Я — авантюрист?

Роскошный широкий тесак — поясной, конечно, а на щиколотку прилип узенький, похожий на финку. Гаджет непонятного назначения, коробку и моток верёвки новоявленный «Рэмбо» отложил в сторону, а флягу с водой прикрепил к поясу.

«Вроде всё нужное захватил…»

Полюбовавшись на себя, Лёшка завёл свои часы, выставил время по терминалу и покинул удивительную гардеробную комнату, прикрыл дверь в неё и распрощался с медицинским пунктом.

Выйдя в знакомый и неприглядный коридор, то есть, в грязную бетонную трубу, парень обратился к Гарде:

— Надо выбираться наружу. У тебя есть соображения, как и куда?

«Сквозняк. Тянет наружу. Иди за мной».

И напарники двинулись в неизвестность по тоннелю, забиравшему вверх.

* * *

Больше часа продирались они сквозь завалы. Тоннель сильно пострадал, кое-где его порвало так, что приходилось ползти, изображая лягушку. Удивительно, что новая одежда почти не пачкалась, не цеплялась за неровности и выступы. Но зато Лёшка сто раз пожалел о перчатках, которыми опрометчиво пренебрёг — руки бы не исцарапал, дурак!

Наконец, впереди показался свет. Труба в этом месте сплющилась, так что дальше прохода не было. Но сбоку в тоннель вдавило фланец толстенной трубы, куда удалось заглянуть. Метров десять, не меньше, тянулась она, и заканчивалась над развалинами. Фиг знает, что там ждало напарников, но попытка — не пытка.

Лёшка сунулся во фланец — тесно! Разделся до трусов, полез снова — плечи не прошли! Не хватало совсем немного, сантиметров пяти, может. Он вытянул руки вперед, попытался втиснуться и застрял. Намертво. Ни вперед, ни назад. Воображение немедленно нарисовало картину голодной смерти, безысходность заставила завопить:

«Блин! Гарда, тяни меня за ноги! За ботинки! Давай же, чего ждёшь?»

«Делаю», — последовал короткий и спокойный ответ.

Затем правую стопу обжало, как тисками, последовал рывок, второй. На третьем Лёшка вылетел, словно пробка из бутылки шампанского, ободрав локти, плечи и здорово саданувшись задницей о дно тоннеля. Но какое это имело значение по сравнению с радостью парня? Он обнял собаку, чмокнул в мокрый нос и поблагодарил. Гарда кокетничать не стала, ответила радостным приветом и облизала напарника.

Одевшись, Лёшка посадил собаку на плечи, с трудом встал на ноги. Та зацепилась передними лапами, вползла в трубу. Когда она втянулась туда полностью, хозяин вдруг сообразил, что не подстраховал напарника:

— А если она тоже застрянет? Ой, дурак! Обвязал бы верёвкой, так вытянуть бы сумел… Боже, что я за идиот!

Но бог, как известно, благоволит к дуракам и пьяницам. Гарда протиснулась, спрыгнула удачно, радостно погавкала снаружи. Лёшка видел, как собака изучила завал. Потом коротко доложила:

«Мы тут не ходили. Знакомых не чую».

— Иди к парку, я попробую вернуться туда. Если нет, приведи сюда Юру, ждите меня.

Убедившись, что Гарда отправилась выполнять поручение, попаданец отправился в обратный путь. Без напарника дорога казалась опаснее и страшнее. Хорошо, экран-козырёк работал прибором ночного видения. Идти по зрячему получилось намного быстрее, чем наощупь. Часы показали, что дорога заняла меньше часа.

Дойдя к месту, где он пришёл в себя после избиения, Лёшка долго соображал, как раскопать завал, куда смещать землю и как потом взобраться по отвесному склону, если он сумеет прорыть выход.

Но раскапывать ничего не пришлось. Когда задранная голова утомила шею, парень прилёг на дно тоннеля, чтобы отдохнуть. Совсем рядом в потолке обнаружился люк, с небольшим складным штурвалом.

— Ну, это мы уже проходили, — обрадовался парень, вскакивая и принимаясь крутить колёсико в нужную сторону.

Люк мягко опустился, ссыпав приличную гору земли. Это огорчило Лёшку — вдруг и тут выход завален? Однако выбирать не приходилось. Опускная лестница послушно сползла, стоило её легонечко потянуть за специальную петельку. Дальше, в самом колодце, шли поручни, на ощупь прочные. Проверяя каждый, Лёшка осторожно полез.

И правильно сделал, что осторожно. Через сотню поручней он уткнулся макушкой в нечто твердое. Через экран препятствие выглядело люком. Правая рука изучила, установила точно — люк! Но поднять его не удалось.

Скверно! А повыше, упёреться плечами?

Да, ноги всегда сильнее рук! Люк скрипнул, подался одним краем. В щелку проник свет. Немного передохнув, Лёшка повторил попытку — света стало больше. Но как только он снизил давление, люк снова осел. Это никуда не годилось. С четвёртой попытки удалось вставить в щель обломок бетона, ухваченный снаружи, а на десятый или какой там раз — люк перестал оседать и вывернулся наверх, сбросив с себя здоровенную каменюгу.

Наверху сиял день. Деревья ласково шелестели под ветерком, который до отказа был заполнен такой вонью тления, что невыносимо щипало глаза. Или резало их от солнца, нестерпимого яркого после темноты колодца? Лёшка бессильно откинулся на спину, зажимая себе нос и жмурясь. Отдохнув, он чуть притерпелся к вони, встал и осмотрелся:

«Кажется, вот здесь должен находиться потайной выход, который отыскала Гарда. Да, а где же она? Неужели заблудилась?»

Едва парень повернулся к развалинам спиной, как ощутил толчок в спину!

— Опять? Ну, гады, получите!

Кувыркнувшись вперёд, как делали крутые коммандос, Лёшка приготовился дорого продать свою жизнь. Он вскочил, выхватил пистолеты и…

Глава семнадцатая

…едва устоял, когда Гарда встала на задние лапы, положила передние ему на плечи и прошлась по его физиономии мокрым языком:

«Я здесь».

— Зараза, ну что ты всегда меня пугаешь?

Напарница толкнула хозяина головой в грудь, едва не повалив. Лёшке стало неудобно и стыдно — как можно ругаться на такую радость? Вот похвалить, приласкать — это обязательно!

С удовольствием, а не по обязанности парень почесал собаку за ушами, потрепал загривок, затем окончательно осмотрелся. Куда идти-то? Лучше всего, конечно, на свежий воздух, в тот лесок, где они пообедали зайцем. Сейчас есть не хотелось — острый запах разложения отбивал саму мысль о еде. Но когда-то же придётся и об этом позаботиться, если от подземных складов его отлучили.

— А кто сказал, что отлучили? Надо проверить, что там происходит, может, на меня чужие напали? — Лёшка выговорил это вслух, чтобы успокоить себя.