Я обязательно спасу Тот

Всё время приема я нахожусь с том идиотском состоянии, когда ты не понимаешь, спишь ты, или нет. Мне сложно отвечать на вопросы, ведь кажется, что еще чуть-чуть и я просто отключусь, поэтому за меня дает ответы Кайла. Правда, мне пару раз приходится разомкнуть губы и выдавить: "Правда" и "Она сама нарвалась".

– Брук, Вы считаете себя психологически нестабильной?

– Возможно, мне следовало бы научиться грамотно совладать с эмоциями, но чтобы прям "нестабильной"...

– Так да или нет?

– Я выбираю классическое "или".
– говорю я, тонко улыбнувшись.

– Я не знаю, поэтому не могу ответить.

Доктор молчит, делая пометки на листке бумаги, и приглаживает рубашку на своем рыхлом животе.

Я впервые обращаю взгляд непосредственно на его лицо: такой-же рыхлое, как и все тело, со свисающими щеками и редкими светлыми усиками над верхней губой. Не зря он подался в психотерапевты, ведь иначе на него никто не обратил бы внимания и никто не заметил, если бы он вдруг исчез, такой этот док невзрачный. А так хоть пациентам он нужен, уже что-то.

– Мисс Спенсер сказала, что Вы сейчас не живете со своими родителями.

– Да, не живу.
– скучающим тоном осведомляюсь я, поудобней устраиваясь в кресле.
– Я уже почти совершеннолетняя, так что...

– И в чем же причина того, что Вы ушли из дома?

– Надоело давление.
– я неопределенно повожу плечом.
– А так-то у нас вполне нормальные отношения.

– Вы общаетесь с родителями?

– Да, конечно.

– Они оказывают Вам моральную или материальную поддержку?

– Разумеется, иначе как бы я снимала жилье? Кто бы принял несовершеннолетнюю на работу, вот скажите? Так что да, я просто решила отдохнуть подальше от семьи.

– И где Вы живете на данный момент?

– Снимаю квартиру с друзьями.

– Неплохо устроились, однако.
– усмехается доктор. Я киваю.
– Мисс Дженкин, не сочтите мой вопрос слишком откровенным, но у Вас есть друг?

– Друг?
– непонимающе хмурюсь я.

– Постоянный партнер.
– исправляется мистер Ларкинз.
– Видите ли, девушки в Вашем возрасте...

– Я девственница.
– ничуть не смутившись, отвечаю я. Кайла резко оборачивается и теперь смотрит на меня, как на нечто воистину удивительное.
– Когда я сбегала из дома, мною не руководили ни гормоны, ни желание избавиться от опеки и "оторваться". Я ушла не из-за того, что мне не разрешали водить домой мальчиков и не из-за того, что я влюбилась. Вас же интересуют причины? Она одна и я уже её назвала. Мне. Просто. Надоело. Давление.

– Как Вам будет угодно.
– ухмыляется доктор.
– Вы часто проявляете раздражительность по отношению к своим друзьям и близким?

– Когда меня выбешивают.
– говорю я.

– И часто Вас... выбешивают?
– интересуется мужчина, вскинув на меня взгляд своих маленьких мутных глазенок.

– Постоянно.

Психотерапевт коротко кивает и снова что-то строчит.

Сеанс продолжается, а в конце этот Ларкинз говорит, будто нам не помешало бы позаниматься индивидуально. Кайла соглашается за меня, мне остается только запоздало кивнуть, мол делайте, что хотите, только оставьте меня в покое.

***

Убийство в клубе, значит. Ну что, здесь всё предельно просто - затеряться в толпе, а когда сделаешь своё дело, быстро выбираться. Много людей, музыка - всё это сыграет мне на руку.

Меня пропускают, вслед за мной идут Дилан и Джон Эддингтоны, похожие, как две капли черной и белой краски. Мы разбираемся с одним парнем, барыгой, после чего нас быстро выводят через черный ход на улицу. Там нас поджидает машина, в которую мы садимся.

– На вот, - бормочет Дилан, всунув мне в руки новенький мобильный. Я непонимающе хмурюсь.
– Аларик совсем с ума сошел, раз телефон тебе не дает. Сейчас без связи никуда особо не пойдешь, а так хоть... Ну в общем, бери.

– Да, Брук, не ломайся.
– подхватывает Джон.
– Бери, тебе он пригодится.

– Спасибо, ребят.
– я беру мобильный в руки и снимаю его с блокировки.
– Не ожидала, честное слово.

– Мы еще давно хотели тебе его отдать, но как-то не было подходящего случая.
– Джон пожимает плечами. Дилан кивает.

– Вас же четвертуют, если узнают...

– Расслабься, если будешь меньше болтать - точно не узнают.
– Дилан усмехается. Обычно его лицо внушает только страх и в какой-то степени даже отвращение, но мне почему-то абсолютно плевать на шрамы.

– Брук, родная, я так рада тебя слышать!
– лепечет женский голос. Я улыбаюсь, воровато оглядываясь по сторонам, и прочищаю горло.

– Я тоже, мам. Как ты, как папа?

– О, детка, с нами всё хорошо. Ричи очень скучает.

– Я тоже очень по нему скучаю.

– Эмили оставила Престона у нас на пару дней, а сама уехала в Икс к бабушке. Она что-то плохо себя чувствует в последнее время...

Раздался еще один голос, мама прервалась.

– С тобой Ричи хочет поговорить.

– Передай ему мобильный.

– Хей, Брук!

Я улыбаюсь еще шире, так, что у меня начинают болеть щеки.

– Хей, чертяка, как ты там?

– Ничего, нормально. У нас каникулы уже начались.

– Как оценки?
– помню, как сама ненавидела этот вопрос, а теперь задаю его.
– У тебя же там с литературой какие-то непонятки были.

– Это у миссис Моретц со мной непонятки.
– смеется мальчик.
– А ты как? Нашла работу?

– Да, давно уже. Н-неплохо зарабатываю, свободный график, никаких рамок.

– Отложи мне денег, а, мама не хочет покупать мне...

– Никаких велосипедов, ты их ломаешь чаще, чем твоя сестра сбегает из дома!

Я смеюсь, Ричи тоже.

– Я отложу, без проблем. Что у вас вообще новенького происходит?

– Ничего, Эмили опять ушла и оставила на маму своего орущего опарыша.

– Ричи!
– возмущается на фоне мама.

– Я всё-еще люблю Престона.
– фыркает Ричи, отставив телефон от уха.
– Надоел он уже, честное слово.

– И куда на самом деле Эмили подевалась?
– не без нотки негодования спрашиваю я.