Взгляд с обочины 3. Аглон

Из сарая послышались сердечные благодарности, и Тьелкормо ещё успел заметить в закрывающуюся дверь, как человек вынул изо рта разлохмаченную щепку и заменил её прозрачно-рубиновой жилкой, хваля эльфийскую щедрость и кухню. Пока охрана кивала и обещала всё выполнить в точности, с одной стороны к Тьелкормо подбежал Хуан, сокрушённо понюхал сумку хозяина, облизнулся и вздохнул в сторону сарая, где скрылась еда, а с другой – Герсими, тоже грустно смотревшая на закрытую дверь, но, надо думать, по другой причине.

К складам, разбираться с проблемой, за ним увязались оба.

***

Направляясь обратно к цитадели следом за лордом, Герсими обернулась и довольно помахала рукой сараю, уверенная, что Кетиль смотрит, и тот улыбнулся, отодвигаясь от наблюдательной щели в стене, и развалился на груде старых одеял, заложив руки за голову. Пока что эльфийская справедливость ему нравилась. Целый сарай в его распоряжении, работы никакой, кормят то и дело, есть кого байками развлечь… Знал бы – давно бы сдался.

Нет, он опасался за своё будущее, но боялся преимущественно недовольства лорда Келегорма, который наверняка отправился сейчас на склад за подробностями, - а не какого-то Тинтэля с его расходами. Тоже мне, беда: из сотни штанов одних не досчитались. Чай, не последние.

Он слегка обеспокоился только, когда Тинтэль предложил вернуть деньги в обмен на снисхождение – вдруг друзья согласились бы? Но, к счастью, Герсими нашла решение получше. Зачем всё это было, если теперь просто отдать накопленное? Наверняка, к ней Берси сходил сразу, и хорошо бы Герсими его спровадила из города, как договаривались. И направилась прямиком к нужному лорду.

Кетиль заухмылялся, представляя жалостные речи и несчастные глаза бедной женщины, умоляющей о снисхождении. Которая ещё до их знакомства отлично справлялась с делами покойного мужа, а со складами не связывалась только потому, что не видела надёжных людей, чтобы и сами не попадались, и с толком использовали мысль про ложные имена. Может, ещё о проблемах с соседями и налогах напомнила, вдруг лорд пожалеет неимущих.

Вопреки мнению Эгиля, Кетиль вовсе не думал об эльфах плохо и даже уважал их – отчасти. Многое и в самом деле вызывало у него усмешку или зевоту. Например, музыка, под которую хорошо спать, но не плясать или пить. Или наивность в торговле и странным образом сочетающееся с ней пристрастие к красивым вещам и сложным причёскам, неспособность гулять широко, от души, не заботясь о разбитых кувшинах и пролитом пиве.

Хорошо, пусть эльфы получили какую-то великую мудрость от богов за морем. Но это их, бессмертных мудрость, от которой людям меньше проку, чем от языка морских гадов без умения дышать под водой. И ради этого отказываться от своих обычаев, от своего языка? Как Эгиль или этот знакомый Хейлана с прошлых учений, Миро. Который всем рассказывает, что имя у него эльфийское, хотя Хейлан ещё тогда сказал, что назвали его в честь прадеда. Слышал бы его прадед!

Вот эльфийские воины Кетилю нравились. Их эльфийское оружие и манера сражаться в строгом порядке, чтобы каждый в отряде подчинялся командиру беспрекословно, а не заботился о собственной славе больше, чем об общем деле. И службой на границе он дорожил вовсе не из-за денег.

Но о принятом решении сейчас не жалел и рад был, что Герсими не стала его выкупать. Наказания он не боялся. Жаль будет только, если эльфы погонят его отсюда с позором, но он найдёт, где искупить этот позор новыми битвами. А если позволят искупить прямо здесь, то лучшего и желать нечего, даже если придётся погибнуть. Погибать всё равно придётся, раньше или позже. Зато о возврате долга больше думать не надо будет.

