятнадцать терриконов;

настоящий чёрный ящик,

заповедник для драконов

Отданный на поруганье

отдыхает на плотине,

вызывает содроганье

 в затаившейся равнине.

Ждущий каждое мгновенье —

оглушающего взрыва;

каждое прикосновенье,

как падение с обрыва

Погружающийся в звуки

неразгаданного бреда,

он лежит, раскинув руки,

с головой ушедший в лето...

Александр Сигида–младший (Краснодон)

* * *

Как на полотнах Бориса Вальехо

Тогда мне кряж явился ледяной.

Он был реален, как руины Р`льеха,

Нагромождённый расою иной.

Те города, где корпуса Азота

Потомкам Древних предстоит вернуть,

Где терриконы — конусы Юггота,

Где воды рек несут живую ртуть,

Где душные объятия Антанты,

Змеиная петля её блокад,

Где выродки, проклятые мутанты,

Штурмуют вновь индустриальный ад,

Сгорают заживо в заброшенной промзоне

Запретных, но изысканных утех,

Как сталкеры. В броне, комбинезоне,

С обложек фантастических Вальех.

Археология

Ночи настали тогда хулиганские,

Пряжка с орлом посредине ремня,

Ночи хрустальные, ночи луганские,

Помнишь ли, юная дева, меня?

Там, в маргиналиях Ост-Европы,

Ночью вершилась звёздная месть,

Проводы утром — и автостопом

Машину ловить в Molly-Dog-War-Dei-sk.

Бездны ночной антрацитовый полог

В сердце углеводородной тьмы.