Я их всех убил

Аппарат был вроде бы цел, но очень скоро экран начал мигать. Он успел заметить несколько неотвеченных вызовов от Анри и, прежде чем смартфон окончательно не испустил дух, сумел прочитать сообщение, оставленное дядей:

«Кончай охоту и возвращайся на яхту! Я тут с психиатром, он мне все объяснил…»

29

Вдали молния разорвала небо, а через несколько секунд до Максима донесся раскат грома. Он на миг замер, не отводя глаз от темного экрана мобильника, потом опомнился и прокрутил в голове слова Анри.

Что мог ему сказать Беккер, чего Максим еще не знал?

Он опасался очередной хитрости со стороны психиатра, в желудке опять заворочался ком тревоги, и он поспешил вернуться на мост, к машине.

Когда он вступил на металлическую платформу, ему показалось, что дождь стал чуть слабее, но на горизонте под плотной пеленой темных облаков молния снова царапнула воздух электрическим когтем. Погромыхивало, и горизонт сулил новую бурю.

Дойдя до машины, Максим открыл багажник и распотрошил спортивную сумку. Сменил промокшую одежду на шорты и майку, которые надевал на воскресную пробежку. Наряд был точно не по погоде, зато сухой.

Чувствуя, что больше не выдержит, он забрался внутрь и включил обогрев на максимум. Через несколько секунд дрожь немного унялась.

Ожив, он развернул машину и поехал к пристани.

Сидя на банкетке, Анри все еще беседовал с доктором, который до сих пор был прикован наручниками к радиатору, и поза его выглядела почти забавно.

– Ключи при тебе, чтобы я его отстегнул? – спросил Саже, поворачивая голову к Максиму.

– Они у меня в машине; если ему есть что сказать, пусть сначала выговорится, а там посмотрим, – ледяным тоном ответил племянник.

– Максим, веди себя разумно, – призвал его дядя.

– Говори, Беккер! Я сниму наручники, если твои слова будут того стоить.

Бывший руководитель следственной бригады увидел во взгляде племянника твердую решимость, а ему, как никому другому, было известно, что настаивать в таких случаях бесполезно.

Психиатр попытался выпрямиться и с серьезным лицом заявил:

– Я уже описал в общих чертах всю историю вашему дяде, но, если вам нужна более подробная версия, это займет немало времени, и я не знаю, как…

– Времени у меня полно, – прервал его Максим.

Беккер поморщился, потер правое запястье и снова приступил к изложению:

– Когда ко мне в клинику доставили Кристофа, первое психиатрическое обследование подтвердило диагноз судебных медиков. Параноидальные изменения личности, маниакальные психозы с элементами делирия, биполярное расстройство с чередованием так называемых пассивных фаз и галлюцинаций, ведущих к приступам жестокого насилия. Именно поэтому он нападал с ножом на несчастных прохожих на улице. Он слышал голоса, приказывающие ему избавить человечество от сил зла. Но после нескольких недель у нас в «Сен-Жане» дела пошли не совсем так, как предполагалось. Лечащие врачи и я сам пришли к выводу, что Кристоф чувствителен, очень умен, то фонтанирует идеями, то впадает в поэтическую задумчивость. И тогда я решил испытать на нем экспериментальную методику, которую разрабатывал много лет. Это сочетание гипнотерапии, когнитивной медитации и сеансов ролевых игр в сочетании со строго дозированным и уточняемым в процессе лечения приемом медикаментов. У бедняги не было ни семьи, ни друзей, и его никто не посещал. Опеку над ним осуществляла клиника, что с точки зрения нашего протокола исследования представлялось дополнительным преимуществом и позволило быстро продвигаться… И вдруг через несколько месяцев Кристоф предстал передо мной в образе энергичной молодой женщины, желающей вкусить все прелести жизни. Она просуществовала два дня подряд, потом исчезла. Несколько дней спустя перед нами оказался довольно беспокойный молодой человек, который любил писать стихи и наблюдать в тишине за природой. Он тоже задержался ненадолго… На протяжении последовавших долгих месяцев не было перемен, а Кристоф вел себя крайне агрессивно по отношению к медицинскому персоналу. Нам удавалось купировать его приступы с помощью медикаментов, но стабильную дозировку мы так и не установили… Затем однажды ранним утром я обнаружил совсем другого индивидуума, который оказался истинным гением в математике и наверняка мог сделать научную карьеру в этой области. Вот тогда у меня стала вырисовываться некая схема, и я захотел понять…

– Но о ком ты говоришь? – взревел Максим. – Что это еще за детские сказки?

Он рванулся к психиатру. Чуть заметная улыбочка у того на губах только подлила масла в огонь его гнева.

– Кончай попусту болтать, Беккер, и дай нам что-то конкретное! Кто эти люди? – потребовал ответа жандарм.

– Значит, вы так и не поняли? – спокойно отозвался тот.

Монсо промолчал.

– Все эти личности – это и есть Кристоф Корню!

– Что ты несешь? – выдохнул Максим.

– Нина, Колин, Харл и Иони – они все и есть Кристоф Корню!

