Выжить в Антарктиде

– Теперь понимаю, почему Белоконеву так легко удалось вторую вертушку зафрахтовать, – смекнул Громов. – Я-то о них не знал.

– Ну да, нам вертолеты совсем недавно в пользование передали. И знаешь, я ведь ради них на Беллинсгаузене остался, такой опыт здесь нарабатываешь. Я теперь с закрытыми глазами хоть в туман, хоть в ветер, хоть видимость в ноль. Другим пилотам и не снилось, какая у нас обстановка нормой является.

*

...Над оазисом Драконьего Зуба сияло низкое закатное солнце, и редкие облака на желто-зеленом небе казались слепленными из пенопласта. Вертолет свободно несся над небольшими вершинами и перевалами, и его вытянутая тень скользила по голой земле.

Среди скал кое-где был виден снег, но многочисленные ущелья были заполнены бегущей водой, которая не замерзала даже в густой тени. Быстрые, местами с водопадами, ручьи и сине-зеленые озера с узкими заливами-фиордами среди бурых камней были очень красивы. А узкие полосы снега и плавающие в озерах обломки льда, окрашенные солнечными лучами в оранжевый цвет, придавали своеобразие необычному пейзажу.

Первой на маршруте привольно раскинулась долина Чаруского, где обосновался туристический лагерь, сейчас мирно спящий.

– Вам точно в соседнюю долину надо? – спросил Громова Петрушецкий. – А то смотри, какие роскошные домики они тут отстроили.

– Увы, нам не сюда, – ответил Юра, созерцая через широкие окна раскинувшийся внизу палаточный городок.

Зрелище, конечно, было впечатляющим. Палатки всех цветов радуги группировались по секторам. Ровными рядами по четыре штуки в каждом они располагались прямо по центру широкой долины. С одного края лагеря стояли миниатюрные машинки, казавшимися игрушечными – на них туристов развозили по объектам, а в противоположной стороне виднелись такие же игрушечные вертолетики на 5-6 пассажиров.

– Судя по тому, что ткань на палатках не выцвела на солнце, лагерь совсем свежий, – сказал Ишевич, занимавший сейчас кресло штурмана.

– Это точно, – подтвердил Саня. – Второй год они тут появляются, а прежде наездами бывали.

– А говорят, раньше тут была советская станция, – тихо заметил Ишевич.

– Может, и была, – не стал спорить Петрушецкий. – Знаете, сколько объектов мы в последние годы иностранцам переуступили?

– И сколько проектов законсервировали, – с грустью поддержал Громов.

Ему было известно, что у СССР некогда было самое большое количество научных баз на шестом континенте, но большинство из них проработали недолго. В настоящее время у России осталось только пять постоянных станций, а прежде было больше двадцати[3].

– На «кровавый водопад» хотите взглянуть? – предложил Саня, оглядываясь на Ишевича. – Как раз мимо следуем, небольшой крюк не крюк.

– Давай, – согласился тот.

А Громов, чтобы прогнать невольную грусть, рассказал забавную историю из жизни:

– Как-то играл я со своим племянником в «крокодила» и решил загадать слово «водопад». Сижу-думаю, как понятно изобразить? Мальцу всего-то лет пять было. Ну, я взял стакан с водой, поболтал им в воздухе, а потом завалился на спину – упал вроде как. Слова «вода» и «падать» совместил. А племяш вдруг запрыгал от возбуждения и выдал: «Знаю-знаю, это водка!»

Саня рассмеялся и, заложил в воздухе небольшой вираж, провозгласил:

– Эй, пассажиры! Внимание на половину второго. Перед вами Кровавый водопад Драконьего Зуба – самый впечатляющий феномен Земли Королевы Мод!

Дима и Юра приникли к окнам.

– Где? – уточнил Ишевич. – Не вижу..

– Да вон, сразу за вышками канатной дороги. Они тут комфортно устроились: с одной стороны вид на водопад, а с другой лыжная трасса и спуск на перевал, где альпинизмом занимаются.

– Занятно, – протянул Громов, поправляя солнечные очки. – Слышал, но прежде лично столкнуться не довелось.

С небольшого уступа срывалось неширокое, странного алого цвета полотно воды и терялось где-то в камнях. Вокруг все тоже было алым: лед, скалы, тени. Они выглядели зловещими мазками на холсте безумного художника. В ложе речушки за столетия намерз плотный слой льда такого же кроваво-красного цвета, тогда как вокруг ледник был привычно-белым. Из-за этого вопиющего контраста водопад походил на открытую рану, и складывалось впечатление, будто кровоточит сама земля.

– А чего это он такой? – с удивлением спросил Дмитрий.

– Ржавчина, – пояснил Юра. – И какие-то особые микробы, которые дышат железом, забыл их название. Они берут его из окружающих пород. В процессе железо становится нерастворимым и выпадает в осадок.

– Жутковато смотрится, правда? – подмигнул Саня.

Сейчас вертолет летел не по прямой, а лавировал среди вершин скалистого перевала Шаповалова. Справа и слева вверх тянулись изрезанные ветрами стены, резко переходящие в каменные осыпи. Снег попадался только изредка, да и то лишь на южной стороне. Впереди вздымался высоченный пик, давший название всему оазису.

Преодолев перевал, вертолет снизился и пошел над соседней долиной, которая местами больше напоминала распадок – узкий, темный и с отлогими склонами. От ветра, поднятого винтами, по поверхности прозрачных озер шла мелкая рябь, а от серо-желтого песка поднимались причудливые пыльные воронки. В туманных парах, стелющихся у подножия Драконьего Зуба, бил из разогретых недр теплый источник.

– Симпатичненько тут у вас, – одобрил Петрушецкий, – но тесновато. А вот и ваш груз.

Белая ткань парашюта лежала на земле причудливой сдувшейся змейкой, уползая частично в тень, частично в мелкий ручей.

– Смотри-ка, меткие какие, едва всю вашу еду не утопили, – произнес Саня в адрес неведомых летчиков.

Юра пригляделся к очертаниям контейнера, почти развалившегося от удара об землю:

– Это не наш, а того историка. Наши еще не прибыли.

– Ну, может с утречка, – обнадежил Саня. – Погода-то шепчет, грех не воспользоваться.

– Давай поищем заброшенную советскую станцию, если она еще существует, – предложил Юра.

– Давай, – согласился Петрушецкий и развернул машину в воздухе. – Если судить по карте, в противоположной стороне долина расширяется и, кажется, я вижу там что-то вроде грунтовой посадочной полосы. Смотрите-ка, даже светосигнальное оборудование у них имелось, ну надо же!

Несколько грязно-синих домиков, больше похожих на строительные бытовки, отыскались почти сразу за посадочной полосой. Неподалеку стояли брошенные и давно проржавевшие трактора, громадный тягловоз на гусеничном ходу и даже небольшой строительный кран – его стрела упала и лежала рассыпавшейся грудой. В самом конце полосы приткнулся носом в землю небольшой самолет, на месте люка в корпусе зияла черная дыра.

Саня садиться не стал, увел машину обратно – туда, где бил горячий источник и валялся выброшенный с самолета груз. Он выбрал более или менее ровную площадку и аккуратно посадил машину в притирку к контейнеру Белоконева.