Я смотрю на тебя издали

Вернулась она уже после обеда, лицо хмурое, и я заподозрила неладное. Самолично приготовила чай и с подносом в руках направилась в ее кабинет.

– Не томи, ради Христа, – сказала жалобно.

Агатка стала пить чай и рассказывать:

– С Софьей Николаевной встретились возле больницы, для начала поговорили с врачом. Дениса на фотографии она узнала, медсестры тоже, после чего отправились к нашему майору. Встретил ласково. И не особо удивился, думаю, кто-то из больницы успел ему стукнуть. Со мной был предупредительно вежлив. Перед теткой извинился за своих сотрудников, которые вовремя не смогли выполнить свою работу. Рассказал о пожаре и извинился вторично за то, что парня пришлось спешно похоронить.

– Не поинтересовался, откуда тетка узнала, что Денис в больнице умер?

– Нет, не поинтересовался. И мне вопросов не задавал. Вроде бы в нашем приезде не было ничего необычного. Опознали парня, и слава богу. Со своей стороны обещал помощь в бюрократических процедурах, но сказал, что времени на них уйдет немало. Был так любезен, что вместе с нами съездил на кладбище. Одним словом: образцовый мент из рекламных роликов. Старушку через дорогу переведет, с сиротой поплачет, вдову утешит.

– Ну а дальше что? – нетерпеливо спросила я.

– А дальше – ничего, – развела руками Агатка.

– Как это ничего? – возмутилась я. – Откуда парень взялся на дороге, где болтался целый год, кто его в наручниках держал, наконец?

– Не забывай, труп у нас не криминальный. Умер Денис в больнице, от сердечного приступа. Болтаться целый год мог где угодно, и кто угодно мог ему ребра сломать. Повода возбуждать уголовное дело нет, а нет повода, нет и вопросов. Шериф это знает не хуже меня, оттого и был ласков до приторности.

– Но если они так старались, чтобы имя парня не узнали…

– Успокоились и поняли, что суетились зря. Хотя, конечно, не совсем зря. Опознай его вовремя, тетка, увидев парня избитым да еще с характерными следами на руках и ногах, забила бы тревогу, подалась к начальству. Могла потребовать повторную экспертизу, и неизвестно, что бы из этого вышло. А теперь в отчете патологоанатома «следы застарелых побоев» и ничего более. Ладно, – вздохнула Агатка. – Тетка хоть знает теперь, где он похоронен, значит, не зря мы время тратили.

– А Шериф этот, а «Братство»? – не унималась я, не желая верить, что Агатка готова отступиться.

– Не вижу, как мы можем прижать Шерифа. А «Братство»… – сестрица пренебрежительно махнула рукой.

– А вот Сергей Львович считает, что связь легко нащупать и даже доказать. – Тут я, конечно, как всегда приврала, желая придать себе бодрости.

– Берсеньев здесь при чем? – удивилась Агатка.

– Берсеньев ни при чем, просто я поделилась наболевшим, мы все обсудили и выработали вполне приемлемую версию. Если честно, выработал он, я принимала посильное участие. – Сестрица взирала с сомнением, а я принялась излагать, пока у нее есть желание слушать.

– Это не версия, – хмыкнула родная кровинушка, когда я закончила рассказ, воодушевляясь все больше и больше. – Это готовый детектив. Надо признать, фантазия у Берсеньева богатая, и вывернуть все в нужную сторону он умеет.

– Почему же фантазия? – обиделась я.

– Потому что ваша версия строится на том, что Денис наткнулся на те же сайты, что и ты, и выводы сделал точно такие же, а потом рванул в общину. Если он ее нашел, почему ты – нет?

– У него было больше времени на поиски.

– По-вашему, выходит, он несколько месяцев жил в общине, пока его не рассекретили и в кандалы не заковали. Девятнадцатилетний парень в роли Джеймса Бонда…

– Если б ему было сорок, я и сама бы не поверила, а в девятнадцать жизнь агента под прикрытием очень даже вдохновляет.

– Берсеньев просто решил посмеяться, вот и пудрит тебе мозги.

– Вовсе нет, – возмутилась я.

– В самом деле, – кивнула Агатка. – Откуда им у тебя взяться? Оттого и в друзьях у тебя черт-те кто… Димка – разбойник, а Сергей Львович – Андерсен. С дурной компанией ты связалась, сестрица, – хмыкнула она, а я сладко улыбнулась в ответ.

– Вообще-то я ее основала. Давай по-доброму. Не хочешь время тратить, так и быть: мы с Сергеем Львовичем побегаем. Я очень рассчитываю на небольшой отпуск…

Сестрица задумалась, но, когда заговорила, выяснилось, что думали мы о разном.

– Все-таки странный он человек.

– Кто? – не поняла я.

– Берсеньев, естественно. Ну, что это за бизнесмен, готовый по первому твоему зову бегать в поисках преступников? По-моему, это ненормально. Ты как считаешь?

– А чего мне считать, бегает, и хорошо. Ты-то не побежишь, а одной не всегда удобно.

– Может, он все-таки влюблен в тебя?

– Я думаю, он в детстве не наигрался в подвижные игры. Ты же знаешь, он рано осиротел и все такое… Если совсем по-простому, задержался в переходном возрасте.

– Да, наверное, – с серьезным видом кивнула Агатка. – Как он при этом умудряется дураком не выглядеть…

– Так что там с отпуском?

– Отпуск – это, пожалуй, слишком. Но отпускать с работы обязуюсь по первому требованию. Берсеньеву тоже надо трудиться…

– Спасибо, – с чувством произнесла я и даже заключила сестрицу в объятия.

– Если бы ты с таким же рвением делом занималась… – покачала она головой, я отправилась «заниматься делом» и до половины шестого была образцовым служащим, ответственным и целеустремленным, чем слегка разволновала девчонок.

В половине шестого позвонил Берсеньев, и я незамедлительно смылась, на этот раз подвергнув их воображение серьезной перегрузке, потому что лишь на мгновение сунула нос в кабинет сестрицы и уже мчалась в приемную, где висело мое пальто.

– Чудеса, – пробормотала Ирка и, в общем-то, была права.

Пока я шла к машине Берсеньева (он припарковался неподалеку от нашего офиса), попыталась решить, с чем связана исключительная покладистость сестрицы, и в конце концов остановилась на двух версиях: либо она всерьез подумывала сбыть меня с рук Сергею Львовичу (акт самопожертвования, вызывавший как огромную благодарность за сестринскую любовь, так и сомнение в наличии у Агатки здравого смысла), второй вариант мне нравился куда больше: сестрица проигрывать не любит, и хоть нашу с Берсеньевым версию сочла глупостью, да еще за уши притянутой, но в глубине души рассчитывала на наш безоговорочный успех.