Выбор

– Давай!

– Больше!

– Еще! Сюда! Сюда! – пропищал какой-то мальчик.

Уличный чародей, уже успевший приковать к себе сотни любопытных глаз, тем временем не собирался останавливаться. На помост выбежала его помощница. Совсем еще юная девушка, одетая в серебристый наряд, весь украшенный блестящим бисером. Фокусник взял большое красное покрывало с густой бахромой и начал ловко раскручивать его двумя руками. Постепенно плотная ткань превратилось в сплошной купол над его головой. Артист дождался, когда терпение зрителей подойдет к пределу, и бросил покрывало вперед – туда, где стояла его очаровательная ассистентка. Раздался взрыв. На секунду густой серый дым окутал фигуру… и она исчезла. Толпа ахнула. Там, где только что стояла девушка, не было ничего кроме смятой красной тряпки. Сбросив первое оцепенение, толпа начала аплодировать. Сначала редко, потом все громче и громче. Лукас смотрел на фокусника, проникаясь к нему невольным уважением. Представление закончилось, и люди стали медленно расходится. Он не стал задерживаться и двинулся вперед, увлеченный общим потоком.

Центральная площадь, на которой стояло здание Магистрата, была украшена множеством цветов: роз, фиалок, орхидей. Они висели на каждом фонарном столбе, на каждом балконе. Запах стоял удивительный – запах радости и беспечного веселья. Это и был Праздник урожая. Его история уходила корнями в те времена, которые позже назвали Темными. Эпоха бесконечных войн и потрясений. Время голода и постоянной нужды. Полуразрушенные фермы не могли прокормить всех горожан, а болезни и неурожаи часто угрожали самой жизни в Солоне. Но трудолюбие вместе с надеждой помогали выживать. В память о тех суровых временах первый король Солоны, Лотер Мальдини, велел основать праздник, с которого бы никто не смог уйти голодным. По неизменной традиции в этот день было принято кормить нищих, дарить друг другу подарки, а детям давать конфеты – столько, сколько попросят.

Лукас продирался через толпу, когда над площадью раздался голос, многократно усиленный громкоговорителями.

– Я, король Солоны, Иво Мальдини, объявляю начало ежегодной городской свадьбы.

Принц удивился. Свадьба? Еще одна традиция? Интересно. Вокруг столпилось много любопытных, и чтобы оказаться впереди, пришлось опять хорошо поработать локтями.

Главную площадь Солоны в народе называли Белой. Все из-за особых плит, которыми она была покрыта. Согласно преданию, после окончания Великой войны в городе катастрофически не хватало камня. Все окрестные карьеры были заброшены, и чтобы украсить центр Солоны, каждый житель принес кусок белого базальта, из которого и сложили будущую площадь. Эти плиты, скрепленные хитроумным раствором, лежали здесь до сих пор.

Сейчас площадь была оцеплена сотнями констеблей. А в центре, на специально установленном помосте, находился королевский трон, в окружении многочисленной свиты. Молодожены стояли прямо перед ним. Белые платья невест и строгие черные костюмы женихов тоже были данью традиции. Многие девушки украсили голову ярко-красными венками. В основном, из обычных цветов – маков и роз. У самых богатых они были сделаны из драгоценных камней.

– Готовы ли вы связать себя законными узами брака? – раздался звонкий голос принцессы.

Лукас только сейчас заметил, как она вышла откуда-то сбоку, из-за огромных расшитых королевских знамен.

– Готовы, – хором ответили ей женихи.

– Готовы ли вы связать себя законными узами брака? – снова повторила София.

– Готовы, – на этот раз ответили девушки.

Лукас, глядя на принцессу, вдруг подумал о том, что она и сама чем-то похожа на невесту. Может быть, все дело в светлом платье, которое она надела в честь праздника. А может, в чем-то еще…

В церемонии тем временем наступила торжественная тишина. В этот момент Лукас увидел короля. Он двумя руками взял старинный глиняный горшок, доверху наполненный рисом.

– Тогда объявляю ваш брак праведным и законным.

Иво, еле уловимым движением, сделал резкий взмах. На секунду в воздухе повисло белое кружево, как будто сотканное из рисовых зерен. Это длилось всего мгновение – зерна сверкнули в теплом воздухе и упали на счастливые лица молодоженов.

Заиграл оркестр. Скрипки, трубы и волынки старались изо всех сил. Лукас заметил, что король ушел в специальный шатер, разбитый неподалеку. На помосте началось какое-то движение, и вперед снова вышла София. Лукас, прищурившись от яркого солнца, не спускал с нее глаз. Все солонцы, от мала до велика, замерли в ожидании. Рядом с принцессой, на маленьком столике, стояли два горшка, в одном из которых находился невзрачный кустик – с десяток нежно-голубых роз. Она подняла вверх руки, символизируя их чистоту. Затем, аккуратно взяла кустик из одного горшка и быстро пересадила его в другой. Согласно примете – если цветок приживется, то удача не покинет город еще целый год. Площадь грянула аплодисментами, со всех сторон зашумели одобрительные крики. София улыбнулась и закончила обряд, три раза ударив в подвешенный колокол.

