Выжить в Антарктиде
Шрифт:
*
После венчания Володя долго смотрел вслед черному джипу, на котором уезжали к отелю Павел, Патрисия и Дельфина. Дельфине по просьбе Павла уступил свое место Дима Ишевич. Гости потихоньку расходились, не обращая внимания на застывших у дороги телохранителей.
Ослабив узел галстука и стянув надоевшую удавку через голову, Володя нехотя застегнул куртку. Промозглый ветер пробирал до костей, поэтому пришлось натянуть капюшон.
Краткий обмен любезностями с Патрисией до сих пор вызывал раздражение. «Кто ей управляет?» - задавался он вопросом. Упомянутые в досье иллюминаты выглядели монструозно и сказочно, однако
Кто был в курсе, что Белоконев разболтал им с Юркой о Хранилище? Кто советовал не совать нос в чужие дела и знал о всех подозрениях, обсуждая планы на утренних планерках? И кто, наконец, крутился вчера возле историка, имея все шансы подкинуть конверт?
Грач покосился на стоявшего поодаль Диму. Верить в его двойную игру не хотелось, но уж слишком многое указывало на напарника.
– Ну что, идем или как? – спросил Ишевич, тоже натягивая на голову капюшон.
– Идем, – произнес Володя. – Только не в отель.
– А куда?
– Видишь тот камушек? Давай-ка за него зайдем и пообщаемся о насущном. Обговорить кое-что надо.
Ишевич кивнул и спокойно последовал вслед за начальником. Над головами у них с гулом зашел на посадку тяжелый самолет. Дима невольно отвлекся, следя за ними глазами, и именно в этот момент получил от Грача сильный удар под дых.
– Охренел? – просипел он, едва смог говорить.
Володя, встряхнул его за воротник, заставляя выпрямиться, и обманчиво нежно спросил:
– Ты на кого работаешь, сволочь?
– На Долгова!
– Врешь!
Грач хотел врезать ему вторично, но Дмитрий терпеть побои не стал, и вскоре два охранника покатились в снежном крошеве, попеременно одерживая верх. Ишевичу было не так-то просто справиться с более массивным Грачом, который, к тому же, выпускал напряжение всех последних дней.
– Ты же, такая-сякая макака… с самого начала! – пыхтел Володя, выходя из захвата и перекидывая напарника через себя лицом в грязь. – Ты же… крыса… Паганеля вел… какого долбанного хрена… ты меня за идиота?!
Ишевич вывернулся и, зацепив его ногами, опрокинул навзничь, взгромоздившись сверху:
– Сам виноват! Кто ты вообще такой, твою мать!
– Это ты, твою мать, – Грач блокировал удар, – кто?!
Помутузив друг друга еще с полминуты, они откатились в разные стороны и остались лежать, хрипло дыша.
– Полегчало? – беззлобно спросил Ишевич, справившись с навалившимся вдруг кашлем.
– Зачем Гене анонимки подкидывал? – выхрипел Грач, поворачивая голову.
– Запасной вариант…если понадобится обнародовать.., на него списать проще.
– Чего обнародовать?
– Да чего угодно, – Дима кое-как сел, привалившись спиной к валуну. – У него никакой с нами связи нет. Душа нараспашку. Что сказано, то сделает. Бескорыстно.
– А вы и рады, что бескорыстно!
– Тебе-то что, Вова?
–
Жучок у него в каюте тоже ты обезвредил?– Какой жучок?
– Вот только не надо тут! Французы к нему в каюту вломились, я замок видел – вскрыт профессионально. И следы замели. Значит, обыск и, наверняка, гадость какая-нибудь электронная до кучи. Но я не нашел. До меня кто-то постарался. Ты?
– Не я. И ты не уверен, что жучок был.
– Ага! Противник незапасливый попался, микрофончик забыл купить.
– Я к каюте не подходил. Конверт матрос за деньги под дверь подсунул.
– А в отеле?
– В отеле сам. Повод подвернулся.
– Почему свидание 3 января?
– День, на который операция назначена. Гена должен быть настороже. Прямым текстом рассказать ему не могу, но пусть готовится и вздрагивает от каждого громкого звука – целее будет.
– Это Борзин замутил?
– Выше бери. Борзин тоже сошка из мелких.
– Ага, – повторил Грач и тоже сел. – И в каком ты звании?
– Майор, как и ты. Только ты бывший, а я действующий. Но Борзину я не подотчетен.
– Значит, Паша знает? Потому и отказываться от поездки не спешит, я прав?
– Конечно, он поставлен в известность об операции, чтобы глупостей не натворил, но в нюансы его не посвящали.
– А зачем из меня дурака делать?
Ишевич встал, отряхнулся и подал своему формальному начальнику руку. Тот ухватился за нее, встретившись с ним глазами, но не двигался, замер.
– Вот только с начала не начинай! – предупредил Дмитрий. – Я и так, как бомж, в грязи с головы до ног. На свадьбу сходил, называется.
Грач вскочил:
– Обвинишь в покушении на высокие государственные интересы?
– Нет, ты мне еще пригодишься.
– В качества мальчика для битья? Да провалитесь вы все, ясно?!
– Спокойно, Вова. Я собирался тебе открыться, но ты, когда к Белоконеву полез, весь гадюшник расшевелил. Грех было не воспользоваться.
– Кто были те двое, на кого ты в анонимке намекал?
– Да на нас с тобой я намекал, не допер что ли? Хотел вечером с ним пообщаться, тебя просветить заодно, но ты же все поперек успел!
Грач смахнул с промокших брюк снежную крошку:
– Ловко на меня стрелки переводишь. А если бы мамзель меня на острове прикончила?
– Но не прикончила же! Зато удалось разложить по полочкам весь французский пасьянс. Жак пешка вроде Белоконева. А между Патрисией и Ги идет негласное соперничество. И главная скрипка вовсе не у Пашиной жены. Я тебе файлы на них передам: все, что сам выяснил и от начальства по запросу на корабле получил. Изучишь на досуге, с кем дело имеем.
– А что скажешь насчет Анны Егоровой?
– Не по нашему ведомству. Но у нее явный интерес к семейству Долговых. Могла сама просочиться на корабль, а могли и помочь. Пока не ясно, но я подозреваю в ней агента Стальнова. Если он и подослал кого, то это она.
– Она не киллер, точно тебе говорю! У нее была сотня возможностей на корабле, которыми она не воспользовалась.
– В том и смысл, Вова. Ты же в курсе, какие слухи о Стальнове ходят. Он всегда пешек использует: умных, самостоятельных и непрофессиональных. Взял девочку за горло чем-то, и у нее выхода иного нет, кроме как подчиниться. Однако я не исключаю, что Аня еще и свою собственную партию начала. С этой авантюристки станется, ее не так просто в бараний рог свернуть.