Я - борец! Назад в СССР

— Ну, знал.

— А че молчал?

— А ты в поезде на миелофон отреагировал так, что я с твоими новыми талантами решил лишний раз не провоцировать. — Гена зевнул и потянулся. — И, судя по курице в постели и утреннему гимну, твоя болезнь после удара в Тамбове прогрессирует.

— У нас в комнате радио нет, и на кухне тоже, — сказал я. — Может, под гимн веселее просыпаться на тренировку будет?

— Саш, ты его на кухне сам втихаря сломал! — возмутился Гена. — И говорил как раз обратное — мол, нафиг этот гимн каждое утро слушать!

— Дела… — многозначительно протянул я.

— Забыл, да? А я никому тебя не сдал, а ты мне курицу под бок и гимн орать! — обиделся Генка, все еще не до конца проснувшись.

— Ген, ее надо как-то разморозить, — серьезно сказал я.

— Берешь на кухне раковину, затыкаешь тряпкой, заливаешь горячую воду, — снова обрел чувство юмора Гена. — Туда кладешь курицу и тихонько напеваешь ей на ухо свой гимн.

— Личный гимн Саши Медведева? — уточнил я.

— Сань, делай что угодно, только дай поспать еще полчасика.

— Добро победит зло, — кивнул я на прощание.

Подобрав сверток и закинув рюкзак под кровать, я направился на кухню. Технология была проста: сначала «купание» ледяного свертка, потом кипячение воды, добавление соли, разделка тушки и собственно готовка.

Сняв часы, я взял тряпочку с раковины, прополоскал ее и, заткнув слив, наполнил раковину кипятком, спасибо, что пока не отключили. Осторожно опустил туда курицу. Кухня постепенно наполнялась людьми: кто-то жарил яйца, кто-то варил макароны. Со мной здоровались, интересовались, что я буду готовить из курицы — суп или что-то еще. Я уклончиво отвечал, что «мы» пока не определились и подождем, пока курица сама решит, кем ей стать. К счастью, раковин было несколько, и другие студенты могли мыть посуду, не дожидаясь, пока я закончу свои манипуляции.

Не дожидаясь полной разморозки, я разделал тушку ножом, затем забросил все в кастрюлю и поставил на плиту. Заведя будильник на тридцать минут, я встал на стражу у кастрюли — студенты народ любопытный, и каждый заглядывал, интересуясь, почему я варю суп с утра. В конце концов я устал отвечать и просто нумеровал вопросы: «Братух, ты шестой, кто спрашивает про суп!», «А ты седьмой!»

Когда время вышло, я вернулся в комнату с двумя вилками.

— Вставай, проклятьем заклейменный! — громко провозгласил я, кажется, цитируя Пушкина. Поставив кастрюлю на стол, я положил вилки перед Геной и собой.

— Ты че такой бодрый сегодня? — насторожился Гена, садясь за стол.

«Если бы ты знал, — подумал я, — меня тут гопники на ножи собираются поднять, девушка обещает быть взаимной начиная с третьего свидания. И как бы тебе объяснить, что нужно написать начальнику службы безопасности Чернобыльской АЭС, чтобы к 1986 году все десять раз проверили?»

— Физкультура и спорт снимают депрессию и уныние! — бодро ответил я.

— Сань, за курицу спасибо! — Гена взял вилку и полез в кастрюлю.

— В следующий раз будет рыба в постель, — пообещал я.

— Ты смотри, Саш, — пригрозил Гена, — у меня есть спички, а у тебя есть пальцы на ногах — раз уж ты так спортом увлекся. Ночью как предложу тебе велосипед.

— Я буду долго гнать велосипед, в глухих лугах его остановлю!.. — процитировал я начало песни улыбаясь и откровенно валяя дурака.

— Нарву цветов и подарю букет той девушке, которую люблю… — продолжил Гена, затем прищурился: — Слушай, а ты не влюбился случайно?

— Я? — удивился я.

— А то чем еще объяснить твой сегодняшний задор? Вроде не пил с утра.