Праздник Урожая постепенно затихал, и все больше людей возвращалось в свои дома, чтобы завершить день в узком семейном кругу. Там их ждал накрытый стол, ароматная настойка из дульчи и долгие задушевные разговоры.

Лукаса не ждал никто. Он сидел на крутом обрыве, где-то на южной окраине города. Внизу бились высокие волны. Весь берег был изрезан длинными узкими бухтами. «Наверное, поэтому здесь так много рыбных ферм», – подумал принц, глядя сверху. Местные жители, судя по всему, промышляли строительством садков. Их здесь было много, больших и маленьких, почти за каждой скалой. Он знал, как тяжело деньги достаются этим людям. Океан слишком соленый, и чтобы рыба могла набрать вес, приходилось много трудиться: постоянно добавлять свежую воду из Никса, строить и укреплять заводи. А еще кормить, чистить, смотреть, не завелись ли паразиты и следить за конкурентами – чтобы не подсыпали какой-нибудь отравы. Работа считалась вполне почетной, и заработок приличный, однако заниматься этим мог не каждый.

Лукас и сам пару лет назад подумывал заняться выращиванием рыбы, однако, хорошо поразмыслив, решил оставить эту идею. Вместо этого, как и наставник Горо, стал сборщиком морской смолы. Благо, рядом с их безымянным островом ее было много, а нырял он лучше всех в округе. Черные маслянистые куски надо было высушить на солнце, перебрать и только потом ехать продавать ближайшему торговцу. Прибыль не очень большая, но на жизнь хватало.

Внизу наметилось движение. Из-под скалы, на которой сидел принц, показался нос широкого судна. На палубе, блестящей от воды, стоял мальчишка с ведром и шваброй. Сзади к нему, широкой уверенной походкой, приближался моряк. Юнга, не оборачиваясь, смотрел в открытое море – сейчас закат был особенно красивым. Боцман, а это был именно он, остановился в нескольких шагах, приложил руку к губам и резко свистнул в свою дудку. Человек, который слышал этот звук в первый раз, запросто мог испугаться. Неудивительно, что парнишка вздрогнул всем телом, отпрянул и попытался развернуться. Сложный пируэт на мокрой палубе ни к чему хорошему не привел. Его повело назад, ноги разъехались в разные стороны, и он упал. Ведро с дребезгом покатилось к борту и, ударившись об ящик, затихло. Швабре повезло меньше: она пару раз крутанулась в воздухе и упала в воду, почти не подняв брызг.

Лукас даже цокнул языком. Уронить швабру за борт – дурная примета, а моряки – это самые суеверные люди на свете. В этом он уже неоднократно убеждался. Что будет дальше, стало понятно сразу.

– Ты что сделал, остолоп? – хриплый голос боцмана взлетел над кораблем. – Где твои глаза?

Юнга сжался, как перед ударом.

– Живо в воду!

Швабра беззаботно продолжала плыть слева по борту – судно шло тихим ходом, и поймать ее было нетрудно. Видимо, несчастный юнга подумал о том же. Мгновение, чтобы скинуть ботинки – и он уже оказался в море. Суровый боцман, не теряя времени, бросил вниз длинную веревку. Мальчишка, уцепившись за нее и, держа швабру в зубах, начал медленно подниматься наверх. Оказавшись на палубе, он встал, пытаясь отдышаться. И тут же получил звонкую затрещину. Юнга схватился за щеку, глядя в спину уходящему боцману. Лукас, наблюдая за этой картиной, подумал, что парень еще легко отделался. За подобные проступки виновного могли заставить плыть в кильватере до тех пор, пока капитан не разрешит вернуться. Судно легло на правый борт и начало поворачивать, пока окончательно не скрылось за скалами.

Принц посидел на берегу еще какое-то время, глядя на то, как за горизонтом гаснет солнце. На душе было мрачно – вроде бы и праздник, а мысли все равно тяжелые. С ним так уже бывало, и не раз: общее веселье наводило одну тоску, заставляя вспоминать о потерянном доме. Но долго грустить Лукас не привык. Какие бы трудности впереди не вставали, надо было идти вперед. «А лучше ехать», – он повернул ручку газа, разгоняя мотоход на пустой грунтовой дороге. Под глухой рокот мотора, из-под колеса полетели камни, и Лукас почувствовал, как уходит печаль.

– Господин! Господин! – к нему бежала невысокая миловидная девушка.

Принц как раз возвращался из гаража. Девушку он уже видел – она была одной из служанок Софии. Лукас остановился.

– Господин, прошу вас принять послание от ее высочества.

Девушка явно его ждала. Интересно, в чем дело? Принцесса никогда не посылала за ним своих слуг, предпочитая обращаться лично. В крайнем случае, есть Найджел.

– Что-то случилось? – настороженно спросил он.