Вызов
Шрифт:
Я не готова была к такой резкой реакции Харда, а потому растерялась.
— Дело не в тебе… В смысле, не в тебе как в человеке, а в твоей расе.
– -а… — недобро потянул Грэй. — Ну, конечно, я же для истинных навэ грязный тиррианский выскочка. Второй сорт!
— Нет, ты всё неправильно понял! — с отчаянием воскликнула я. — Просто для папы все тиррианцы ассоциируются со злом и насилием. Это, безусловно, неправильно: из-за одной паршивой овцы равнять всех под одну гребёнку! Но его можно понять! Отец пoтерял любимую женщину и мать своих детей по вине одного из вас, и до
— А ты, значит, смирилась? — в тоне Харда засквозила ирония, невероятно огорчая меня.
— Нельзя смириться с потерей самого роднoго и дорогого человека! Можно привыкнуть к мысли, что уже ничего нельзя изменить, но боль от этого меньше не становится. Я презираю и ненавижу маньяка, убившего мою мать, но считаю, что остальные тиррианцы не должны расплачиваться за его грехи. Узнав тебя ближе, я поняла, что среди представителей вашей расы есть огромное количество умных, порядочных и замечательных людей, и вы не заслуживаете того предвзятого отношения, которое сложилось о вас в нашем обществе.
— Твой отец однажды узнает, за кого ты вышла замуж, — холодно уронил Грэй. — И тогда сделает всё, чтобы аннулировать наш брак. Выбор останется за тобой! Так кого ты выберешь в итоге, Белль, его или меня? Потому что рано или поздно тебе придётся это сделать!
Беспомощно моргнув, я растерянно распахнула глаза навстречу пронизывающему изумрудному взгляду.
Единый, зачем он сейчас меня об этом спрашивал? Зачем испортил такой хороший вечер?
Почему я должна выбирать? Почему не могу быть для отца любимой дочерью, а для Харда женой?
— Хочешь поставить меня перед выбором? — задыхаясь от сжавшего горло болезненного спазма, спросила я.
— Пытаюсь понять, на что могу рассчитывать.
— На справедливое и непредвзятое отношение — это точно.
От печальной улыбки, сменившей холод в глазах Грэя на зелёную тоску, захотелось то ли плакать, то ли выть. н поднял руку и мягко погладил меня по голове. Словно пытался пожалеть. Как маленькую глупую девочку, которая вдруг сняла розовые очки и увидела окружающий её мир во всей своей неприглядной красе.
— Я не стану слепо верить всему, что мне будут говорить о тебе, — клятвенно прошептала я, и Грэй вдруг стремительно подхватил меня, пересаживая к себе на колени и обхватывая большими тёплыми ладонями моё лицо.
Что-то отчаянное и безысходное было в его поцелуе. Словно он впервые не мог справиться с тем, что было сильнее его. И мне казалось, что я могу распасться на части, пока руки Грэя гладили меня по спине и мягко перебирали волосы, рождая сладостное томление во всём теле.
— Поехали домой? — на миг оставив мои губы, зашептал в них Хард, рисуя подушечками бoльших пальцев у меня на скулах незамысловатый узор.
Шумный вздох мужчины отчётливо-громко прозвучал в тишине салона, и я интуитивно прижала ладонь к щеке мужа, почему-то считая, что его это может успокоить.
Что я должна была ему ответить? Да мне вообще было всё равно куда ехать, лишь бы с ним.
— Поехали… — вот так просто! Прекрасно понимая, что даю добро на всё, что он захочет от меня после того,
как мы переступим порог наших апартаментов.Я безоговорочно вручала себя ему в руки, пытаясь показать насколько велико моё доверие к нему. И я всё еще ждала… Того самого слова, слепо веря, что оно способно всё изменить.
****
Хард гнал лайкорт к Цахи-Центру на максимально разрешённой скорости, словно боялся, что я могу передумать. Пожирая меня горящим желанием взглядом, он не выпускал моей руки из своей гоpячей ладони ни в лифте, ни в холле, и даже когда Шэнк радостно вышел нам навстречу, лишь слегка кивнул старику головой, стремительно увлекая меня в сторону спальни:
— Потом, Шэнк. Всё потом… Нас ни для кого нет!
Я его никогда таким не видела: одержимым какой-то дикой зависимостью привязать меня к себе. Намертво. Чтобы никто и ничто не могло встать между нами. Даже вещи, что были на нас надеты.
Больше всех почему-то досталось рубахе Грэя. Её он раздражённо разорвал, не желая тратить время на долгую возню. Падающие пуговицы выбили по полу звонкое стаккато, и я не успела досчитать до трёх, когда Хард стянул с меня пиджак, задрал блузку, мгновенно снимая её через мою голову, а затем сильная ладонь властно легла на спину между лопаток, вжимая меня в жёсткое, жилистое тело мужчины. Так тесно. Так горячо. Так правильно.
Выдох…
Настойчивые ищущие губы разомкнули мои поцелуем, и комната закружилась вокруг меня знойным вихрем.
Неискушённой и неумелой мне до этого момента казалось, будто я представляю, что такое страсть.
Чушь!
Оказывается, я понятия не имела, каким необузданным и ненасытным может стать обуреваемый ею мужчина. Она хлынула на меня нескончаемым потоком из пылающего жаждой желания взгляда мужа, налетела, как тайфун.
В руках Грэя сегодня не было терпеливой осторожности — жадные и умелые, они оставляли на мне следы и отметины, сжимая так, словно хотели пропустить меня как песок сквозь пальцы. А его порочный язык вытворял со мной что-то такое, о чём не то что говорить — думать было стыдно!
Он упивался моими стoнами и криками, жарко повторяя, что ему этого мало, заставляя меня раз за разом хрипеть и выгибаться под ним в сладкой агонии.
И я не чувствовал ни стыда, ни неудобства, когда голая, взмыленная, растрёпанная и совершенно обессилевшая лежала на мерно поднимающейся и опускающейся груди Грэя, рисующего на моей спине пальцами круги, понимая, что сейчас просто усну, так и не добравшись до душа. И наплевать, что завтра утром я буду похожа не на Лирэ Совершенство, а на проснувшуюся после оргии ойну. лавное, чтобы Хард был рядом…
И это желание было единственным, когда, открыв в рассеивающихся сумерках глаза, я уткнулась взглядом в широкое мужское плечо.
Дурацкая улыбка растянула губы, и я ткнулась носом во впадинку у основания шеи мужа, мысленно удивляясь, как ему удаётся так хорошо пахнуть даже после такого изнурительного ночного марафона.
Подняв голову, я вдруг ужасно захотела посмотреть, как выглядит лицо спящего Грэя — и неожиданно столкнулась с его внимательно наблюдающим за мной искристым взглядом.