В голове у дознавателя заклубился водоворот новой информации; он прищурился, словно стараясь рассмотреть все подробнее. В памяти мгновенно всплывали отдельные детали: тот факт, что Нина оказалась мужчиной, анаграммы; но элементы пазла по-прежнему не складывались.

– В этой истории ничего не вяжется! Разные мобильные телефоны, разные адреса проживания, следы крови в квартирах… Мы точно имеем дело с четырьмя разными людьми!

Беккер покачал головой:

– Послушайте, я не знаю всех подробностей вашего расследования, но то, что вы говорите, идеально совпадает с тем, что я вам рассказал. – Психиатр глубоко вздохнул и продолжил: – Когда я понял, что Кристоф страдает расстройством личности и что внутри одного тела сосуществуют несколько индивидуальностей, мне удалось их идентифицировать. Вырисовывались пять совершенно различных профилей: экстравагантная молодая женщина, страстно увлекающийся современными технологиями подросток, гений математики, художественная натура и, наконец, тот, кто носит имя Кристофа Корню. Четыре первые индивидуальности были совершенно подавлены грузом психиатрических расстройств и паранойи Кристофа. Гипнотерапия позволила мне вытаскивать их на поверхность на несколько часов каждый день, и когда мне удалось установить психологический профиль каждой из личностей, сосуществующих в нем, у меня созрела идея протокола выздоровления… Следовало запрятать нездоровую личность Кристофа Корню в самые глубины его сознания, а для этого ее нужно было полностью изолировать: ни под каким предлогом ей нельзя было предоставлять пространство для самовыражения. Вот почему я позволял другим индивидуальностям появляться на значительное время. Каждая должна была на сто процентов самореализоваться и жить полной жизнью. Мы обеспечили каждой новые документы, и я решил, что анаграмма имени человека, который наилучшим образом воплощает их сущность, послужит элегантной отправной точкой. Для безалаберного артиста, который преклонялся перед композитором Карло Хеммерлингом – наверняка он слушал его музыку в детстве в одной из приемных семей, в Швейцарии, – мы выбрали анаграмму «Харл Коммегерлин». Это было скорее забавно, и мы продолжили дальше в том же духе. Фамилия Нины происходит от…

– Все это нам известно, – прервал его Максим.

Беккер вытаращил глаза от изумления:

– Правда? Вы нашли исходники анаграмм? Снимаю шляпу. И, несмотря на это, вы не догадались, кто такой на самом деле Кристоф Корню?

Жандарму не очень нравился снисходительный тон, на который перешел доктор, но он решил не обращать на это внимания: все-таки Беккер по-прежнему был пленником в собственной кают-компании.

– Я не очень понимаю, как вам удалось все это обустроить, – сам себя спросил Максим.

– Это только кажется сложным, а в конечном счете все довольно просто. Я установил четко организованный порядок с расписанием для каждой личности. Таким образом, у каждого была своя профессия, свой дом и вся полнота жизни. Колин, отличающийся исключительным интеллектом и склонностью к математическим построениям, выбрал своим призванием биржу и самоокупаемые прогнозируемые модели, которые самовоспроизводятся в зависимости от психологических характеристик рынка. Именно он очень быстро стал гарантом финансовой устойчивости всей группы. Его личность активировалась по понедельникам и пятницам, дням повышенной биржевой активности, и обеспечивала комфортную жизнь всем остальным. Из практических соображений доходы, получаемые различными индивидуальностями от их деятельности, переводились на один и тот же банковский счет. Иони оказался блестящим геймером. Благодаря спонсорам и донатам он тоже существенно пополнял общий счет. Его днями были четверг и, естественно, суббота. Что касается остальных дней недели, Нина появлялась по вторникам, а Харл, которому нужно было время, чтобы писать музыку, по средам и воскресеньям. Ритуал должен был соблюдаться неукоснительно, и чем обыденнее и спаяннее становилась эта рутина, тем решительнее уходила вглубь токсичная личность Кристофа Корню, что было в интересах остальных четверых.

Максим подумал о предметах, которыми сам пользовался на сеансах медитации: акупунктурный коврик с цветами лотоса, благовония, бинауральные [32] звуки, которые погружают мозг в полубессознательное состояние.

– Они прибегали к самогипнозу, чтобы переходить от одной индивидуальности к другой, верно?

– Именно! – закивал Беккер. – Мне пришлось обучать их месяцами, но я хотел, чтобы к выписке Кристофа все было готово. При соблюдении этой методики я мог быть спокоен, что никаких неприятностей не случится.

32

Бинауральный ритм или звук – слуховая иллюзия, возникающая, когда в оба уха одновременно поступают сигналы с двумя разными частотами.

– Вот только два дня назад эта благодать закончилась…

На лице у психиатра появилось изумленное выражение.

– Как это? – спросил он.

– Ваш параноидальный и склонный к насилию Кристоф Корню взялся за старое!

– Боюсь, я вас не совсем понимаю, – серьезно ответил доктор.

– Мы обнаружили кровь в местах проживания всей вашей четверки. И пытаемся понять, что произошло.

Лицо Беккера совершенно переменилось: к нему вернулись и хитроватый вид, и поучительный тон.