Я, физрук-профессор магии

Последние слова я произнёс шёпотом, наклонившись к Бухольцу. Тот заговорщицки кивнул и, спрятав рассол во внутренний карман мантии, раскрыл свое меню. Я, неспешно наварачивая горячее пюре с котлетами, внезапно вспомнил, о чем хотел поинтересоваться у учителя алхимии, пока он рядом со мной.

– Скажите, милейший, а нет ли случайно в вашем классе среди предметов для практических занятий такого устройства, как перегонный куб?

Навороживший себе гору напоминающего прелые водоросли салата, мерзкого даже на вид, Бухольц утвердительно кивнул. Воткнув вилку в свой обед для для кроликов, он гордо сказал:

– Да, коллега, эта вещь у меня есть. И очень приличного качества, доложу. Сам покупал еще лет пять назад. Производитель "Смизерс и сыновья"!

У меня аж от сердца отлегло! Как же я боялся услышать отрицательный ответ. Алилуйя! Неужели я вижу свет в конце туннеля?! Отличная новость. Одна из немногих действительно отличных новостей за последнее время.

– Я использую его для изготовления некоторых алхимических реактивов. Хотите заказать парочку магических зелий, профессор?

Я отхлебнул эля и, снова наклонившись к соседу, приобнял его, и задушевно произнес:

– Друг мой, я разве вам не говорит, что и сам знаток некоторых весьма специфических зелий? В свое время лично баловался их изготовлением. Одно вы уже знаете. Это...

– Да, да, рассол, - с жаром шепнул Бухольц, насторожившись, как почуявший мясную вырезку пес.
– А второе...

– А второе называется самогон, - с самым невозмутимым видом закончил я.
– Гарантирую, если поможете мне его сварить, то ваша жизнь изменится раз и навсегда!

——————————

Когда начались занятия, посещаемость класса опять была стопроцентной. Вовремя принятые мной жёсткие меры напрочь отбили желание у этих тунеядцев приходить на мои уроки с опозданиями. Разумеется, Стинг и Грубус, а так же присоединившийся к ним Блумквист благоухали крепкими табачными ароматами. Но я сделал вид, что ничего не унюхал. Судя по запаху, курили они трубки. А раз так, то еще узнают, какими удивительными вещами можно заняться, когда их добрейший учитель захочет отучить их от этой пагубной привычки. Всему свое время.

– Как я и обещал, сегодня занятий по Защите от Тёмных сил не будет, - объявил я. И не успели великовозрастные дурошлепы обрадоваться этой новости, как я безжалостно добил их.
– Напоминаю для забывшихся, что два раза в неделю у нас занятия физкультурой. Так что возрадуйтесь, убогие, сегодня этот блаженый день настал!

На меня посмотрели так, словно я сообщил им, что мы все, дружной компанией идём на похороны. Я смерил их грозным взглядом, повергнув в окончательное расстройство, и сказал:

– Люциус Торчел, вам, как старосте, поручаю проводить класс на школьный двор. Для урока на свежем воздухе нам понадобится ровная, достаточно вместимая площадка. Желательно с травяным покрытием. Есть ли у вас мысли по этому запросу?

Торчел сглотнул и нехотя промямлил:

– Есть, сэр... Под описываемое вами место хорошо подойдет пустырь за западным крылом школы.

– Отлично! Больше интузиазма в голосе, Торчел. Всем оставить учебники и тетради в классе. Переодеться в спортивные костюмы и кеды... Упс. Ладно, идите, как есть, в мантиях. Вопрос по спортивной экипировке мы утрясем позже!

А ведь и вправду, подумалось мне, если уж я ввожу новый предмет, такой, как физическая культура, то не могут же мои ученики заниматься ею в своей повседневной чародейской одёжке. Надо будет обязательно перетереть с Дуплусом по поводу дополнительных и столь необходимых моему классу спортивных костюмов и обуви.

