Взгляд с обочины 1. Митрим

Он отнял ладонь. Действительно: либо делать два скола справа и слева от них и выкидывать середину, либо пустить трещину прямо по пустотам. А не оставлять их, как сейчас, под самой поверхностью будущего блока.

Мальчик спокойно ждал.

Вельвелоссэ снова поклонился – на этот раз чуть ниже.

– Ты прав, лорд, так будет лучше.

Он кивнул, извинился, обходя Вельвелоссэ по узким лесам, и пошёл дальше.

Мастер усмехнулся ему вслед.

С такой манерой управления спорить тоже сложно.

***

Через несколько дней зеленью занялось сразу всё, и скоро весна без предупреждения перешла в туманное и дождливое лето, тоже грозившее промелькнуть непростительно быстро. Число патрулей увеличили, закрывая и юго-западное направление, и новые стычки с орками теперь были только у дозорных. Но в одиночку, без охраны, из лагеря всё равно никто больше не уезжал.

Амбаруссар честно занимались снабжением, впечатлённые масштабами работы. В первое время это было даже интересно: организовать несколько отрядов, чтобы они сменяли друг друга, распределить следопытов между охотниками и патрулями, искать и наносить на карту, где что есть полезное. Мясо и птица, лес - на дрова и постройки, - рыба… Тэльво придумал съездить на запад, к морю, где можно было найти лежбища морских животных и “водорослевые леса”. Это обеспечило бы лагерь дополнительным продовольствием, тёплыми шкурами и жиром. Питьо предложил сделать разные отряды, в зависимости от того, чем будут заниматься. Если за брёвнами, то и следопыты не нужны.

Организацией занимался по большей части Серкенаро. Он обрадовался, что у его лордов появилось новое - а главное, постоянное – занятие, но посматривал всё равно настороженно. Не верилось, видимо, что Амбаруссар так легко согласились заниматься рутинным делом.

Остальные лорды об этом не думали, им своих дел хватало. Тьелкормо занимался охраной, Карнистиро – лагерем, а Куруфинвэ уже дней через десять, игнорируя протесты целителей, поехал смотреть место будущей крепости, чтобы доработать чертежи и обдумать подготовку к строительству. Доработать – доработал, но в лагерь вернулся бледный, в испарине, и снова слёг.

***

– Ты уверен, что Куруфинвэ вот в это сядет?
– с сомнением проронил Халион, разглядывая готовое изделие.

Вернувшись от будущей крепости, Нинкветинко зашёл к конюхам и расспросил Сулиндо, как выглядело сиденье на лошади того посланника, Лоэллина, - и ушёл осуществлять, позвав Халиона помочь с металлическими частями. Результат этой затеи они теперь и разглядывали.

– Я не уверен, что Талья даст его на себя надеть, – честно сознался Нинкветинко.
– Но мы вежливо попросим. Обоих.

И через несколько минут уже подходил к конюшням. Сулиндо, смотревший на лошадей в леваде, уложив руки на верхний брус ограды, заметил подошедшего Нинкветинко и с интересом обернулся:

– Сделали всё-таки?

– Да, вот, почти такое же, как ты показал.

– Ну-ка… – Он забрал у Нинкветинко седло, перевесил на брус, поразглядывал со всех сторон.
– Ну да, похоже. Подушки жестковаты. Как бы бока натирать не начало.

– Я вот ещё думаю одеяло приспособить, чтобы не натирало.

– Боюсь, одеяло само по себе сбиваться будет.
– Задумчиво пощупал одеяло, вспоминая.
– У посла между мягкой подкладкой и сиденьем ещё одна была, поплотней. Наверное, как раз чтобы складки не собирались.

– А если сложить и прошить?

– Давай сначала так попробуем.
– Окликнул проходящего мимо конюха: - Приведи Талью, будь добр.
– И снова повернулся к Нинкветинко: - А мы пока войлок возьмём. Он как раз поплотней.

Пока лошадь привели, пока Сулиндо её вычистил, они успели обсудить нехватку зерна и перенос лагеря – вряд ли успеется до зимы, - четыре раза успокоить Талью, застоявшуюся в последнее время и нетерпеливо танцевавшую на месте. Потом Сулиндо пошёл за попоной, а когда вернулся – Талья пробовала на зуб сиденье, которое Нинкветинко опрометчиво дал ей понюхать.

– Э, нет, - Нинкветинко отступил.
– Это не в рот! Это на спину!

Талья фыркнула, качнув гривой, и шагнула следом, опять прихватывая край сиденья.

Сулиндо рассмеялся, подходя. Хлопнул лошадь по плечу и обхватил морду, отворачивая от сиденья.

– Ну, зато не боится. Положи вон там.
– Показал второй рукой на бревно возле сарая, исполнявшее функции лавки.

– А она тут не возьмёт? – спросил Нинкветинко, вернувшись.

Сулиндо усмехнулся:

– Кто ей разрешит?

Попона Талью не заинтересовала, войлок поверх попоны - тоже: лошадей в лагере было мало, так что вьючными в походе приходилось работать всем. Куруфинвэ лошадь, конечно, слушалась бы охотней, но и Сулиндо она тоже знала давно и хорошо. Косилась только на бревно с незнакомой конструкцией и раздувала ноздри, принюхиваясь. Сначала она задумчиво попыталась пожевать волосы Сулиндо, а когда тот запретил, нетерпеливо прошлась задними ногами вправо-влево, крутнула головой, вытягивая шею туда, где между шатрами виднелось отличное ровное поле.

– Да ну погоди! Стой же!
– велел Нинкветинко, пытаясь нацепить сиденье поверх войлока так, чтобы ничего не сбилось.

Сулиндо поймал морду обратно, и Талья уже было стала смирно, но снова шарахнулась в сторону, когда ей стукнуло по боку металлической подставкой для ноги.

Нинкветинко что-то прошипел сквозь зубы, шагая за ней следом.

– Как лошадь посланника это терпела?

– Привыкла, наверное, - пожал плечами Сулиндо, успокаивая Талью.
– Отцепи пока всё, что болтается. Или закинь все ремни наверх, на сиденье.

Следующие полчаса ушли на то, чтобы сначала поводить лошадь с непривычной конструкцией на спине, давая привыкнуть, потом затянуть ремни и дать пробежаться трусцой на корде. Потом Нинкветинко снова проверил ремни. В первый раз под них едва проходили два пальца, но теперь ремни почему-то чуть ли не болтались. Он затянул ещё немного, после чего Сулиндо позвал его подержать морду и пошёл проверять сам. Хмыкнул, ткнул Талью кулаком в бок и затянул ещё на одну дырочку, когда она сдула живот.

Обиженная Талья попыталась пожевать Нинкветинко воротник.

– Нельзя! Веди себя хорошо, дам яблоко.

– Давай я подержу, - оттеснил его вернувшийся Сулиндо.
– Не знаю, как ей понравится, если ты на одну подставку наступишь, забираясь в сиденье. Неудобно же.

– И поэтому проверяем на мне. Хорошо…

Сулиндо рассмеялся:

– Поэтому держу я.

И Нинкветинко пошел проверять. Подошел слева, держась за переднюю часть сиденья, левую ногу вставил в петлю и запрыгнул.

Талья пошла влево, недовольно фыркнув, когда её туда потянули, и Нинкветинко чуть не потерял равновесие от неожиданности. Но толчка хватило, чтобы сесть на место и поймать равновесие уже там.