Вынуждающие обстоятельства

Так прошла почти неделя. До коронации оставался ровно один день, когда к ночи приехали родители Лассы…

Позади остались два с половиной дня пути. В любом случае Лейхарт совершил невозможное и сумел довезти чету Синистрисов не за три дня, а два с половиной. Правда, поездка была все равно утомительной. Из четверых конников только Лаванда более-менее спала, откидываясь назад и опираясь на широкую грудь мужа. Самцы же не могли позволить себе такой роскоши, поэтому их остановки были короткими, только чтобы напоить лошадей, которые поглощали немеренное количество воды, и самим успеть отдохнуть за это время. Джейдир несколько раз виновато извинялся перед Парфалем:

– Я прошу простить, лар Синистрис, что доставляем вас в столицу в подобном виде. Если бы не приказ короля доставить вас через неделю, мы бы предоставили вам соответствующий эскорт.

И всякий раз гиена с пониманием говорила, что ничего не имеет против, продолжая двигаться вперед и смотря вперед опытным взором стражника.

Так они доехали до Мариссы. На дворе уже был поздний вечер, а на следующий день были запланированы все торжества. Чету Синистрисов сопроводил почетный эскорт вплоть до дворца. Лаванда уже ничего не соображала от усталости, да и Парфаль тоже уже был на грани того момента, когда он был готов лечь в любом месте и уснуть. Гостям заранее приготовили теплую ванную, омыли их, осушили, и препроводили в комнату, где обычно останавливались гости-супруги. У разморенной супружеской пары остались силы лишь рухнуть на постель и уснуть, прижавшись друг к другу.

Во сне лару Синистрису приходилось немного поджимать лапы, потому что длина кровати была рассчитана на высокого зверя, но никто не предполагал, что Парфаль Синистрис окажется таким огромным.

Утром в день коронации Вейлин разбудила меня рано:

– Вставай, нам нужно подготовиться. Переоденемся, приберемся, чтобы выглядеть как можно торжественнее.

Я с тоской посмотрел на свою земную одежду, висевшую на спинке стула. Пока я был в Мариссе, я не удержался от соблазна и носил джинсы и футболку, от которых успел отвыкнуть за время пребывания в Мире Спокойной Воды. И моя любимая одежда явно не подходила для торжественного случая. Только одеяния Судьи выглядели более-менее торжественно. Вейлин потянулась:

– Мирпуд, отвернись.

Я усмехнулся:

– А чего меня стесняться, я же свой.

Волчица легко щелкнула меня по носу:

– Отвернись.

Мне пришлось покориться, и я начал смотреть в окно, ведущее во внутренний двор, пока магесса переодевалась. Устроители празднества облагородили даже внутренний двор. Фонтан в центре оказался покрашен в приятные розоватые цвета, трава подстрижена, деревья обровнены, дорожки вымощены заново, хотя во внутренний двор, как я знал, нечасто заходили даже обитатели дворца, не говоря уже о посетителях.

Сзади раздался голос Вейлин:

– Можешь оборачиваться.

Я отвернулся от окна. Вейлин надела то самое синее бархатное платье, в котором она выступала на фестивале бардов в Стиндале. Капли стекла поблескивали на ткани платья, отражая свет, падающий из окна. Вейлин улыбнулась только уголками губ:

– А теперь одеваешься ты, Мирпуд.

Волчица отвернулась, разглядывая какой-то из гобеленов на другом конце комнаты, а я стал натягивать на себя черные одежды. Особенно долго мне не удавалось натянуть штаны и протянуть хвост через дырку сзади. Подняв голову и посмотрев на свое отражение в зеркале, я заметил, что за месяц у меня немного подросла грива, и теперь на голове у меня были небольшие, но очень симпатичные стоячие волосы.

Вейлин продолжала рассматривать гобелен, когда я подошел к ней сзади и обнял за плечи, сложив ей лапы между грудью и шеей. Волчица тихо ответила:

– Мирпуд, не надо, прошу.

Я отступил на шаг назад:

– Да что с тобой?