Оказавшись на пределами школьных стен, ведомые Люциусом Торчелом, мы вскорости вышли на описанную им площадку. Высоко над нами светило теплое сентябрьское солнышко, по синему небу плыли насыщенные, пузатые раздутые облака, в воздухе стоял запах первозданной свежести и отдалённый шум разросшейся поблизости от школы рощи. Красота. Я с наслаждением вдыхал полной грудью и был заряжен небывалой энергией. Все ж таки я наконец-то оказался в родной стихии. Как не крути, а диагноз "физрук" это на всю жизнь!

С одной стороны поросший пожухшей густой травой пустырь в форме квадрата оттенял нависающий силуэт школы, с двух других живая изгородь, ну а южной стороной наш маленький стадион выходил на свободный простор. В целом, очень неплохое место. Для группы из дюжины человек то, что нужно. Я уже начал прикидывал, как здесь разметить поле для игры в мини-футбол...

Мои ученики, все одиннадцать человек, по моей команде выстроились нестройным рядом на краю площадки. Не скажу, что у них был цветущий и жаждущий новых впечатлений вид. Даже наоборот. Все в этих магических негодяях говорило о том, что они с превеликим удовольствием смотали бы удочки куда подальше, будь на то их воля. Я мрачно взирал на шеренгу этих обряженных в мантии гамадрилов и угрожающе двигал желваками.

– Скажу сразу, без обиняков, - сурово начал я.
– Зрелище вы представляете крайне постыдное и отвратительное с точки зрения физической дисциплины. Сутулитесь, топчитесь как беременные коровы, наверняка даже не сможете рассчитаться на первый-второй. Как вы отжимаетсь, я уже видел. Не сомневаюсь, что большинство из вас так же бездарны в подтягивании на перекладине и абсолютно беспомощны в кроссе. Но ничего... Не волнуйтесь, я с вами, дети мои. А со мной вы еще начнете ставить рекорды Школы!

Кажется, мои последние слова окончательно лишили их последних зачатков вдохновения. Школяры глазели на меня, как окружённые стаей голодных львов жалобные косули. Я почистил горло и рявкнул:

– Класс, в шеренгу становись, на расстояние вытянутой руки друг от друга! Да что вы, как тупые обезьяны... В стороны, в стороны... Грубус, у тебя что, руки такой длины? Фемус, девчонок это тоже касается! На физкультуре все равны!

Когда я добился от них более менее нужного мне построения, продолжил:

– Начнем с базовых упражнений. С разминки! Смотреть на меня и повторять один в один. Кто будет сачковать, примет упор лёжа и будет отжиматься, пока не закончится урок.

Со стороны наша разминка наверняка напоминала сущий цирк. Отдуваясь, пыхтя и с нарастающим ужасом в глазах, они неуклюже пытались за мной повторять самое элементарное. Поворот туловища, круговые движения плеч, наклоны, приседания, ножницы... Господи, да даже прыжки на месте они выполняли с грацией хромых верблюдов! Когда я закончил разминку, десять человек из моего класса напоминали олимпийев, выполнивших программу на золотые медали. И это мы только начали!

– И раз и два! И три и четыре! Бодрей, веселей! Стинг, не филонить! Закончили повороты. Начинаем приседания! Торчел, хоть ты и стал легитимным старостой, к тебе это тоже относится! И начали! Нолик, прекращай дергаться, как припадочная! Не сбавлять темп! Семь, восемь, девять... Я все слышу, Грубус. Попинс, не тряси так своей попинс, ты отвлекаешь Штруделя!.. Десять, одиннадцать...

Единственный, кто выглядел на фоне остального чародейского безобразия достойно, была, к моему удивлению, Мария Попинс. Атлетически сложенная девка прыгала не хуже наскипидаренной козы. Ожидаемо худшим стал толстый и неповоротливый Йохан. С бедолаги градом лил пот, щекастая физиономия стала такой красной, что издалека напоминала горящий маяк. Он хрипел, как проколотая шина и беспомощно таращился на меня умоляющими глазками. Когда я объявил об окончании разминки, он снулой грудой безвольного сала рухнул на траву. Остальные, кряхтя, пытались отдышаться, бормоча осипшими голосами проклятия.