Я? Дельта!

И вот теперь, пережив, пожалуй, худшие часы в своей жизни, Торн как-то неожиданно обнаружил, что он теперь не просто стал не-человеком, но и обрёл возможности, людям в принципе не присущие… и ставящие обладателя таких возможностей несколько выше простых смертных.

Много ли кто смог бы пережить встречу со сворой собакоподобных ноктюрнов? Едва ли: труп задранного ими мужичка, возле которого так и осталась лежать пожёванная мутантами двустволка, тому свидетель. Даже снаряжённый боец ООБ при оружии не факт, что справился бы, так как и куда меньшее количество накатывавших волнами тварей нет-нет, но пускало кровь защитникам конвоя.

«Конвой. Времени прошло много, а запахи не вечны. Нужно продолжать движение…» — Торн искренне надеялся на то, что «элита» прикончила только их группу, а остальных вывела из опасной зоны, оставив соответствующие следы. Не факт, конечно, что за прошедший неопределённый срок пространство не перекрутило аномалиями, и границы кругов не сместились неведомо куда, но хотя бы какое-то направление всё равно лучше, чем ничего.

Ещё раз окинув взглядом поле боя, парень втянул когти, повёл плечами и вернулся на маршрут, постепенно вновь перейдя на бег. И почти сразу Торн понял, что совсем недавно двигался, мягко говоря, зажато, привыкнув к тому, как себя должно вести человеческое тело. В бою же эти ограничения слетели, добавив «очков» к гибкости гуманоида, который и сам пока не знал, кем себя, такого гнущегося во все стороны, считать.

Ноктюрн? Если только с приставкой «супер».

Человек? Сознанием, и то не полностью.

Торн мчался сквозь затейливый лабиринт перекрученных аномалиями и разрухой улиц, ныряя из одной тени в другую и по большой дуге обходя скопления ноктюрнов. Он хоть и преисполнился уверенности в собственных силах, но всё равно не искал конфликта на ровном месте. Зачем, если можно просто пройти мимо?

Тем более, что аномальная активность в этой части нокт-области почему-то не пошла на спад, как должно. Некоторые здания, к которым парень банально опасался приближаться, до сих пор плыли и колыхались на манер забытого в холодильнике желе, грозя обрушиться в любой момент. Изредка в воздухе резко начинал ощущаться разливающийся «аромат» озона, а следом далёкие металлические конструкции с треском соединяли электрические разряды, плавящие железо, поджигающие всё, что могло гореть и оставляющие подпалины на всём остальном.

А в одном месте Торн так и вовсе едва не напоролся на особо опасную зону, наполненную, на первый взгляд, чем-то совершенно безобидным. Тут в небо взлетали крупные металлические капли, причудливо сверкающие в лучах отсутствующего солнца. Медленно, очень медленно эти порождения аномалии поднимались на приличную высоту в полста метров, после чего без единого звука взрывались, осыпаясь на землю ворохом капель поменьше, которые тут же собирались воедино и вновь взлетали.

Опасность же заключалась в том, что при контакте с чем угодно ещё капли вели себя сродни кислоте, оставляя следы даже на металле и асфальте. Трупов видно, конечно, не было, но парень справедливо предполагал, что биомасса в таких условиях может очень быстро «истаять»: капли могли крышу автомобиля проплавить, чего уж говорить о плоти и костях?

Торн как раз искал безопасный маршрут в обход аномалии, когда его слух уловил нечто нехарактерное для нокт-области. Не гул аномалий и не шум разрушающихся построек, но работу неких механизмов.

Механизмов, которые не могли существовать в отрыве от человека.

Парень тут же замедлил шаг, прислушиваясь к ритмичному рокоту по левую руку от себя, среди дворов самого обычного жилого района. Совсем скоро к этому звуку добавился гулкий металлический перестук, а там уже и сам Торн нашёл вполне приличную наблюдательную позицию, нырнув в одно распахнутое окно квартиры на первом этаже, чтобы почти сразу, убедившись в отсутствии внутри «сюрпризов», выглянуть из другого.