***

В цитадели Тинтаэле не оказалось, и вынужденная прогулка по городу до северного склада не улучшила расположение духа Тьелкормо. Оставив девушку во дворе, он вошёл в раскрытые настежь двери – и очутился внутри разворошенного муравейника. Все куда-то бегут, что-то несут, Тинтаэле даже не сразу удалось разглядеть, хотя он стоял всего в нескольких шагах у окна, сверяя с кем-то в четыре руки две стопки накладных. Хуан подумал и не стал лезть внутрь, устроившись снаружи, хоть снег там весь и затоптали.

– Оставь нас, - велел Тьелкормо помощнику, подходя. Тот с готовностью испарился, а Тинтаэле поднял голову от документов, удивлённо глядя на лорда. Тьелкормо кивнул на приветствие.
– Ну, здравствуй. Не беспокойся, надолго не задержу. Может быть. – К Тинтаэле в обход него попытался было сунуться какой-то счетовод с бумажкой, но поспешил удрать, поймав хмурый взгляд лорда, который хмуро повернулся к Тинтаэле.
– Рассказывай. Что за история с воровством со складов?

– Ну… – Тинтаэле свернул листок в руках. Шумно выдохнул, выпрямился и заговорил уже увереннее.
– Это недавно выяснилось, когда мы пересчитывали запасы и оказалось, что за последнее время расходуется какое-то огромное количество снаряжения. Сначала я думал, что люди его используют неаккуратно, вот оно и ломается. Даже просил Малторнэ провести с ними занятия, но он почему-то не захотел.

Тьелкормо хмуро кивнул. Злился он ничуть не меньше, чем при прошлом разговоре на дороге у города, но раз без старшего никто не в состоянии разобраться с вопросом, то надо не отрывать подчинённым головы, а выяснять. Соизмеряя гнев с ситуацией.

– А потом выяснилось, - продолжал Тинтаэле, - что люди эти вещи не ломают, а продают на рынке. А чтобы мы не заметили, вообще записываются под разными именами. Представляешь, до чего додумались? А мы их считаем глупыми!

– И ты выяснил, кто именно это делает.

– Да, выяснил, - гордо кивнул Тинтаэле.
– Не всех, наверняка. Но многих. Но большинство брали по чуть-чуть, так что я просто потребовал возместить убытки.

– А Кетиль, значит, расхищал казенное имущество в особо крупных размерах.

– Ну, в общем, да. Я составил список всего, что пропало. То есть, я не могу утверждать, что это он один всё взял, но многое - точно. Он чаще других на склад ходил.

– И что же ты планировал с ним сделать за это?

– Я не знаю пока. Я думал, это должны решать лорды. Но лорд Куруфинвэ приказал мне вернуть украденное, вот я и работаю над этим.

Турко оперся на стол, наклонился, посмотрел в упор, понизив голос:

– Тинтаэле, впредь о подобных возмутительных случаях среди моих людей я хочу слышать в первую очередь.

– Ну… Я думал, что… – начал тот, но запнулся об тяжёлый взгляд собеседника и кивнул.
– Да, конечно.

– Очень хорошо. Я разберусь с ним сам. Кто еще задержан?

– Пока больше никто. Тех, кто по чуть-чуть брал, я не трогал. Ну, они обещали заплатить просто.

– Они все из одной деревни?

– М-мм, не знаю. А это имеет значение?

– Имеет. Выясни на досуге и доложи. – Турко выпрямился.
– Ты докладывал Куруфинвэ о задержанном?

– Нет, он не просил уведомлять его о ходе расследования.

Тьелкормо кивнул и вышел. Хуан поднялся и понуро поплёлся следом, явно понимая, что прогулка за городом на сегодня отменяется.

***

В сарайчике ничего не изменилось, разве что еда у арестанта снова кончилась. Турко жестом отогнал стражу и вошёл внутрь. Человек встал навстречу и поклонился, вынимая очередную жёваную щепку изо рта.