Выпускной Альфа Прототип

В тот вечер он поднялся на крышу комплекса. Холодный ветер трепал его одежду, но он не чувствовал дискомфорта — его трансформированное тело было устойчиво к таким мелочам, как перепады температуры.

Елена нашла его там, неподвижно стоящего у края крыши.

— О чём ты думаешь? — тихо спросила она.

— О человеческой природе, — ответил Антон, не оборачиваясь. — О том, что она, похоже, неизменна. Даже апокалипсис не смог её трансформировать. Жадность, эгоизм, жажда власти, страх перед иным...

— Ты говоришь о министре и его группе. Но не все люди такие.

— Не все, — согласился он. — Но большинство. И что хуже всего — именно такие, как он, занимают позиции власти. Именно они определяют ход истории.

Елена подошла ближе:

— Что ты собираешься делать?

Антон долго молчал, глядя на огни колонии внизу. Наконец он произнёс:

— Я не знаю. Часть меня хочет использовать грибницу именно так, как они боятся. Взять их разумы под контроль. Показать им, каково это — быть лишённым воли, быть просто инструментом.

— Но ты не сделаешь этого, — тихо сказала она. — Потому что ты не такой.

— Не такой? — он повернулся к ней, и в его глазах мелькнуло что-то от прежнего янтарного огня. — Я не человек, Елена. И не зомби. Я нечто иное. Эволюционировавшее. И кто знает, куда ведёт эта эволюция?

Она смело встретила его взгляд:

— Эволюция ведёт туда, куда мы направляем её своими выборами. Ты сам говорил это. Мы не жертвы наших генов или инстинктов. Мы — результат наших решений.

Антон снова отвернулся, глядя на город:

— Возможно, ты права. Но эти решения становятся всё сложнее.

***

На следующее утро прибыл посланник от "Нового Ковчега" с официальным документом. Это был ультиматум. Группа министра требовала полного доступа к технологии грибницы, контроля над ключевыми объектами колонии и "защиты человеческих интересов" в управлении объединённым сообществом.

В случае отказа они угрожали применением "специальных средств нейтрализации мутировавших форм".

— Они блефуют, — сказал Титан на экстренном заседании Совета. — У них нет таких средств. Мы контролируем намного большую территорию и ресурсы.

— Не блефуют, — мрачно возразил профессор Левченко. — Мои источники сообщают, что во время их якобы "ознакомительных визитов" они собирали образцы грибницы для анализа. У них есть несколько бывших военных биологов, специалистов по биологическому оружию.

— Они могут создать нечто, способное поразить грибницу? — встревоженно спросила Елена.

— Теоретически — да, — кивнул профессор. — Направленный вирус или токсин. Он не уничтожит нас, но может серьёзно нарушить целостность телепатической сети.

Антон слушал эти обсуждения с нарастающим чувством deja vu. Всё это уже было — противостояние, угрозы, подготовка к войне. Человечество, даже на пороге исчезновения, продолжало идти по одним и тем же порочным кругам истории.

— Что будем делать? — спросил Нексус. — Дать им то, что они хотят?

— И позволить им использовать грибницу как инструмент контроля? — покачал головой Святогор. — Это противоречит всему, к чему мы стремились.

— У нас больше сил, — напомнил Титан. — Мы можем нейтрализовать их превентивным ударом.

Антон поднял руку, останавливая обсуждение:

— Я встречусь с министром лично. Без делегаций и советников. Только он и я.

— Это опасно, — встревожилась Елена. — Они могут попытаться...

— Они ничего не смогут мне сделать, — покачал головой Антон. — Не физически. Я хочу посмотреть ему в глаза и понять, есть ли хоть какой-то шанс на диалог. Или человечество безнадёжно закостенело в своём эгоизме и страхе.

***

Встреча была назначена на нейтральной территории — в заброшенном парке на границе владений колонии. Антон прибыл один, как и обещал. Министр тоже был один, хотя его снайперы наверняка заняли позиции на окружающих парк зданиях.

— Вы хотели поговорить, — начал министр, когда они встретились у высохшего фонтана в центре парка. — Я слушаю.

— Я хочу понять, — спокойно сказал Антон. — Понять, что движет вами. Неужели даже после конца света, даже после всего, что произошло, вы не видите необходимости в новом пути? В преодолении старых предрассудков и границ?

Министр холодно усмехнулся:

— "Новый путь". Звучит красиво. Но что это на самом деле? Отказ от того, что делает нас людьми. От нашей идентичности, нашей природы.

— Вашей природы быть разделёнными? Воевать друг с другом? Стремиться к власти любой ценой?

— Нашей природы быть индивидуальностями, — жёстко возразил министр. — Иметь свободу воли, свободу выбора. Без телепатического вмешательства, без коллективного контроля.

— Мы не контролируем никого против их воли, — напомнил Антон. — Наша сеть основана на добровольном участии.

— Сейчас — возможно. Но что будет через год? Через десять лет? Когда вы решите, что человечество слишком иррационально, слишком эгоистично, слишком... человечно для вашего идеального коллективного разума?

В этих словах было зерно истины, и Антон это понимал. Его собственный опыт почти полного поглощения коллективным разумом грибницы показывал, как тонка грань между симбиозом и доминированием.

— Мы боролись с этим искушением, — признал он. — И будем бороться дальше. Но ваш путь — путь разделения, страха, насилия — уже привёл человечество на грань уничтожения. Не пора ли попробовать что-то новое?

Министр долго молчал, глядя на пустой фонтан.