Взгляд с обочины 3. Аглон

– Я слушаю, - сказал Тьелкормо, когда они остановились на краю сквера, и Хуан улёгся рядом в сугроб, вывалив язык мало не до снега и неодобрительно поводя ухом в сторону рыночной суеты. Тьелкормо поймал его взгляд и понимающе кивнул.

Женщина помялась ещё.

– Прошу прощения за беспокойство, но я не знаю, к кому ещё обратиться… Я хотела просить за своего жениха, Кетиля. Пограничники ведь в твоём ведении, лорд? Может, он мог бы рассчитывать на снисхождение?

Имя было Тьелкормо смутно знакомо, но зачем этому человеку снисхождение, оставалось непонятным. Вроде, несколько лет уже служит, без нареканий. И на учениях сегодня тоже никаких происшествий не было.

– Может, мог бы. Что произошло?

– Его обвиняют в воровстве, - неловко призналась женщина и зачастила, всё более жалобно: - Только вот сегодня схватили и допрашивают, наверное, я даже поговорить с ним не могу. Но это наверняка какая-то ошибка, может быть, господина Тинтэля ввели в заблуждение… Сколько лет он уже тут, никогда никаких нареканий не было…

– Воровстве? Что он успел украсть на учениях?

– Почему на учениях? На учениях ничего! И вообще ничего, я уверена, это какая-то ошибка! На складах же теперь считают, даже кто сколько рукавиц износил - вот и про него что-то там насчитали. Но он бы ни за что лишнего не взял! Разве что от совсем большой нужды, у них вся деревня нищая… Но если даже окажется, что в чём-то виноват, то мы расплатимся, вы только не казните его совсем уж…

Тьелкормо поджал губы. Что-то разошёлся этот мальчишка.

– Веди. Где он? Ты знаешь, куда его повели допрашивать?

– Да, его к господину Тинтэлю водили, - покивала женщина.
– Но сейчас заперли… Возле цитадели. Я покажу где… – Она снова поклонилась.
– Спасибо…

– Тебя как зовут?

– Герсими, лорд.

Тьелкормо кивнул ей и окликнул Хуана:

– Ты со мной? Пойдём разобраться, что там происходит.

Пёс встал, отряхнулся и неспешно описал полукруг по сугробам вдоль дорожки.

– Откуда ты узнала о том, что его схватили? – спросил Тьелкормо, когда они прошли парк и выбрались на одну из улиц, боковую и потому меньше запруженную переезжающими торговцами.

– Его друг рассказал, он там же на учениях был, видел, как его увели. Его же прямо с учений увели.

Тьелкормо холодно кивнул. Прекрасно. Лучше не нашли момента, чтобы схватить, скрутить и увести. Опасный человек, надо думать. Если бы немедленно не задержали, надо думать, была бы прямая опасность жизни и имуществу всего города.

Женщина продолжала рассказывать, как где и как сражался этот Кетиль, как для него это важно, какая у них в деревне земля бедная, если бы не служба - вообще на налоги не хватало бы. А он деревню одну помог отбить на осенних сборах, когда орки напали. Сам вызвался.

Тьелкормо одобрительно кивнул, смутно припоминая, что уже слышал про упоминаемые события. Лица человека, правда, пока не мог вспомнить, но уже не сомневался, что узнает при встрече.

– Ты сама чем занимаешься?

– Торговала вот понемногу, у меня родня в Таргелионе, вот, пересылают сюда товар с попутными обозами, а я уже тут… Не знаю, как теперь будет, когда рынок разогнали. У меня лавка тут… Была…

Тьелкормо поджал губы, и женщина поспешила исправиться, неправильно поняв, чем он недоволен:

– Но мы всё равно найдём, чем расплатиться, если вдруг окажется, что он и вправду какую-то вещь лишнюю взял!

– Я один раз это уже слышал. Провалами в памяти пока не страдаю.

– Да, конечно… Прошу прощения… – сникла женщина.

– Родня в Таргелионе, говоришь? А ты здесь одна живешь, выходит?

– Ну… У меня муж здесь был, это его лавка сначала-то была. Но мы всего три года пожили.

Тьелкормо задумчиво теребил застежку плаща. Погиб, значит.

– И детей нет.

– Нет, не дали боги.

Тьелкормо кивнул.

– Чем торговала?

– Специями, лорд. Свой-то обоз снаряжать дорого, а так можно знакомого охранника попросить, чтоб небольшой мешочек привезли.

О жизни эдайн Тьелкормо задумывался не особенно часто, но всякий раз при этом поражался. Такой короткий срок, столько горя. Налоги платить нечем, жить не на что. А они всё равно что-то делают, на что-то надеются.

Но порядок вычисления налоговой ставки он не представлял совершенно. Морьо наверняка очень хорошо знает, как. Теоретически этим занимался Курво, но он давно забыл обо всём, кроме обороны. Хотя… Тьелкормо не очень хорошо помнил, когда назначали налоги. Тогда же, когда люди только пришли и поселились тут рядом?..

Курво, выходит, спихнул всё на сына. Надо выяснять, а то это как-то неразумно. Если брать с людей больше, чем они могут дать, они ведь перемрут с голоду, и платить просто некому будет. Правда, эти эдайн быстро плодятся, но всё равно, куда это годится!

Немного не доходя до казарм, Тьелкормо велел своей спутнице ждать здесь, - рядом с ней со вздохом улёгся на снег Хуан, и Герсими смущённо ему улыбнулась, видимо, не в силах решить, уместно ли гладить такого умного пса, - и решительным шагом направился к сарайчику для лопат и прочего малоценного инструмента, выделенному сейчас под арестанта - судя по паре человек охраны, топтавшимся под стенами. Несмотря на эту деталь, на мрачную темницу пейзаж всё не слишком походил, потому что дверь оставалась приоткрытой и сквозь неё охране рассказывали что-то смешное. При виде внезапного лорда эта идиллия сменилась суетливыми попытками стать поровней и незаметно закрыть дверь за спинами товарищей.

– Почему он задержан? – поприветствовал ближайшего стража Тьелкормо.
– Кто отдал приказ? В чем он обвиняется?

– Так это… – растерялся человек.
– Так ведь пропажи со складов, лорд. Господин Тинтэль попросил придержать подозрительных пока, чтоб не сбёгли, как Сигват вон.

– Где Тинтэль?

Страж ещё больше растерялся, переводя взгляд с лорда на Герсими и обратно. Изнутри сарайчика за беседой наблюдал ещё один внимательный глаз.

– В цитадели? У себя он, видимо. Склады же переносят, он документы с утра разбирал…

– Он вообще знает, что этот человек… придержан?

– А как же. Он его расспросил сперва, а потом вот попросил придержать.

– Лорд Келегорм! – окликнули из сарайчика.
– А что со мной будет-то? А то я так ответа и не добился.

– Сейчас разберёмся, - пообещал Тьелкормо, хмурясь, и обернулся к охране.
– Значит, так. Без моего личного приказа к нему никто не заходит, и с ним ничего не делают. – Турко покопался в сумке, выискивая припасённые для прогулки кусок хлеба с вяленым мясом, и передал арестованному. Тот немедленно заулыбался, благодаря.
– Ни допросов, ничего без моего личного приказа, ясно? Закройте дверь, и никто туда не входит.