Вынуждающие обстоятельства

Пригласили писца и особого зверя, именуемого «коронователем». Именно он назначал нового короля при условии, что все требования для вступления на престол были соблюдены. На время процедуры ему назначалась власть короля по передаче короны в лапы нового правителя.

Сквозь окна пробивался солнечный свет, ложась на ковер золотистыми прямоугольниками. Стояла полная тишина. Анри медленно двинулся вперед, держа под лапу свою новоявленную жену. Гости коронации провожали их взглядами, пока в полной тишине раздавались мягкие шаги четырех лап по ковру.

Дойдя до конца, хорек развернулся с гиеной ко всем присутствующим. Теперь перед скамьями были трое: Анри, Ласса и Гаскон. Королева, жена Гаскона, стояла чуть в стороне, возле стены, наблюдая за происходящим. Король произнес, снимая с себя корону:

– Мы собрались здесь, чтобы быть свидетелями события, которого королевство ждало долгие пять лет. Я уже не в том возрасте, чтобы отдавать все свои силы моим подданным и поэтому снимаю с себя корону. К счастью, мой любимый сын вернулся после долгого отсутствия, и я могу смело передать ему корону и трон. А пока, ближайшие несколько минут, Меровия будет без короля. Коронователь, будьте добры взять корону.

Выдра в простом сером костюме с эмблемой королевства, парой колосьев, обвивающих меч, приняла корону и держала ее на вытянутых лапах. Сам символ власти выглядел очень просто – он напоминал больше диадему с одним большим красным камнем посередине, чем роскошную корону. После передачи Гаскон медленно сел на трон:

– Коронователь, прошу вас начинать, я передаю вам свои полномочия на время процедуры.

Выдра подняла диадему над головой:

– Прежде чем будет провозглашен новый король, я должен убедиться, что все условия вступления на престол выполнены. Анри Конотьер, я буду задавать вопросы, а вы – отвечать на них. Итак, вы прожили хотя бы пятнадцать лет жизни в королевстве?

Хорек кивнул:

– Да.

– Принадлежат ли ваши родственники к правящей династии?

– Да.

– Женаты ли вы?

– Да.

– Есть ли у вас детеныши от вашей супруги, либо же детеныши, рожденные вне это брака?

Анри немного замялся, но ответил:

– Нет.

Выдра не обратила внимания на заминку и продолжила:

– Все требования к будущему королю соблюдены, поэтому я могу короновать его.

Из-за того, что выдра была немного ниже его, Анри склонил голову, и через несколько секунд его голову украсила диадема-корона. Так хорек стал полноправным правителем Анри Третьим, а Ласса получила титул «консорт-королевы Меровии» . Я заметил, что сидящая в первом ряду Лаванда украдкой вытирает слезу, прижавшись к плечу Парфаля. Она что-то говорила мужу, но ее голос заглушили аплодисменты тех, кто сидел в зале.

Конечно же, после этого Анри предстал перед жителями города, выйдя на балкон дворца вместе с Лассой. Вся площадь была заполнена зверями настолько плотно, что не было видно мостовой под ними – один сплошной пушистый разноцветный ковер. Анри помахал лапой – и толпа взревела, приветствуя его криками. Я стоял на балконе чуть в стороне, чтобы мне была видна площадь, но при этом меня не было видно снизу. В эту секунду хорек выглядел абсолютно умиротворенным. Ласса же смущалась от такого внимания, но что еще стоило ожидать от простой магессы, которая только неделю назад узнала, что ей сделал предложение лапы и сердца наследный принц Меровии?

А я смотрел сбоку на бывшего лучника Рамзи, а теперь уже короля Анри Третьего, и думал о превратностях судьбы и о том, как все меняется в жизни. Еще пару недель назад Анри был для меня простым хорьком по имени Рамзи, с которым можно было завсегда поболтать обо всем. А теперь он стал главным зверем в королевстве в свои двадцать пять лет. Теперь уже с ним так запросто не пообщаешься – у него будут свои дела, в которых я ничего не смыслю. Радовало меня то, что Ласса, за которую я всегда переживал как за хорошего друга, была абсолютно счастливой.

Празднования в Высоком Городе были в самом разгаре, когда я узнал, что во дворце вечером будет дан бал, на который будут приглашены знатные звери из столицы, других крупных городов, а также представители соседних государств, собиравшихся засвидетельствовать почтение новому королю. И вновь главный зал преобразился в большую танцевальную площадку, по окружности которой стояли роскошные бархатные стулья, чтобы гости могли передохнуть между кругами танца.

Наконец-то у меня получилось уйти из дворца и немного прогуляться. Постепенно из головы выветривались плохие воспоминания из утра, и я старался о них не вспоминать.

Высокий Город удивлял меня не столько своим чистотой и уютом, по сравнению с тем же самым Низким Городом, сколько практически полным отсутствием каких-либо узких проулков, тупичков и маленьких проходов между домами. Возникало ощущение, что архитекторы упорно старались избегать глухих мест и в основном строили широкие улицы, где все было на виду.

Пройдя квартал Магов, я попал на улицу Когера Пятого, одну из немногих, от которой отходили маленькие проулки. Улица отстояла от дворца на порядочное расстояние, и празднеств здесь особо не чувствовалось. Дома здесь были такими же, как и по всему Высокому Городу – высокие, из белого известняка, с высокими проемами и изящными решетками на окнах.

Прямо посередине этой улицы стояла очень миловидная самочка-пантера бело-кремового цвета с большими карими глазами, в которых блестели искорки, и белыми волосами немного ниже плеч. Ее глаза были напуганы: перед ней стояло трое зверей-стражников и что-то говорили ей негромкими голосами. Пантера нервно теребила платье малахитового цвета с открытыми плечами и одной лямкой через левое плечо и отвечала сбивчиво. После паузы стражники осторожно взяли ее за плечи и повели в проулок, откуда вскоре донесся сдавленный писк. Я выхватил посох и побежал в сторону проулка. Там я увидел, как трое лапают пантеру, пытаясь ее раздеть. Я поднял посох, на котором начался светиться красным шар-навершие:

– Отошли от нее.

На меня воззрилось четыре пары глаз. Во взгляде пантеры сквозило облегчение, а вот стражники смотрели на меня с некоторых страхом. Двое из них практически тут же убежали, а вот третий, достаточно рослый барсук ростом лишь немного ниже меня, как будто перестал бояться и хрустнул костяшками:

– Какие мы грозные. Нацепили крутых тряпок, нашли где-то посох и все, типа самые смелые. А теперь я тебе говорю – пошел вон отсюда по-хорошему. Если будешь непонятливым – огребешь в нос.

Вокруг навершия начала полыхать огненная дымка, но на стражника это не произвело ни малейшего впечатления. Он хрустнул шеей:

– Значит по-плохому. Тем лучше.

Его рывок был для меня слишком стремительным, и я получил очень болезненный удар в челюсть. Я отшатнулся, и случайно нажал на один из знаков на посохе, из-за чего с кончика посоха выскочило лезвие. Я успел только поднять посох, еще с трудом осознавая, что происходит, как барсук напоролся боком на лезвие и рухнул на землю, зажимая на боку рану с сочащейся кровью. Похоже, для него рана была столь же болезненной, как и его удар в челюсть для меня. Я почувствовал, как внутри меня начинает зарождаться ярость. Не желая, чтобы Судья во мне очнулся, я направил лезвие на лежащего стражника: