Взлёт хищной ласточки
Шрифт:
Наконец, дочитав до конкретных указаний, я достала из инвентаря и положила справа от себя снятую базовую одежду, кисть и краски (автор решительно рекомендовал использовать именно их, а не ручки), а слева — раскрытую книгу. Так, нет, надо ещё раз отлистать назад к моменту про технику.
*Несведущие зачарователи (а таких большинство) царапают заговоры бездушно, полагая, что важен лишь текст. Глупцы не подозревают, что аккуратное и вдумчивое начертание может сделать силу чар вдвое больше, а то и втрое! Мои многолетние опыты и эксперименты так и не позволили формализовать подходы к “правильному” зачарованию. Пожалуй, единственное, что можно написать — это слова моего лаборанта: “Это как пища. Насытиться
Последующий текст был посвящён примерам авторских шрифтов, техник и прочих нюансов. Главную мысль автора я, кажется, извлекла: конкретных правил нет, есть только общие подходы, которые, в принципе, будут работать сами по себе, но лучше всего искать собственные пути. Изначально я думала, что выглядеть процесс будет примерно так: берём книжку, вычитываем там “бла бла бла, такие-то чары, дают такую-то прибавку к тому или иному стату, требуется такой-то уровень навыка”, наносим текст на предмет, получаем результат. Но примеры зачарований не имели вообще никаких, даже примерных, описаний бонусов. Что же, поехали экспериментировать!
Открыв отмеченную ранее главу “десять полезных заговоров”, я пробежалась по тексту и остановила выбор на “слове металла”. Автор в кратком комментарии указал исключительную универсальность зачарования касательно защиты от физических повреждений и абсолютную бесполезность против магических ударов. В принципе, пока сойдёт. Привлекла также и простота заговора: пусть и на незнакомом языке, но все символы более-менее похожи на некую смесь латиницы и кириллицы: воспроизвести труда не составит. Кроме того, всего шесть слов. Идеально!
Принявшись переносить текст на рубашку, выданную мне на старте игрой, я словила ностальгию. Точно так же в первом классе мне доводилось вечерами сидеть над тетрадью с прописями и старательно выводить буквы. Читать к тому времени я уже умела, а вот писать — нет. Схалтурить было невозможно: в вопросе чистописания мама была неумолима. Неаккуратно выписанная строка при проверке сразу же перечёркивалась и писалась заново. Один раз с мамой, которая водила мою руку, и несколько раз самостоятельно. Тогда мне это занятие казалось пыткой, но на сегодняшний день мне собственный почерк доставляет эстетическое удовольствие. Кроме того, разные наклоны ручки у других лишь регулируют наклон самих букв, а у меня ещё и меняют стилистику почерка. Сама не знаю, как это выходит, но забавно было наблюдать в школе за реакцией учителей, поначалу считавших, что в моей тетради постоянно пишут разные люди.
Писать кистью оказалось слегка непривычно, но и критичной сложности я не почувствовала. Одно обмакивание в баночку с краской (красной. не знаю, почему именно ей) — одна буква. Не торопиться, чтобы нигде не смазать. Чёрт, не рассчитала величину букв: текст заговора буквально немножко не поместился в две строки. Приходится последнее слово переносить (интересно, какие правила переноса действуют в этом языке?). Всё, запись перенесена. А где какой-нибудь результат? Ага, вот оно. Кажется, каким-то алгоритмам понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что я сотворила.
*Нанесён заговор. Эффект: владелец вещи получает на 1 (1*каллиграфия) меньше урона от любого физического воздействия. Лимит срабатываний: 20 (20*каллиграфия) раз.