— Это что ещё за, вашу ж бабушку, колдоёбины?.. — Торн прищурился и почти что вжался в подоконник, опасаясь того, что его заметят. И ведь могли: сенсоры машин всяко совершеннее глаз человека или ноктюрна, опыт пользования шлемом не даст соврать. Тут же не просто элементы экипировки на ножках бродили, а самые настоящие боевые машины-автономы, считающиеся устаревшими, но всё ещё активно использующиеся кем ни попадя.

Опознавательных знаков Торн не видел, а это значило, что принадлежали компактные шестиногие платформы, болтающие из стороны в сторону «лапами» с установленными на них монструозными конструктами кому угодно, но не ООБ и даже не «элите». А учитывая обстоятельства, это не могло быть охранение корпоратов или государственных исследовательских группировок: не лезут они в такие дыры в первые дни, дают военным время провести первичную зачистку.

Если только совсем отбитые авантюристы, но даже это очень и очень маловероятно.

— Следовательно, это грёбаные рейдеры. Быстро добрались. Или это я пролежал там больше, чем несколько дней?.. — Торн напряжённо думал, решая, как лучше поступить. Потому что с одной стороны ему следовало как можно быстрее покинуть нокт-область, вернувшись в привычный мир и замаскировавшись там под обычного человека хотя бы на время, до выяснения всех обстоятельств…

Но с другой, возвращение это могло пройти отнюдь не так гладко, как хотелось бы.

Причин тому масса: трекер в грузовике работодателей, которые могли за это время списать сотрудника и заявить о его пропаже, суть бесславной смерти. Регистрация в опорнике ООБ, до которого безопасники рано или поздно, но доберутся, и поймут, что среди гражданских числился один умерший страшной смертью паренёк двадцати трёх лет отроду, почему-то шляющийся во «внешнем мире» и не прошедший при этом осмотр и изоляцию, обязательные для каждого побывавшего в нокт-области человека.

А пройти этот осмотр… ну, Торн мог придумать массу других, менее болезненных и унизительных способов покончить с жизнью, нежели добровольно отдаться на опыты учёных. Так что знание о том, куда деваться, если с властями «не заладится», было нелишним.

Сейчас вопрос лишь в том, как лучше будет поступить: тихонько свалить или попытаться выйти на контакт?..

Глава 8

Сейчас вопрос лишь в том, как лучше будет поступить: тихонько свалить или попытаться выйти на контакт?

Увы, ответить на этот незамысловатый вопрос Торн банальнейшим образом не успел: один из шагоходов резво довернул корпус, и без полной остановки выстрелил в сторону наблюдающего за ним парня. Тот не растерялся, из полуприсяди бросившись вглубь комнаты, и сделал это, как оказалось, не зря.

Солидных размеров гарпун не попал в окно, но кирпичную стену пробил играючи, обдав Торна ворохом ало-серого крошева и воткнувшись в пол. Почти сразу странная верёвка, которая к этому гарпуну крепилась, натянулась, но ошалевший от захлестнувшего тело адреналина парень не позволил противнику вернуть «снаряд» — один широкий росчерк отросшими и вспыхнувшими алым когтями, и верёвка с хлёстким щелчком вылетела наружу.

А вот гарпун Торн, оценив его размеры, самым наглым образом прихватизировал, выдрав тот из пола. Это полутораметровое «копьё» казалось увесистым даже для нынешнего, ставшего куда более сильным парня, так что его потенциальную эффективность он оценил очень и очень высоко.

«Как говорится, тяжесть — это хорошо, тяжесть — это надёжно. Даже если такая хреновина погнётся, менее опасной она от этого не станет». — Ухмыльнулся парень, в последний раз взвесив гарпун в руке. — «Самое то для того, чтобы наделать дырок в шагоходе, лишённом, по сути своей, хорошего бронирования».

Подобные машины создавали лёгкими и подвижными, с открытыми сочленениями, так как нечто очень тяжёлое и способное держать удар — это, строго говоря, уже танк. А зачем нужен танк на ходулях, если основная масса преимуществ конструкции при таком подходе просто теряется?