— Всё может быть, всё может статься, машина может поломаться, родная может разлюбить… но бросить пить? Не может быть! — продекламировал я.

— Странно слышать такое от трезвенника, — пробормотал Гена с курицей во рту.

Я вытащил из кастрюли ножку. «Влюбился? Да не…», — сказал я себе мысленно. «Просто хорошее настроение после витаминов и утренней пробежки…»

Или… не дай бог, да?..

Глава 25

Фото со стены

А после курицы у меня был запланирован отдых. Вообще, сон днём нужен всегда — так сказать, голову надо переключать. Вот только в будни фиг поспишь из-за учёбы, а потом, в будущем, из-за работы. Когда-то давно я услышал, что пятнадцатиминутный дневной сон повышает работоспособность на тридцать процентов, и старался использовать этот лайфхак — жизненную хитрость, по-нашему, — в любом удобном случае. Дайте солдату точку опоры и он ляжет спать с борцами и вообще профессиональными спортиками тоже самое. Еда, сон, тренировки — не жизнь, а монастырь Шаолинь.

Молодость всё прощает, конечно. Но если я хочу суперрезультата, то должен делать то, чего никто не делает. Пить витамины, питаться правильно — 4–5 раз в день мелкими порциями, главное, чтобы белки, жиры, углеводы были в правильных пропорциях. Не употреблять всякую заманчивую дрянь типа тортиков и спиртного и не стрессовать. Тогда-то тренировки — двухразовые или трехразовые в день — станут мало того что возможными, они станут эффективными. Спортсмена делает коллектив из хороших спарринг-партнёров, хороший тренер, психологическая устойчивость, генетика и деньги. Последнее — самое важное. Не в плане купаться в золоте, как тот Скрудж МакДак из «Утиных историй», а тупо не думать о том, что я буду есть, где я буду жить, голодны ли мои близкие. Короче, думы о том, как заработать, убивают спортсмена. Будь моя воля, я бы тупо тренировался, а не целил бы вечерами иголкой с медной ниткой в ушко микротрансформатора через систему из увеличительных линз и не работал бы упаковщиком на фабрике. Даже спортсмены, которые берут тренировать группы ради денег, резко теряют в показателях, что уж говорить о тех, у кого спорт — не целевое ремесло…

Две работы, учёба и одна тренировка в день, а из питания — мороженая курица, ради готовки которой приходится целый цикл шаманских танцев с бубном исполнять. Как тут зональные соревнования выигрывать? А уж отобраться на Союз и подавно с таким графиком невозможно.

Конечно, Серёжа Сидоров рвёт всех и вся. Он же не работает и тренируется минимум по два раза в день, плюс хавает американские таблетки и колет себе разное. Он конечно себе тем самым дико вредит, а его психика расшатана до уровня разбалованной девочки лет четырнадцати. Но когда обычный спортсмен собирает семь тренировок в неделю — это двадцать четыре в месяц, и это без выходных, с неизбежным выгоранием. А Серёжа делает десять в неделю, два раза в день с отдыхом в выходные, и того сорок в месяц. Получается неутешительный счёт: Двадцать четыре против сорока — и какой-нибудь задолбанный рутиной работяга из «Луча-Энергии» выходит против отдохнувшего маньяка-мажора с неоткрытым послужным списком на рабочих местах. Немудрено, что Серёга их рвёт всех и будет рвать. Кто бы не рвал?

«Папа, я тебе мщу за то, что я снова в СССР!», — спародировал я его у себя в сознании. Посмотрел бы я, как ты, дружочек, вагоны поразгружал с утра до вечера пятидневку, а потом бы пошёл бороться в зал без раздевалки. Инфантильный американец! Отечественное зерно, выращенное на тлетворной почве сытости за чужой счёт.

Ладно, хорош о плохом думать, надо отдыхать и, на этой мысли я громко произнёс:

— Я спать, Ген. Я раздобыл еду, я приготовил, а с тебя — помыть посуду и сделать так, чтобы курица из общего холодильника не ушла своим ходом в сторону желудков наших соседей.