Выбор Свездиго

– Отличное научное рассуждение, профессор.

– Вот видите, - Йо кивнул головой и выплюнул на пол горку чистых и белых как снег индюшачьих костей.
– Конечно, Такикат попытается не допустить подобных открытий, удушить и зачистить их в самом зародыше, просто чтобы продавить свою теоретическую линию в Галактосовете. Но скажите мне капитан - разве можно удушить и зачистить Материю? Разве можно зачистить Энергию, зачистить Время? Или можно зачистить Пространство?

– Нет. Этого сделать нельзя.

– А ведь некоторые пытаются. А кое-кто даже достигает на этом пути некоторых успехов.

– Они глупцы.

– Вот и я так думаю.

– Так вы изначально не планировали отращивать здесь хвосты?

– Чтобы я своими щупальцами начал уродовать таких хорошеньких курочек? Чтобы я своими действиями навсегда прекратил исследования местных хими?

– Йо махнул рукой камуфляжного костюма в сторону отдела спиртных напитков.
– Да никогда! Зачем мне это? Да и хороши бы они были с этими уродливыми хвостами, да? Как прыгнут на вашу грудь прямо из темноты! Собьют с ног, придавят шею тяжеленным хвостом, а затем как попросят у вас автограф. И ведь не откажешь, вот в чем дело! Разве можно отказать в такой мелочи, когда кислота из раскрытой пасти капает прямо на вашу манишку? А-ха-ха!
– вдруг профессор оборвал смех и грустно сказал.
– И потом - музыка... Ведь здесь повсюду эта безобразная музыка, которая одним своим существованием доказывает тонкую психическую организацию всех местных безобразников...

– Так, - встрепенулся Свездиго.- Так. Предлагаю тост - за местную безобразную музыку.

– Охотно поддержу, - тут же откликнулся Йо.
– Охотно.

Стаканы, да и сам сервиз уже давно затерялись где-то в огромной горе мусора, поэтому компаньоны теперь просто отбивали горлышки бутылок и пили прямо из них, высоко поднимая импровизированные бокалы над головой чтобы не порезаться об острые стеклянные сколы. Свездиго влил в себя полтора литра виски, отбросил очередную пустую емкость в мусорную кучу, и с аппетитом взялся за комбинированные салаты.

– Кстати, капитан, а как называется эта замечательная планета?
– спросил Йо, неумело отлавливая в трехлитровой банке огромный и скользкий маринованный огурец.

– ШЬ?КЙЛ.

– Нет, я имею в виду - по-местному.

– Терра, - ответил Свездиго.
– А если совсем по-простому - Земля.

– Зем-ля, - повторил Йо, мечтательно прикрыв глаза камуфляжного костюма (его правый глаз уже почти не функционировал, верхнее веко опустилось вниз слишком сильно, оно теперь как бы наползало на нижнее).
– Как бы я хотел послать подальше свою мерзкую службу, взять академический отпуск, и осесть здесь, пусть не навсегда, а лишь на время. Сделаться полным зе-мля-нином, так сказать. Как бы я хотел днями напролет сидеть на берегу какого-нибудь теплого водоема и играть, играть на вот этой вот самой скрипочке... Скажу вам по секрету, дружище, в последнее время ко мне в снах являются все те, кого я своими щупальцами отправил в Космос, все кого я вытолкнул в эту Бесконечную Черную Бездну. Они стоят на ее краю, протягивают ко мне свои когтистые лапы, щупальца и клювы, шипят, ревут и клекочут так, словно бы пытаются мне что-то сказать. Иногда мне кажется, что они проклинают меня. Конечно, в этих снах мой универсальный переводчик молчит, но я все равно понимаю - о чем они рычат, шипят и клекочут.

– И о чем же?- с любопытством спросил Свездиго.

– О, это всего лишь одно единственное слово - "Зачем?", - Йо вынул из нагрудного кармана фрака грязный кружевной платок, встряхнул его, а затем высморкался, промокнул лоб и быстро протер глаза камуфляжного костюма.
– Вот поэтому я и подумал о том, как прекрасно было бы отойти от всей этой науки хотя бы на пару тысяч астрономических лет, прилететь сюда и провести эти тысячелетия на этой трогательной далекой планетке, среди запасов местного "Абсолюта", ветчины, замороженных рыбопродуктов, дивной музыки и преданных поклонниц. Этих очаровательных безобразниц. Кроме того, мне нужно в спокойной обстановки обдумать контртезисы к теории Такиката, чтобы как следует подготовиться к нашей с ним Последней Дискуссии. Угостите меня еще одной специальной папироской?

– Это была последняя... крайняя, - быстро поправился Свездиго.
– Но я обязательно достану вам еще, только позже.

