Высшая мера
Шрифт:
– Что ты хочешь?
– Повторю еще раз… Но сначала должен тебя предупредить - времени мало. У меня осталось не больше десяти минут. Если мы с тобой не закончим в десять минут, я все брошу и уйду. Но свечку, конечно, оставлю. И газ открою. Иначе мне, старичок, нельзя.
– Что ты хочешь?
– повторил Вахромеев, кажется, совершенно сломленный. Он понял, что этот странный тип сделает, сделает все, о чем говорит. Его спокойствие, негромкий и какой-то мертвый голос, будто он говорил с уже обгоревшим трупом, - все подтверждало это. Вахромеев видел смерть, знал людей, которые приносят
– Заказчик.
– Апыхтин снова сел на табуретку перед Вахромеевым.
– Он был?
– Да.
– Кто?
– Мы его не знаем в лицо, только по голосу.
– Кто «мы»?
– Мы с приятелем.
– Значит, и приятель есть?
– Есть.
– Как его зовут? Имя, отчество, фамилия?
– Договорились только о заказчике.
– Мы с тобой ни о чем не договаривались. Я тебя посадил, как собаку, на цепь, и ты сидишь. И подохнешь, как собака, если не будешь говорить. Даже собаке такой смерти не пожелаешь, старичок.
– Апыхтин говорил все резче, злее, нетерпеливее.
– Начал колоться - колись.
– Гоша его зовут. Григорий.
– Фамилия?
– Он тоже Вахромеев. Мой двоюродный брат.
– Чем занимается?
– У него киоск на рынке.
– Что в киоске?
– Водка, пиво, вода, соки. Ну и курево.
– Кто заказчик?
– Мы не видели его. Он вышел на нас по телефону.
– Сразу на двоих?
– Ну, на меня вышел…
– Почему он решил, что ты можешь это сделать?
– Понятия не имею. Кто-то подсказал.
– Значит, есть люди, которые знают твою специальность?
– Получается, что так.
– Говори, говори… Как позвонил, что сказал, какие деньги предложил?
Вахромеев некоторое время молчал, глядя куда-то в угол, потом откинул голову назад, закрыл глаза. Апыхтин его не торопил, понимая, что тому нужно решиться, нужно как-то объяснить самому себе свою же слабость. Если, конечно, это назвать слабостью.
– Точно отпустишь?
– спросил наконец Вахромеев.
– Развязывать не буду, сам освободишься или поможет кто, но взрывать не стану. Давай, старичок, колись.
– Значит, так… Раздается звонок…
– По телефону?
– Да.
– Здесь есть телефон?
– Нет. Но есть номер, по которому меня можно иногда застать. Так вот, был звонок… Уточняет мужик, что я именно тот, кто нужен. И говорит… Так, дескать, и так, надо двоих убрать. Бабу и дите.
– Он так и сказал - бабу и дите?
– Да, так и сказал. Спрашиваю - кого именно? Он сказал что-то в том духе, что, мол, когда договоримся, тогда будут и подробности. Я сказал, что надо подумать. Подумай, говорит, только не слишком долго. Дал мне неделю.
– Почему именно неделю?
– Потом, говорит, поздно будет. Клиенты уедут. Я говорю, в отъезде-то, на нейтральной территории, будет и легче, и безопаснее. Он говорит, что они уедут туда, где я их не достану.
– Так, - сказал Апыхтин.
– Это интересно.
– «Сколько даешь?» - «Пятьдесят тысяч. Половину - до, половину - после».
– «А где гарантии, что будет вторая половина?» - «Зачем, - говорит, - мне оставлять за спиной такого
– Он рассчитался?
– Да, все в порядке.
– И первую половину вручил, и вторую?
– Говорю же, все в порядке.
– Как передал деньги?
– В урну сунул… Потом позвонил и сказал, в какую именно. Я бомжем прикинулся, замаскировался как мог, обошел десяток урн, вроде бутылки выбираю, подхожу к той… Лежат.
– А маскировался зачем?
– Вдруг он и от меня захочет избавиться. Деньги-то крутые.
– Тоже верно, - согласился Апыхтин.
– И что заказчик… Так и не появился?
– Нет. Правильно сделал. Чистым ушел.
– Разберемся, - пробормотал Апыхтин.
– Когда дело сделали, он опять позвонил?
– Да, но урна уже была другая, в другом конце города.
– И ты опять под бомжа?
– Нет, дите послал. Там девочки играли в классики… Я одну уговорил. Сходи, дескать, вытащи пакет и принеси сюда. А я уж в машине, заведенный мотор, готовый каждую секунду со двора вылететь. Но все обошлось. Принесла.
– Отблагодарил?
– Десятку дал. Она уж рада была…
– Что можешь сказать о заказчике?
– Ничего.
– А голос? Какой у него голос?
– Нормальный голос, без акцента. Не кавказец, нет. Молодой, нервный какой-то, взвинченный. Все боялся, что обманем, деньги возьмем и слиняем. Вначале была мысль кинуть его… Но потом подумали-подумали… Двадцать пять тысяч долларов на дороге не валяются, а работа вроде несложная… Решили выполнить заказ.
Апыхтин с удивлением вглядывался в себя самого, в свое спокойствие, в те слова, которые сам же и произносил. Не было в нем сейчас злости, ненависти, он был даже благодушен, выполнял работу, которую обязан был выполнить, которую сам же и взвалил на себя.
– Этот заказчик… Может, словечки какие чудные употреблял, может, картавил, шепелявил, присвистывал, причмокивал?
– Вроде ничего такого не было… Молодой голос, даже тонкий какой-то, может, от волнения… Не каждый же день люди убийства заказывают.
– Из-за денег торговались?
– Нет, он предложил, мы согласились. Чего торговаться - деньги хорошие. Да, вспомнил… Он все приговаривал… Это самое, это самое… У него получалось сокращенно… Эт самое, эт самое… Не сразу слова подбирал. Волновался. Как я понял, первый раз он на такое пошел. Чем-то мешали ему эти баба с дитем, на дороге стояли. Я спросил, может, пацана оставить… Ни в коем случае, говорит.
– Так и сказал - ни в коем случае?
– Вроде того.
– Как же он все-таки вышел на вас?
– Даже не знаю.
– Вахромеев подумал, помолчал.
– Есть несколько человек, два, может, три, которые знают, что нам можно предложить такую работу. Наверное, он и с ними не говорил в открытую. Они болтанули что-нибудь приблизительное, он услышал, намотал на ус, навел справки… Очень осторожный тип, ну просто до идиотизма. Моя фамилия встречается нечасто, позвонил в справочное бюро… Ну и так далее. Я спрашивал у своих ребят - кто-нибудь интересовался мною? Никто не интересовался. Какие-то у него есть выходы на братву, с кем-то из наших он общается.