Вейлин повернулась:

– Милый Мирпуд, ты не мой самец, чтобы так меня обнимать. Я тебе много раз говорила, что ты мой друг, к которому я испытываю бесконечную благодарность. Не больше и не меньше. Поэтому прошу, не позволяй себе лишнего. Я очень не хочу на тебя обижаться, но если ты будешь настырен, то у меня не останется другого выхода.

Я абсолютно не ожидал такой фразы от магессы. Увидев мою удивленно-огорченную морду, Вейлин смягчила голос:

– Наверное, это звучит для тебя слишком грубо, но лучше тебе знать правду, чем тешить себя иллюзией того, чего нет на самом деле. Прости.

Я сел на край постели, пожалев, что рядом не было Эйнара, наличие которого меня всегда успокаивало:

– Иллюзией? Ты меня нисколько не любишь?

Волчица покачала головой:

– Нет. Только бесконечно благодарна тебе за выкуп из рабства. За это я тебя очень уважаю и ценю, но этого недостаточно, чтобы я тебя полюбила.

Я встал с кровати, взял посох и пошел к двери, оставив гитару возле изголовья. Остановившись в дверном проеме, я бросил оставшейся на месте Вейлин:

– На туманном поле меня встретили два страха: боязнь высоты, и боязнь того, что с тобой что-нибудь случится. Мне на всю жизнь запомнилось видение, как Чойг-Ма’л перерезает тебе горло мечом, а я с этим ничего не могу поделать.

Не дожидаясь ответа, я вышел из комнаты и пошел в сторону приемного зала.

Во дворце было тихо, но я прекрасно понимал, что в течение буквально нескольких десятков или даже нескольких минут все изменится. Побегут слуги в ливреях, проверяя последние приготовления к большому празднику, горничные еще раз проверят номера и коридоры, повара в последний раз продегустируют готовые блюда, готовые отправиться на дворцовый стол или же на стол в Высоком городе. А пока я наслаждался тишиной дворца, проходя через его величественные залы и широкие, светлые коридоры. Встав в углу приемного зала, я достал из мешка дневник. За последнее время я уже научился читать тексты на архаичном священном без ключа, практически не запинаясь во время чтения:

После случая с обращением Вериссы в охотницу прошло время. Отец Ягмур начал создавать новых Кон-Сай. По его мнению, их не требовалось много. Он видел в них помощниц, которые за счет своей невосприимчивости к магии могут помочь победить темных демонов, с которыми невозможно справиться обычными средствами. Несмотря на устрашающий вид, Кон-Сай были может и не добрыми в полном смысле этого слова, но они были очень спокойны и не пользовались своей силой без необходимости. Они четко знали, зачем нужны и понимали, что Орден благодаря им может побеждать самое опасное и темное зло в мире, не давая разрастаться ему до критических пределов.

Однажды мы говорили с отцом Ягмуром о церкви, и я задал ему вопрос, на который долго не мог найти ответ сам:

– Отец, почему же среди Кон-Сай никогда не бывает самцов? Почему туда набирают только самок, пусть даже и одного вида?

Вопрос не застал Иерарха врасплох, но отвечал он медленно, как будто говорил очень важные вещи и хотел, чтобы я их понял как можно лучше:

– Самок волчиц мы набираем туда в память о Вериссе, которая стала первой Кон-Сай в новой истории религии после того, как старое знание о прошлых охотницах считалось навсегда утерянным. А самцов среди Кон-Сай нет по очень важной причине. Возможно, ты думаешь, что самцы не могут стать охотниками за нечистью или они не способны вместить силу Кон-Сай. Нет, это не так. Они способны к тому, и к другому. Но наличие хотя бы одного охотника приведет к гибели многих зверей.

Помнится, тогда я даже сжался:

– Но почему?

– Как ты знаешь, самки Кон-Сай невосприимчивы к любой магии. Но есть только одно «волшебство», против которого бессильна охотница – это сила самца Кон-Сай. Если охотница попробует пленить силу самца-охотника, то она погибнет, причем очень мучительно. В хрониках описано пару историй, как самка Кон-Сай пыталась пленить охотника и мучительно умирала. Также бывали случаи, что попытки охотницы пленить самца Кон-Сай превращали ее в рабыню охотника, готовую выполнять любой его приказ.