Взгляд с обочины 3. Аглон

– А если ты решил уехать, то скажи об этом до того, как я пойду завтра к отцу. Я не особенно предвкушаю этот разговор.

– Да ничего я не решил, - отмахнулся Тинто.
– Слушай, как они его туда впихнули?

– Кого? – хмуро спросил Тьелпэ, думая о другом. Вот зачем было планировать такой разговор с отцом, рисковать ссорой вообще, если Тинто всё равно собирается уехать? Потому что его, видите ли, эдайн недостаточно ценят. И Тьелкормо недостаточно вежлив.

– Ну этот камешек вот… - Тинто поднял голову, не дождавшись ответа: - Ты-то на что обижен?

– Глупо получится, - сказал Тьелпэ, помолчав, - если я договорюсь с отцом - а ты всё равно уедешь. Так что скажи заранее.

– Не хочешь с ним говорить - не говори, - теперь обиделся Тинто.

Тьелпэ наградил его взглядом, который когда-то приберегал для особенно глупых ошибок в мастерской, повторённых лишний десяток раз. Но повторять одно и то же ему надоело, и он решил просто игнорировать те реплики, на которые уже отвечал, и вернуть разговор в конструктивное русло. Тинто то ли слишком увлёкся своим камешком, то ли устал отнекиваться, но всё-таки пересказал, как увидел Кетиля по осанвэ и узнал уже в лицо на учениях. Тьелпэ довольно кивнул.

– Ясно. Нужно про это рассказать кому-нибудь поболтливее.

– Зачем? – поразился Тинто.

– Они и так боятся нашей “магии”. Пусть боятся с пользой.

Тинто моргнул.

– Ты хочешь, чтобы они думали, что мы всех так можем увидеть?

– Что так можешь ты. Если ты остаёшься.

– Чтобы они меня не только ненавидели, но и боялись?

Тьелпэ фыркнул, поражённый образом нахохленного Тинто, грозы небрежных счетоводов, но потом задумался. С одной стороны, настроения Тинто действительно понимает лучше. Но сейчас-то он просто разобижен на всех… Нужен ещё один знаток чужих настроений, чтобы сверять. Но пока имелся только один, и Тьелпэ спросил его с любопытством:

– А тебя ненавидят?

– Ну, Кетиль-то уж точно, – тяжко вздохнул Тинто.
– И все те, кого я заставил платить.

– А меня?

– Тебя? Тебя нет. Тебя-то за что?

Тьелпэ пожал плечами:

– Ты заставляешь платить, я заставляю работать. Но ты хотя бы тактичный.
– Тинто на это снова тяжко вздохнул, и он глубокомысленно добавил: - А больше всех тогда должны ненавидеть торговцев. Они всех заставляют платить.

Головы Тинто не поднял, но всё-таки фыркнул, методично проверяя, не удастся ли вытащить камешек хоть через какую-то щель в погремушке.

– А что это у тебя? – спросил Тьелпэ, устав наблюдать со стороны.

– Не знаю, у тебя на столе стояло.

Тьелпэ оглядел стол с таким интересом, как будто впервые задумался, что у него там стоит. Или живёт. Тинто отставил так и не сдавшуюся погремушку и откинулся на спинку стула.

– Ну ладно, он признался вообще. Кетиль этот.

Они обсудили это признание, обменялись впечатлениями от разговоров с Тьелкормо, но, не договорившись ни до чего нового, вернулись к человеческой погремушке. Обоим не давало покоя, как люди засунули туда этот камешек, и остаток вечера они пытались найти в игрушке скрытые замки или разгадать секретную трудоёмкую технику. Вращивать камешек в дерево? Или растить деревянную клетку вокруг него, сгибая и сплетая прутики, пока они ещё молодые?..

Попутно Тьелпэ думал – не вслух, о том, что надо и в самом деле проверить, что там думают о Тинто эдайн и жители города. На всякий случай. Попросить ту же Калайнис или Глаэрет, чтобы придумали, как собрать эти сведения, а потом показать Тинто успокоительный отчёт. Если он окажется успокоительным.

***

Перо бежало по обёрточной бумаге, роняя чёрные лужи проталин и ажурные тени от лысого кустарника на склонах. Чернильные линии набухали, расползаясь по рыхлой желтоватой бумаге, как проталины по снегу на холмах.

Холмы были те же, куда Тьелпэ переместил городской рынок и для которых в последние дни спешно проектировал с другими строителями дороги, склады и прочее, но на рисунке близилась весна и часть построек уже росла на расчищенных площадках.

После первой неудачной попытки Тьелпэ не говорил пока с отцом – ни о Тинто, ни о делах. Отец занимался эдайн и учениями, а Тьелпэ обдумывал новую попытку, стараясь на этот раз предусмотреть все острые углы и по возможности сгладить их заранее.

Может, всё же стоило рассказать Тинто об этих соображениях. Глядишь, меньше бы переживал.

Но Тьелпэ слишком не хотел вслух сознаваться, насколько сложно бывает договориться с отцом.

Он отнял перо от листа, рассеянно оглядывая стол, пока не уткнулся взглядом в посеребрённый букет из перьев и мха в высокой колбе. Коснулся посеребрённых ворсинок обычными. Жаль, что отец редко заходит в мастерскую. Раньше ему работа всегда поднимала настроение – даже просто намёк на неё, какой-нибудь камешек лепидокрокита или ещё что-то ерундовое, но красивое, и слышно, что под скучной серой коркой прячутся яркие алые хлопья в чистом кварце, как осенние листья во льду.

Как в тот раз, когда поймали обоз эдайн, торговцев, пытавшихся пройти с Ард-Гален на юг, не заплатив пошлины. Отец до того пошлинами не интересовался, но эта новость застала его почти одновременно с новостью о провале разведки в окрестностях Тангородрима, и обоз едва не погнали от ворот взашей, несмотря на орочий отряд на горизонте.

“Раньше думать надо было! – бушевал Куруфинвэ. – Эти недоумки решили, что заплатят только третьему дому и доедут аж до Таргелиона! Можно подумать, восточней Аглона их третий дом охранять будет!”

Тьелпэ покивал тогда, намекнул, что лучше взять с обоза хоть часть пошлины товаром, раз уж денег у них нет, чем дарить этот товар оркам или третьему дому – этого уже хватило, чтобы отец задумался.

“Кстати, они сказали, что Макалаурэ пропускает бесплатно при виде орков и раненых.”

“Макалаурэ? – сощурился Куруфинвэ. – Он там совсем допелся?”

“Об этом они ничего не говорили.”

“Ты поумничай тут мне!” – но после этого отец злился уже не на экономных эдайн, а на соседей и брата, и проблема решилась. Почему бы ей не решиться и в этот раз? Только вместо третьего дома и Макалаурэ использовать Тьелкормо. На братьев отец и так часто злится – но они хотя бы могут ответить. В отличие от Тинто.

И настроение сейчас поднимать новостями про ополченцев. Тоже подгадать после обеда, узнать, кто сейчас готовит отчёт о результатах учений. И начинать разговор с этих отчётов. Кто бы их ни готовил, наверняка не откажется уступить такую почётную обязанность, как беседа с Куруфинвэ.

Хорошо хоть, Тьелкормо не прямо во время этого разговора явился, - неодобрительно вспомнил Тьелпэ чужую инициативу. – Замечательно было бы: разговор идёт медленно и осторожно, но по плану. И вдруг вламывается любезный дядя и говорит: всё, я решил, я спасаю прекрасную даму. И отец немедленно счастлив.