Я рисую ангелов
Шрифт:
Доктор резко выпрямился в кресле.
– Простите, что?
– В скорой у нее открылось кровотечение, выкидыш. Я изучала психологию и психиатрию, но не настолько глубоко, чтобы понять логику этой женщины. Как можно пытаться убить чужого ребенка, если ты сама беременна?
Карлин поставил стакан на стол, заметив, насколько дрожит его рука, и приложил ледяные пальцы ко лбу.
– Я не думаю, что Акселю стоит это знать. Равно как и то, что она выжила. Для него надо закрыть эту дверцу. Их отношения были сложными, хоть и недолгими. Он не переживет.
– Простите, доктор. Это вы решить не можете. Вот
Марк посмотрел на нее, пытаясь определить, шутит она или серьезно.
– Доктор Тайлер, я не в силах вам указывать. Но прошу вас. Если это возможно, не говорите ему ничего. Вы сами сказали, он в шоке. Дайте ему оправиться. Я могу забрать его домой?
– Лучше утром.
Телефон Марка зазвонил. Он извинился и ответил на звонок, не глядя на имя.
– Это Говард. Алексон мертв. София Мун мертва. Я не успел ее спасти. Грин был прав. Во всем прав! Это моя вина. Если бы я говорил с ним по-другому, он бы…
– Стой. Где ты?
– Жду криминалистов.
– Энн Лирна тоже мертва, – сказал Карлин, глядя на Тайлер внимательным и холодным взглядом. Та нахмурилась, но промолчала. – Меган выжила, детектив спас ее. Он в шоке, но жить будет.
– Значит, все? – выдохнул Говард.
– Иди домой, стажер. И попробуй поспать. А завтра составишь отчет.
– Это дезинформация, – строго сказала Фэй, когда он положил трубку. – Ложь никогда никого не спасает.
– Либо она умрет, либо останется в коме навсегда, ведь так?
Тайлер неопределенно пожала плечами. Они оба знали, что это не так. Редко, но чудеса встречаются и люди полностью восстанавливаются. Она может прийти в себя. И если сейчас он распространит ложь о ее состоянии, потом потеряет всех друзей. Но в мирах Карлина не было такого, где он смог бы сказать Акселю, что Энн жива, что она потеряла его ребенка и что она действительно та, кем ее считают. Он почувствовал ноющую боль в груди, но отогнал ее. Мучительно улыбнулся и посмотрел на Фэй Тайлер, которая терпеливо молчала, ожидая, что еще он скажет.
– В другой ситуации я бы вам все рассказал, доктор. Это длинный разговор. Я благодарен вам за внимание и доверие, но…
Он не договорил, прерванный стремительно нарастающей тупой болью в груди. Машинально схватился за сердце. Фэй вскочила, на лету доставая из кармана фонендоскоп. Присела перед ним, отбросила его руки от груди, расстегнула рубашку, заставила положить голову на спинку и откинуться назад. Карлин чувствовал только боль, ошеломляющую и бесконечную. Неужели судьба настолько психична, что убьет его сейчас? Он слишком молод для инфаркта. Но он слишком много всего перенес в последнее время. Фэй приложила фонендоскоп к его груди и замерла, прислушиваясь к сердцебиению. Это длилось секунду, но кожу обожгло ее дыхание. Сердце, кажется, взорвалось. Последнее, что он услышал, прежде чем провалиться в пропасть, был приказ Тайлер не отключаться и звук тревожной кнопки.
– Я никуда не уйду, доктор Тайлер. После всего, что он пережил, вряд ли он захочет прийти в себя в этой чертовой больнице в полном одиночестве.
– Именно потому, что он многое пережил, ему нужен покой, детектив… Минуточку. Марк, вы слышите меня?
Кто-то притронулся к его лицу,
оттянул веко и посветил туда фонариком. Карлин дернулся, пытаясь увернуться. Покрывало сползло, к груди прикоснулась теплая поверхность фонендоскопа. Интересно, где она его греет? Женщина наклонилась к нему, прислушиваясь, и доктор уловил слабый цветочный аромат ее духов.– Что случилось? – с трудом разлепив сухие губы, прошептал он.
– У вас был сердечный приступ, пришлось провести срочную операцию. Сейчас вы в Госпитале имени Люси Тревер.
– И эта женщина отказалась перевозить тебя в кардиологию.
– Аксель?
Карлин попытался сесть, но мягкая рука доктора Тайлер не позволила.
– Детектив Грин в полном порядке. Он отоспался, узнал, что с вами случилось, и два дня дежурит у вашей постели.
– Два дня?..
Карлин наконец открыл глаза и увидел прямо перед собой прекрасное и строгое лицо доктора Фэй Тайлер.
– Вам крепко досталось. Но жить будете. Диета, режим, – тепло проговорила она, выпрямляясь.
– Старость? – невольно улыбнулся Марк. Удивительно, но он чувствовал себя обновленным. – Сколько я был мертв?
– Сердце не билось чуть больше двух минут, – будто нехотя сказала Фэй. – Мы смогли его запустить и починить. Отдыхайте. Детектив, не рассказывайте ему страшных сказок. Новость о том, что вы назначили его медицинским поверенным, довела его до инфаркта.
Она ушла и мягко закрыла за собой дверь палаты. Марк повернул голову и посмотрел на друга. Тот выглядел как обычно. Будто ничего не случилось. Может, он ничего не знает?
– Вот все и закончилось, – сказал он, подтверждая догадку Марка. – Магдер мертв, Энн мертва. Меган жива. София – нет. Мне пришлось выкинуть телефон – достали газетчики. Мун заперся у себя в доме. Рихтер вернулась в Треверберг в тот же день, обнаружила у себя дома кучу наших ребят и озеро крови. Говард взял пару отгулов. Наверное, уйдет в запой. Он винит себя в смерти Магдера. Найджел доволен. Пресс-служба пока отбивается от журналистов. Все как всегда.
– Как ты?
– Волнуюсь за тебя. Марк, инфаркт? Тебе тридцать шесть, а не шестьдесят три.
Карлин промолчал. Или Энн действительно умерла, или Фэй ему ничего не сказала.
– Как Ковальская?
– Дура твоя Ковальская, – отрубил Грин. – Тресс взял с нее подписку о невыезде. Завтра придет на допрос. Будь она посговорчивее, мы вычислили бы мерзавцев раньше.
– Мне надо поспать.
– Ты спал двое суток.
Карлин отвернулся. В груди болело, но не сильно. Лекарства туманили голову. Нужно отдохнуть. Еще немного. И потом вернуться в строй, как это было всегда.
18. Аксель Грин
1 июля 2021 года
Треверберг
Боль навалилась с чудовищной силой. До тошноты, до головокружения. Будто ему в горло воткнули металлическую трубку, одновременно пронзив сонную артерию и гортань. Будто кто-то выкачал из него силы и теперь добивал, медленно и со вкусом расчленяя его душу. Грин с силой сжал виски нервными пальцами и закусил нижнюю губу. Вздрогнул, почувствовав вкус соли и железа. Кровь. Собственную, густую и горячую кровь. Он сел.