When the Mirror Cracks

– Сейчас это не важно, Дэмиен, – подросток надеялся, что его голос звучит мягко. – За три недели с ним сделали очень многое. И то, что в это время было с нами, для него не имеет значения. А я… черт, я ведь едва не сделал непоправимое, чтобы его отыскать. Только твое сообщение и спасло.

– О чем ты, Дрейк? – насторожился Робин.

– Я хотел… скажем, заключить сделку. На помощь в поисках, – признался Тим, чувствуя острое желание рассказать об этом хоть кому-нибудь.

– Сделку? – Дэмиен прищурился.

– Да, – кивнул Дрейк. – Сделку с Ра’сом аль Гулом.

Это был последний шанс. Уже несколько дней эта мысль не давала покоя, но решился Тим только сейчас, когда отчаяние окончательно поглотило его.

Мужчина напротив внимательно изучал его, словно пытаясь понять, всерьез ли говорил Дрейк, или же это какая-то уловка, чтобы отвлечь и запутать, а потом нанести удар. Тим не торопил. И старался не выглядеть слишком нагло.

От Ра’са сейчас слишком многое зависело.

– Я правильно понял тебя, Тимоти? – наконец, глава Лиги Убийц нарушил молчание. – Тебе нужна помощь, взамен на которую я могу просить тебя об абсолютно любой услуге, не касающейся твоей семьи?

– Да, – с кивком ответил Дрейк.

– Даже если я попрошу тебя перейти в Лигу Убийц?

– Я бы не просил, если бы не был готов к этому, – Тим очень надеялся, что его голос не дрожал. – То, что требуется от вас, я уже сказал.

– Да, – Ра’с улыбнулся. – Разыскать Грейсона, где бы он ни был, и вернуть домой.

– И предоставить Яму Лазаря, если в этом будет необходимость, – напомнил Дрейк.

– Разумеется.

– Естественно, я исполню свою часть сделки только после того, как удостоверюсь в том, что Дик жив и ему ничего не угрожает, – проговорил Тим. – Только тогда вы сможете потребовать свою услугу.

– Честные условия, – согласился аль Гул. – Я принимаю их.

– Меня кто-нибудь слышит? – голосом Дэмиена отозвался передатчик. Красный Робин привычно напрягся, отмечая чуть насмешливый взгляд главы Лиги Убийц.

– Голос моего внука все такой же детский.

– Что произошло, Робин? – ровно спросил Брюс.

– Я… Я нашел его. Кто-нибудь может приехать? Пожалуйста!

Тим вскочил, едва ли не перевернув кресло.

– Полагаю, Тимоти, – понимающе произнес Ра’с аль Гул. – Что наша сделка откладывается на неопределенный срок?

– Да, – пробормотал Дрейк, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться с места прямо сейчас. Стоило все же до конца проявить уважение.

– Не буду задерживать тебя. Это слишком радостное событие для вашей семьи.

На ватных ногах Тим ушел, спиной чувствуя пронзительный взгляд и пытаясь осознать, насколько ему повезло.

– Ай!

Это Дэмиен, выслушавший историю до конца, влепил ему крепкую затрещину.

– Скажи, Дрейк, почему тебя считают умным? – гневно спросил мальчишка. – Когда тебе в голову приходят такие идеи?

– Ну, вообще-то, кроме тебя об этом никто не знает, – пожал плечами Тим, слишком поздно осознавая, какую власть сейчас передал в руки Дэмиена.

– То есть отец не в курсе твоего общения с моим дедом? – Робин даже подскочил.

– Дэмиен… – терпеливо протянул Дрейк, ожидая кучу шантажа.

– Ладно, живи пока, – притворно вздохнул мальчишка. – Все равно ты единственный, кому я более-менее нужен.

– Ты нужен всем, Дэмиен, – с улыбкой ответил Тим.

– Поэтому Тодд сбежал, а… – брат осекся и опустил глаза.

– Нам всем было трудно в последний месяц, Дэмиен, – обнимая мальчишку, проговорил Дрейк. – Это изменило многое. Мне бы только найти способ все исправить…

Он вздохнул, уже зная этот способ. И днем он обязательно начнет приводить свой план в действие.

Он забрался в квартиру на удивление незаметно. Слишком незаметно, учитывая, кто был хозяином. Предполагая худшее, Красный Робин прислушался и тут же успокоился: звон стекла и невнятное бормотание доносились из дальней комнаты.

Перехватив посох, Тим направился к источнику шума.

– Ты цел?

Голос Брюса вырвал из липкой паутины мыслей, в которую Дик погрузился практически полностью. Боль и беспомощность разжигали злость, требовали выхода, требовали разделить их с кем-то.

Наставник приподнял его и со всей осторожностью, которая вообще была возможна для состояния Грейсона, поставил на ноги. Дик споткнулся, сделав первый же шаг, и обязательно упал бы, если бы Уэйн вовремя не придержал.

– Вспомнил о моем существовании? – зло поинтересовался Грейсон, когда Брюс усадил его на кровать. – Или тоже пришел заступаться за своего выродка?

– Дик, – укоризненно протянул Уэйн. – Не надо.

– Иди к черту, Брюс, – сквозь зубы процедил воспитанник. – С меня хватит. Мне не нужна твоя притворная забота. Ты позволил Лютору убить меня, ты отправил меня куда подальше. Я верил в это. Верил в то, что так будет правильно. Но теперь ты позволил мучить меня три недели. И пытаешься делать вид, что все нормально?

– Приди в себя! – прикрикнул Уэйн. – Ты уже даже не замечаешь, что говоришь словами Джейсона, когда он только вернулся.

– Потому что он был прав! Тебе плевать на нас!

Дик попытался вскочить, но движение вышло слишком резким, и он завыл от боли. Брюс, которому надоело пытаться достучаться до разума воспитанника, силой заставил его лечь, только усиливая разрывающие мозг ощущения.

Дик устал. Смертельно устал от боли. Смертельно устал от сочувственных взглядов, от собственных мыслей, от попыток семьи поговорить. И ненавидел себя всем сердцем за каждое слово, сказанное близким.

Он должен был оттолкнуть их. Должен был сделать так, чтобы они не видели его, пока он не вернет себя.

– Если ты хотел остаться один, то мог просто попросить, – глухо сказал Брюс. – Я – не Тим, и тем более не Дэмиен. И я все понимаю. Кроме способа, который ты выбрал, чтобы остаться в одиночестве.

– Уйди, Брюс, – простонал Грейсон. – У меня нет на это сил.

Наставник тяжело вздохнул и вышел.

– У меня нет сил, – вновь прошептал Дик. – И я не хочу вас мучить. Почему вы не дали мне умереть? Почему помешали убить себя? Почему мне так больно?