Я - Русский офицер!

Моня знал Краснова и всю его семью, поэтому верил ему, как своему сыну Давиду. Валерка никогда не подводил сапожника и вовремя возвращал то, что обычно был должен за ремонт мяча или своих потертых ботинок.

Моня брал мяч, аккуратно запихивал в него тряпки, и с виртуозной ловкостью при помощи дратвы и шила зашивал мяч, придавая ему первозданную прочность. В эти минуты подобного таинства пацаны, завороженные работой мастера, замирали и, словно под гипнозом наблюдали за каждым движением старого и мудрого сапожника-еврея.

— Держите, Валеричка, свой «пузырь»! Я думаю, он вам еще немного послужит! Вот если бы вы купили себе кожаный мяч с надувной камерой, то тогда бы вам не пришлось тратить деньги на ремонт этого барахла. Сегодня я, Валеричка, сделал вам его бесплатно. Старый еврей Моня Блюм хочет на долгие годы оставить свой вклад в развитие Советского спорта в городе Смоленске. Может, вы станете знаменитыми футболистами, которыми будет гордиться вся страна?

— Спасибо дядя Моня, — хором закричали пацаны и с криком ура вновь убежали на поляну гонять уже отремонтированный мяч.

На какое-то мгновение Валерка с евреем остались наедине, и тогда Моня, видя в нем родственную душу, начал свой долгую беседу.

— Валеричка, вы не спешите? — спросил он, чтобы поделиться тем, что наболело на его сердце.

— Да нет, вот только уроки… Остался последний год, так я не хотел бы терять свою форму. Я ведь хочу поступить в военное училище, чтобы стать военным летчиком, как мой отец.

— А вы, Валеричка, не боитесь, что скоро начнется война!? — спросил еврей, глядя поверх своих очков. — Вам придется воевать с самым грозным врагом.

— Нет, не боюсь! Товарищ Сталин нам говорит, что мы будем воевать малой кровью на стороне противника. Я в аэроклуб, в ОСАВИАХИМ хожу, и уже на планере научился летать, и даже значок получил «Ворошиловский стрелок». Вот так, вот! — похвастался Краснов.

— Вы хоть сами-то верите в эти сказки? Я знаю, несомненно товарищ Сталин прав, но немцы… Эти сволочи накопили горы всякого оружия. Они захватили Польшу и всех евреев согнали в гетто. Они разорили все еврейские магазины в Германии и теперь преследуют нас на каждом шагу по всему миру. А теперь они пойдут войной на Советский Союз, и точно так же будут наводить тут свои порядки.

— Я так не думаю. У нас же с немцами договор о ненападении. Сам товарищ Молотов подписал его еще в прошлом году с их министром Рибентропом, — сказал Валерка более чем уверенно, удивляя Моню своей начитанностью.

— Я знаю, Валеричка, но поверьте мне, старому еврею Моне Блюму, война обязательно будет! Вот только когда? В этом году, через год или десять, но она будет… И помяните мое слово, Валерик, Гитлер утопит всех в крови! Ви еще вспомните наш с вами разговор.

В тот момент Краснов был уверен, что это просто опасения старого еврея, изжившего свой ум в борьбе за выживание в условиях развитого социализма. В его голове никак не укладывалось то, что сказал Моня.

Разве мог Гитлер напасть на Советский Союз, когда связи между государствами набирали обороты дружбы и взаимного сотрудничества, думал Валерка, зная об отношениях СССР и Германии. Отец постоянно рассказывал, что неоднократно на завод приезжали немецкие специалисты и офицеры Люфтваффе. Они с любопытством знакомились с технологией и новейшими образцами военных самолетов создаваемых на отцовском заводе. Участвовали в учениях и даже играли в футбол в дружеских встречах. Нет, войны не должно было быть! К такому мнению пришел Краснов-младший и возвратился в свой мир учебников и всевозможных военных наставлений.

В один из таких дней конца мая, отец как-то неожиданно позвал Валерку с собой на работу. Только в машине он узнал, что по очередной договоренности на завод прибывала партия новых экскурсантов из Германии. Эта весть обрадовала его до корней волос, ведь Валерка изучал немецкий язык. Отец, зная увлечение сына, равнодушным оставаться не мог. Он хотел, чтобы сын на практике проверил свои знания и вживую пообщался на немецком с легендарными офицерами Люфтваффе, о которых тогда писали все советские газеты.

Не знал ни Леонид Петрович, ни Валерка, что ровно через год и один месяц эти стройные, холеные германские летчики будут бросать бомбы на его Смоленск, на этот завод. Будут убивать мирных жителей: детей, стариков, а после очередного рейда, за чашечкой кофе станут дымить сигарами и хвастаться о своих новых победах в кругу таких же, как они фашистских выродков.

Валерка с отцом вместе приехал на завод еще с самого утра. Он бесцельно шлялся по цехам в ожидании немцев, и ему тогда казалось, что время тянется, словно оно сделано из авиационной резины.

Ближе к полудню ворота завода со скрипом открылись, и на его территорию, пуская клубы дыма, въехал автобус с немецкими офицерами, которые прилетели на заводской аэродром на своем самолете. Валерка подошел к отцу и вместе с ним, и директором завода, да председателем местной партийной ячейки, они встретили дорогих гостей, которые словно хозяева Европы, вальяжно, один за другим выходили из автобуса.

Летчики выходили из автобуса, и тогда Краснов заметил, что они как-то странно смотрят в безоблачное голубое небо, как бы изучая ориентиры, для будущего бомбометания. Создавалось такое ощущение, что они восхищаются чистотой небесной выси, которая в эти майские дни была необычайно чиста и прозрачна. Уже позже Валерка поймет, что привычка смотреть на небо закладывается в подсознании летчика уже с первого взлета и никогда не отпустит, пока есть силы держать в руках штурвал самолета.

— Господа офицеры, вы находитесь на территории тридцать пятого смоленского авиационного завода. Здесь мы производим моторы для наших истребителей И-16 и ЛаГ-3, а также для нового штурмовика ИЛ-2, - сказал директор, приглашая гостей пройти по цехам.

Многие немецкие офицеры уже были знакомы по Испании с этим типом самолетов, но после того как в их парке появился «Мессершмитт БФ-109», советские самолеты уже вызывали у них легкую ироническую улыбку. Воюя в составе легиона «Кондор», немцы уже давно опробовали наши «Ишаки» на убойность, и хорошо знали, как те красиво горят, как в воздухе, так и на земле. Единственное, что их удивило из рассказа директора, это информация о нашем новом ИЛ -2, про который они ничего не знали, но с которым им уже через год придется столкнуться в небе над Россией.

Из всех немецких летчиков выделялся один — молодой, белобрысый фельдфебель. Его фуражка, изогнутая в форме седла для лошади, с первой секунды сразу бросалась в глаза. Ямочка на подбородке придавала лицу мужскую привлекательность, не смотря на то, что он был еще совсем молод.

— Франц-Йозеф Вольф, — представился он по-русски без всякого акцента, и, козырнув своей рукой в черной кожаной перчатке, молодцевато, словно юнкер, щелкнул каблуками своих зеркальных хромовых сапог.

— Майор Краснов Леонид Петрович, — сказал отец. — А это мой сын Валерий.