– Жаль. Они отлично прочищают мозги. Вот - еще один отличный довод провести здесь отпуск.

– А что вам мешает так поступить?
– осторожно удивился Свездиго.
– Добро, как говорится, пожаловать на нашу Терру.

– Вы серьезно?
– встрепенулся Йо.

– Абсолютно.

– Но как мне здесь обустроится?
– как бы в нерешительности сказал Йо, искоса глянув на Свездиго через полуприкрытые веки камуфляжного костюма.
– Служебный мнемонический излучатель у меня отберут сразу после предоставления академки. Не придется ли мне сразу по прибытии жить здесь в каком-нибудь подводном гроте и своими щупальцами охотится на представителей местных недоразвитых видов в земных океанах, озерах и реках? Боюсь, что за время службы в Галревкоме я несколько подутратил врожденные охотничьи навыки своего вида, даже несмотря на постоянный шепот Лилового Караката.

– Профессор, - сказал Свездиго с озорной улыбкой, - вы нас недооцениваете. Да мы вас поселим в самом огромном дворце, на берегу самого теплого океана. Купим вам белую яхту, размером с авианосец и живите себе в свое удовольствие! Да с такими талантами, как у вас, вам и помощи никакой не понадобится, ну, разве только на первых порах. Со своей волшебной скрипочкой, вы здесь в самых шикарных бассейнах купаться будете. Вместе с целым полком самых преданных безобразных поклонниц. Какие озера, профессор? Какие реки? Оформляйте академический отпуск и ни о чем не беспокойтесь. Мы вас отлично обустроим. Я уверен, что здесь - у нас вы выработаете замечательные контртезисы и не позволите Такикату остановить Маятник. Вы ведь понимаете, что Мембрана должна колебаться в любом случае, она должна вибрировать несмотря ни на какие теории, доводы, тезисы и хотелки даже самых заслуженных Академиков. Давайте скажем Такикату наше решительное "нет!", профессор. Скажем вместе. Меланжем я вас обеспечу.

– Да?
– с надеждой спросил Йо.
– Правда? Тогда я, пожалуй, здесь - у вас еще и женюсь. Внесу, так сказать, свой посильный вклад в совершенствование местного доминантного генотипа. Кто знает? Может, он им когда-нибудь пригодится.

Свездиго чуть не поперхнулся консервированным ананасом. Он внимательно посмотрел на Йо и спросил:

– Хорошее дело, конечно, но как... то есть, я хотел сказать - каким образом? В смысле...

– Ха-ха-ха, - залился беззаботным меланжевым смехом профессор.
– На этот счет не беспокойтесь - нашими учеными уже давно разработаны специальные костюмы именно для таких вот случаев.

– Ну, если так, - смущенно сказал Свездиго, - тогда я вообще не вижу никаких проблем. Вот только...

– Что?

– Как бы нам поаккуратнее, так сказать, завершить вашу миссию, а затем составить правильный научный отчет для бюрократов из Галревкома?

– Вы все еще на счет тотальной зачистки беспокоитесь?
– деловито осведомился Йо.
– Боитесь, что ваших безобразников заменят дельфинами? После чего вы уже не сможете пользоваться своим фенотипом?

– Да, - так же деловито ответил Свездиго.
– Если честно ваш младший капрал-Инквизитор внушает мне некоторые опасения на этот счет.

– Это Подхвойный Искатель. Он уже не шепчет, а буквально кричит в вас.

– Возможно.

– Шо я беру на себя, а вы лучше позаботьтесь о своем писателе-коке. Вам крупно повезло, что его донос попал в мягкие щупальца цефалоподов, а не в железные челюсти балованов, капитан. В противном случае вас бы уже давно размазали по поверхности за все ваши художества. Ну нельзя же так безответственно относится к научным отчетам!

– Это просто, - сказал Свездиго.- Считайте, что он больше не умеет писать... и даже читать. Короче говоря, у нас на судне теперь новый кок.

– Ну что же, - Йо поставил на тележку две литровые бутылки "Абсолюта". Одну он протянул Свездиго, а у второй ловким ударом отбил горлышко.
– В таком случае я предлагаю выпить за абсолютное понимание между разумными видами.

– За понимание между Подхвойными Искателями, Лиловыми Каракатами и Трехзубчатыми Безобразами.

– И безобразницами.

– За это - отдельным тостом, профессор.

Будущие соседи по планете осушили бутылки и весело расхохотались. Свездиго уже совсем отошел от треволнений прошедшего дня. Он чувствовал себя почти счастливым, а в проходящей пирушке ему теперь чудилось даже нечто лихое, гусарское. За широкими окнами "Универсума" уже было совсем темно, но вставать из-за импровизированного стола ему не хотелось.