Каллиграфия: +50 опыта (50/1000)*
Получилось! Вроде… Нет, всё-таки эта мысль вторична. Первая больше похожа на “что за лажа?”. Эффект никакущий, да и опыта дали крохи. Неужели всё из-за неудачного переноса? Ладно. Всё фигня, давай по новой. Интересно, а можно ли заново изобразить на рубашке? Ладно, пока ещё есть материал, отложим эту проверку. Взяв штаны, я начала повтор процесса,
но на этот раз сначала прикинула, как всё должно выглядеть. приложив рубашку к расположенной горизонтально штанине, я карандашиком легонько нанесла ровные прямоугольники, по одному на каждую букву, чтобы уже в них вписывать текст. Первые два слова — вдоль стрелки от бедра до колена, следующие два — чуть ниже и правее, заключительные два — ещё ниже и ещё правее, с расчетом на то, чтобы закончить у низа калоши.Оставалось дописать одно слово, когда меня отвлекло окошко системного сообщения:
Внимание! Осталось 20 минут до конца игровой сессии.
Ох, как так? Я тут что, уже два часа вожусь? Надо хотя бы успеть дописать. Стараясь не суетиться, я завершила начатое дело, почти до дна опустошив баночку с краской. Последний символ… Есть! Я поднялась с травы и сверху глянула на свою работу. В этот раз поприятнее, текст смотрится более естественно, чем на рубашке. Кажется, игре тоже понравилось…
*Нанесён заговор. Эффект: владелец вещи получает на 3 (3*каллиграфия) меньше урона от любого физического воздействия. Лимит срабатываний: 75 (75*каллиграфия) раз.
Получена награда:
Каллиграфия: +90 опыта (140/1000)*
Опа! Прогресс явно есть. Но что-то мне подсказывает, что предел эффективности где-то там, высоко в небе, а я, если и не ползаю по земле, то явно порхаю у самой её поверхности.
Глава 10
В этот день спешить мне было некуда, так как между концом занятий и началом намеченного похода в данж было около пяти часов. Придумывать, чем себя занять, также не нужно. За предыдущие четыре дня я практически не садилась за уроки, скопившиеся в виде ещё не критичного, но уже устрашающего груза. Пусть проверять у меня домашнее задание некоторые учителя и отвыкли, зная, что проверять незачем — всё и так выполняется, но темы той же физики мне необходимы для поступления в ВУЗ. Насчёт специальности я до сих пор не определилась, но точно знала, что хочу что-то техническое. Кроме того, сочинение по русской литературе само себя не напишет, а для хорошего написания нужно для начала прочесть произведение. От размышлений о тяготах учёбы меня отвлекла Лизка:
— Варь, зайдёшь на чай? Мама сегодня собралась сварганить что-то безумно вкусное, и, полагаю, невероятно вредное для фигуры. Одна я не справлюсь, спасай!
Блин. С одной стороны, надо бы идти домой и приводить дела учебные в порядок, а с другой — что-то и отдохнуть охота. Ладно, можно совместить приятное с полезным.
— Зайду, если клятвенно пообещаешь, что после чая дашь мне пару часов поделать у тебя уроки, а потом прогуляешься со мной до офиса.
— Обещаю! — торжественно приложила кулак к груди подруга.
— Лиза, только поделать уроки — это значит поделать уроки, а не ля-ля-ля-ля-ля!
— Варвара, ну ты что! Ты же меня знаешь!
В том-то и дело, что знаю…
Однако волновалась я зря. Чаепитие с восхитительными шоколадными кексиками вернуло мне ощущение того, что жизнь прекрасна. Лизкина мама забросала меня вопросами, на которые я пыталась лениво ответить сама, но чаще бестия с разноцветными косичками перебивала меня на полуслове и договаривала всё сама. Я была и не против. Вообще мама подруги всегда хорошо ко мне относилась, считая меня “исключительно положительным фактором, влияющим на всестороннее развитие дочки”. После чая мы переместились в Лизину комнату, где мне был выделен мой любимый уголок между спинкой тахты и шкафом, куда подруга не глядя привычно кинула подушку в виде совы. Я подвинула поближе журнальный столик, разложила на нём в доступности протянутой руки все книги и принадлежности, а сами залезла с ногами на тахту и принялась писать, подложив под тетрадь самый тонкий учебник.