Выпускной Альфа Прототип

— Не то, что вы ожидаете, профессор, — ответил он. — Не то, чего боятся "Хранители".

Он поднял руку, и волокна грибницы еще крепче обвились вокруг Левченко, почти полностью иммобилизуя его.

— Вы будете жить, — продолжил Антон. — Но не как участник нашего общества. Вы предали это право. И не как свободный агент "Хранителей". Вы потеряли это право, когда убили Нексуса.

Его пальцы трансформировались, приобретая форму тонких, почти хирургических инструментов — подобных тем, которыми он угрожал Кремневу, но теперь с новой, телепатической компонентой.

— Вы станете нашим источником информации о "Хранителях", — объяснил Антон. — Не по своей воле, но и не против нее. Я извлеку всю информацию, которой вы обладаете, все ваши контакты, все планы. А затем... — он сделал паузу.

— Ментальное извлечение и забвение, — выдохнул Левченко. — Это... это варварство! Насилие над сознанием! Именно то, чего всегда боялись "Хранители"!

— Нет, профессор, — покачал головой Антон. — Это милосердие...

Он начал процесс, одновременно более глубокий и более деликатный, чем обычное ментальное извлечение. С интегрированными способностями Нексуса.

Глава 22

Он начал процесс, одновременно более глубокий и более деликатный, чем обычное ментальное извлечение. С интегрированными способностями Нексуса, Антон мог теперь не просто изымать информацию, но и перестраивать саму структуру воспоминаний, если имелась нужда.

Но в этот момент по всей колонии раздался сигнал тревоги — пронзительный, вибрирующий звук, сопровождаемый красными вспышками аварийного освещения.

— Слишком поздно, — улыбнулся Левченко, несмотря на свое положение. — Вы думали, я не предусмотрел такую возможность? Сигнал уже отправлен. Автоматически, как только мои жизненные показатели изменились критически.

Антон отпрянул от профессора, его телепатические чувства, усиленные интеграцией с Нексусом, внезапно зафиксировали множество сигналов бедствия со всей колонии.

— Что ты сделал? — прорычал он, снова сжимая горло предателя.

— То, для чего меня готовили годами, — спокойно ответил Левченко, несмотря на сдавливающие его шею когти. — Последний протокол «Хранителей». Если агент компрометирован, уничтожить цель любой ценой.

Антон метнулся к коммуникационной панели на стене, активировав общую связь.

— Медицинский отсек! Доложить ситуацию!

Сквозь помехи донесся паникующий голос одного из медиков:

— Антон! Все пациенты... они... превращаются в жидкость! Противоядие! Оно мутировало в нечто...

Связь оборвалась. Антон повернулся к Левченко, его глаза полыхали яростью.

— Противоядие было троянским конем, — профессор больше не скрывал удовлетворения. — Замедленного действия. Активируется только при определенных условиях. Например, при моей смерти или пленении.

— И сколько его распространено по колонии? — голос Антона упал до угрожающего шепота.

— Достаточно, — улыбнулся Левченко. — В вентиляционной системе, в водоснабжении. Везде, где я имел доступ за годы моей работы здесь. Сначала умрут слабейшие. Затем начнется цепная реакция. Каждый умирающий выделяет споры, заражающие других.

Антон активировал другой канал связи:

— Святогор! Елена! Доложить!

Сквозь помехи донесся голос Елены, прерывающийся и слабый:

— Антон... люди... они умирают... по всей колонии... Я... я тоже чувствую это... Слабость...

Что-то оборвалось внутри Антона. Созданный им мир рушился. Его народ умирал. Даже Елена, его опора, его совесть, его связь с человечностью — была под угрозой.

Левченко наблюдал за ним с клиническим интересом:

— Интересная реакция. Даже после интеграции с двумя другими «Альфами», вы все еще сохраняете эмоциональные связи. Это противоречит нашим исследованиям.

Что-то сломалось в сознании Антона. Баланс, с таким трудом достигнутый после интеграции с Нексусом, рухнул. Ярость Титана, обычно сдерживаемая его собственной волей и теперь мудростью Нексуса, вырвалась на поверхность.

— Вы все еще не понимаете, — прорычал он, и его голос больше не был человеческим. В нем слышались металлические обертоны Титана и угасающие телепатические гармоники Нексуса. — Мы не просто мутация. Мы — эволюция.

Его тело начало трансформироваться. Хитиновая броня затвердела и расширилась, покрывая большую часть тела. Когти удлинились и заострились, превращаясь в смертоносные лезвия. Глаза полыхали тройным светом — янтарным, красным и фиолетовым.

— Вы пытались уничтожить нас с помощью науки, — прошипел он, приближаясь к Левченко, который впервые выглядел по-настоящему испуганным. — Но забыли о том, что мы также — хищники.

— Антон, — профессор попытался сохранять профессиональную отстраненность, но в его голосе сквозил страх. — Это докажет только то, что мы правы. Что вы — опасные мутанты, которых нужно устранить.

— Я не Антон, — прорычало существо, в которое он превратился. — Отныне не только он. Я — Антон, Титан и Нексус. Я — эволюция. И вы только что уничтожили все, что сдерживало мою истинную природу.

Движение было слишком быстрым, чтобы человеческий глаз мог его заметить. Когти-лезвия рассекли волокна грибницы, удерживавшие Левченко, и одновременно вонзились в его тело. Не для пленения или ментального извлечения — для уничтожения.

Крик профессора оборвался так же быстро, как начался. Антон, или то, чем он стал, методично разрывал тело предателя, но не как бездумный зверь — а как хирург, извлекающий конкретный орган.

Достигнув цели, он извлек мозг Левченко — всё еще живой, поддерживаемый странной биологической энергией, исходящей от его когтей.

— Вы хотели изучать нас, — прошипел он, глядя на пульсирующий орган. — Теперь мы изучим вас. Всю информацию. Все планы. Все базы. Всё...

И затем он сделал то, что стало окончательным отречением от его человечности — он поглотил мозг Левченко. Не метафорически, через ментальный контакт, а буквально, физически. Это был первобытный, варварский акт, и одновременно — высокотехнологичный процесс ассимиляции информации на клеточном уровне с сортировкой всей лишней информации.