Я отвечаю за все

– Так. Не обсуждается. Пошли, пошли! Мне все равно по дороге.

Она потянула меня за собой, и я пошла. Ладно, какая-то компания все же лучше, чем ничего. Мы шли рядом, и я была благодарна, что она рассказывает что-то, не требуя, чтобы я подключалась к беседе.

У своего подъезда я помедлила — мне совсем не хотелось идти домой, ведь там придется бродить туда-сюда, мучаясь в четырех стенах, как в клетке. И может быть поэтому, а может быть и потому, что не хотелось оставаться одной с Димой, который мигом вытянул бы из меня все, я сказала:

– Слушай, может быть, поднимешься?

– Да ладно, я...

– Ань, прошу, пошли, Димку проведаешь! К тому же, вдруг я снова резко побледнею, - неожиданно скорчила я мину, и Анька покатилась со смеху.

Мы вошли в квартиру и тут же услышали голоса. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Для меня они были уже привычными, а вот Аня удивилась. Сначала мы наткнулись на Данилу. Этого после его концерта сегодняшнего я вообще видеть не хотела, поэтому прошла мимо, даже не прокомментировав его пребывание в нашей квартире.

Впрочем, Аня молчать не стала.

– Он у вас тут живет?

– А ты разве не ко мне в гости пришла?
– поинтересовался Разлогов.

Я ушла переодеваться, не услышав, что ему ответила Аня, а через пару минут до меня долетел просто какой-то истерический вопль, который Аньке принадлежать никак не мог. Я выбежала из комнаты и обнаружила взбешенную Селиверстову, которая наткнулась на свою одноклассницу.

– Я пришла к тебе первый раз, а она тут как тут? Какой раз она приходит к тебе?
– вопрошала она у Димы, который лежал у себя и, видимо, знать не знал, о ком она говорит.

– О, Господи, - протянула недоуменно Аня, повернулась и ушла вглубь квартиры. Я пошла за ней. Смеющий Разлогов нашел нас через несколько секунд на кухне.

– Я оставил голубков выяснять отношения, - протянул он.

– А чего ты такой довольный?
– неприязненно осведомилась я.
– Радуешься, когда другим плохо?

– Не угадала, - он был краток.

– Хочешь чаю?
– спросила я у Аньки. Та пожала плечами.

– Я хочу, - сказал Данил.

– Ты себе и сам можешь сделать — ты же здесь почти живешь.

– Хихихи, - с непроницаемым лицом заметил Разлогов. И вдруг повернулся к однокласснице: - Не переживай, ты же знаешь, что она психованная на всю голову.

– Я не переживаю, - спокойно сказала Аня.
– Меня достали ее намеки.

– По-моему она не намекает, - поделилась я.
– Она прямо говорит.

Я разлила чай по чашкам и поймала себя на мысли, что перестала переживать из-за Белова и его компании.

– И зачем он с ней встречается?
– глубокомысленно поинтересовалась я, думая о другом.

– Ну зачем, зачем...
– Разлогов хмыкнул.
– Подрастешь, я тебе расскажу.

Анька прыснула в чашку.

– Тоже мне — большой вымахал, - съехидничала она.

– Вот когда мы с тобой встречались, меня тоже все спрашивали: зачем?
– перевел Данил взгляд на одноклассницу. Тут я не выдержала и выплеснула набранный чай в стену фонтанчиком. Секунду Данил и Аня молчали, а потом рассмеялись.

– Вы встречались?
– выдавила я, чувствуя свой обожженный язык.

– Ага, - усмехнулась Анька.

– В летнем лагере в 13 лет. Самые длительные отношения Разлогова.

– А твои единственные отношения, - метко отомстил Данил и отпил из чашки, как английский лорд.

– Как это вышло, что вы встречались?

– Ну как это бывает?
– философски пожала плечами Аня.
– Мы попали в один лагерь и тут его сердце не выдержало. То мы были в окружении одноклассников, а это остались единственными знакомыми, вот он и перестал стесняться своих чувств.

– Да точно, слушай ее больше, деточка, - поддакнул Разлогов.
– Она тебе порасскажет. Она сама ко мне пристала на костровой — сыграй ту песню, и эту, и еще вот эту... Видимо, западает на музыкантов.

Анька скорчила ему рожицу и закрылась от него своей чашкой.

– И когда же вы перестали встречаться?

– Да почти сразу как в школу вернулись, - вздохнул Данил и неожиданно сказал: - А хорошие были времена, правда?

– Конечно.

Захлопнувшаяся дверь комнаты помешала мне продолжить расспросы. Мы замолчали и уставились в коридор. Селиверстова пронеслась мимо нас, распахнула дверь и выскочила наружу, так и не сказав нам ни слова.

– Вот хамка!
– сказала Аня.

– Пока, Ириша!
– пискляво проводил ее Разлогов.

Я вздохнула.

– Ладно, надо идти к Смотрову.

– И что-то мне подсказывает, что про Ирку он сейчас разговаривать не захочет, - заметил Данил.

Дима лежал на спине, свесив одну руку с кровати. На лице его застыло безучастное выражение, когда я вошла. За мной подтянулись его одноклассники, а Аня, замыкавшая строй, воскликнула, едва войдя в комнату:

– Ничего себе, ты все еще рисуешь!

Я вполне понимала ее удивление. Когда я вошла сюда в первый раз, я удивилась также.

Стена напротив кровати была вся от пола до потолка увешена Димиными рисунками. Карандашные наброски, картины, нарисованные акварелью — портреты, шаржи, пейзажи, фантастические картины возможного будущего, иллюстрации к любимым книгам и фильмам — возле этой стены можно было провести не один час, изучая все эти рисунки.

– Видимо, это у вас семейное, - повернулась ко мне Аня.
– Я видела в библиотеке, что ты тоже рисовала что-то. И очень недурно. Это ведь был Дон Кихот, да?

– Ну, я рисую совсем не так хорошо, как Смотров, - пробормотала я застенчиво: на меня вдруг уставились все, и это смущало.

– Зато ты здорово поешь, - неожиданно со своей кровати сказал Дима.

– Что?
– в один голос изумились Аня и Данил.
– Ты поешь?

Я пожала плечами.

– Пела раньше. Теперь не пою.

– О, у нее очень крутой голос, - сказал Димка. Я погрозила ему кулаком, но он словно не увидел. Странное на него настроение нашло — слишком приветливое.
– Помнишь, какие ты места занимала?

– Места? Ого! Спой что-нибудь!

– Не буду я петь, отстаньте, - попросила я.

– Ну спой, спой, спой!
– хором заныли Данил и Аня, переглянувшись. Поразительное единодушие.