Я смотрю на тебя издали

Сергей Львович ожидал в машине, разговаривая по мобильному, кивнул мне и беседу продолжил, но, так как с его стороны состояла она исключительно из «да» и невнятного «м-м-м», интересной она мне не показалась. Отложив телефон в сторону, Берсеньев улыбнулся и спросил:

– Как настроение?

– Боевое.

– Отлично. А я раздобыл адрес филиала «Братства», сейчас забью в навигатор, и рванем навстречу приключениям.

Берсеньев предпочел ту самую дорогу, по которой мы с Агаткой возвращались со свадьбы, должно быть, хотел взглянуть на место памятной встречи. Я-то думала, он там прогуляется немного или хотя бы из машины выйдет, ничего подобного. Притормозил, когда я сказала: «Это здесь», и дальше поехал. Заезжать в Ремизов тоже не стал.

– Откуда ты узнал адрес? – додумалась спросить я.

– Тамошний мент навел справки.

– У тебя в тех краях есть знакомые менты? – слегка удивилась я, хотя и зареклась давно: Берсеньев человек непредсказуемый.

– У меня – нет, а вот у одного моего знакомого капитана – сколько угодно. Он три года назад как раз оттуда к нам и перевелся. А боевые друзья всегда на связи.

– Да? А бывшего позвонить не допросишься. Хотя его ниоткуда не переводили, может, и нет у него боевых друзей.

– Твоя проблема в том, что ты имеешь дело с начальством, – засмеялся Берсеньев. – Что папа твой, что бывший. А это скорее минус, чем плюс. То ли дело капитан или майор, на худой конец. Все по-дружески расскажет, с кем надо, свяжется и даже денег не возьмет. Обойдется коньяком. И никакой бодяги о служебной этике…

Тут мне пришлось согласиться, от бывшего в самом деле пользы не так много, как хотелось бы, а от папы вообще никакой. Одно название, что дочка прокурора…

Отделение «Братства» занимало офис в спальном районе, часть цокольного этажа недавно построенного жилого дома, оттого искали мы его довольно долго. Сначала сам дом, затем вход в офис, пока не заметили скромную табличку рядом с железной дверью. Берсеньев потянул дверь на себя, но она оказалась заперта, звонок отсутствовал. Только я собралась буркнуть в досаде: «В такую даль зря тащились», как Сергей Львович указал на окно по соседству с дверью, окно закрывали жалюзи, но сквозь них пробивался свет электрической лампочки, в помещении явно кто-то был. Хотя меня бы не удивило, затей местный проповедник переезд по примеру отца Константина. Берсеньев грохнул кулаком по железу, звон пошел по всему дому, не услышать его было трудно. Барабанил он не меньше минуты, в замке повернулся ключ, потом дверь приоткрылась, и мы увидели молодую женщину в темном платке и длинной юбке в мелкий цветочек.

– Что вы хотите? – тихо спросила она.

– Спасти свои души, – серьезно ответил Берсеньев. Пока женщина растерянно переводила взгляд с его физиономии на мою, Сергей Львович аккуратно оттер ее от двери и смог проникнуть в помещение, после чего сказал, обращаясь ко мне:

– Заходи, не стесняйся.

Я торопливо прикрыла за собой дверь, а он заговорил вновь:

– Вы сможете нам помочь?

Пока женщина силилась что-то ответить, я оглядывалась. Небольшая комната, справа вешалка, какие обычно стоят в офисе, две скамьи вдоль стен. Вот, собственно, и все. Впереди за открытой дверью еще одна комната, отсюда я видела только кожаный диван и стеллаж с папками. Женщина продолжала таращиться на Берсеньева, а он мило ей улыбался.

– Так вы нам поможете? – переспросил он.

– Отец Павел, – точно очнувшись, позвала она.

Немедленно из комнаты появился мужчина. Я ожидала увидеть точную копию отца Константина, мутного типа с хитрющим взглядом, но мужчина внешне оказался его противоположностью. Высокий, худой, лицо имело мрачное выражение, впрочем, немудрено, если ждать конца света со дня на день. Он вопросительно взглянул на Берсеньева, потом на меня, и в глазах его мелькнуло нечто вроде узнавания. Хотя, может, я просто фантазирую. Встречаться ранее нам точно не приходилось.

– Идемте, – буркнул он и вернулся в комнату, мы вслед за ним вошли в просторный кабинет. Два письменных стола, на ближайшем включенный ноутбук, вдоль стен лавки, установленные друг на друга. Как видно, здесь и проводились собрания «Братства». Мужчина кивнул на диван, сам предпочел стоять. Женщина проскользнула за стол и уткнулась в ноутбук. – Слушаю вас, – резко сказал мужчина без намека на отеческую заботу.

– Мы ищем молодого человека, его зовут Денис Кочетков, – начал Берсеньев, не сводя глаз с лица мужчины, а я мысленно обозвала его балбесом, сейчас дядя выставит нас за дверь. Мог бы придумать что-то жалостливое, а не задавать вопросы в лоб. Впрочем, если я и сойду за несчастную овцу, то у Берсеньева, при всех его талантах, это вряд ли получится, чересчур много в нем несокрушимого нахальства.

– А почему вы ищете его здесь? – ровным голосом осведомился мужчина.

– Потому что, когда я разговаривал с ним в последний раз, он отправлялся к вам. Большие жизненные трудности и все такое… Парень считал – вы его последняя надежда.

– Давно это было? – спросил отец Павел.

– Достаточно для того, чтобы начать беспокоиться.

– День, два?

– Значительно больше. Вы его помните?

– Имя ни о чем мне не говорит, – покачал головой мужчина.

– Тогда вам стоит взглянуть на фотографию. – Берсеньев кивнул мне, я достала фотографию Дениса в то время, когда он был еще жив, и положила ее на стол. Отец Павел взглянул небрежно, а вот женщина вытянула шею, чтобы как следует ее разглядеть. Мы смотрели на ее босса, и она, должно быть, решила: на нее внимания никто не обращает. Губы ее дрогнули, точно она собралась что-то сказать, но в последний момент не решилась и перевела взгляд на отца Павла.

– Впервые вижу, – сказал он, женщина растерянно моргнула, вновь посмотрела на фотографию, а потом на него. – Если молодой человек и собирался прийти к нам, то, наверное, передумал. Вам следует обратиться в полицию.

– Что ж, мы так и сделаем.

Берсеньев легко поднялся и направился к двери; прежде чем последовать за ним, я еще раз взглянула на женщину. Она с таким усердием уткнулась в монитор, словно от этого зависело, наступит конец света уже завтра или его приход отложат на пару дней.

– Ты бы не мог заранее предупреждать о своих планах? – ворчливо поинтересовалась я, когда мы с Берсеньевым направились к машине. – Не сомневаюсь, все, что ты делаешь, практически гениально, но если бы сюда я заглянула в одиночестве, был бы шанс дядю разговорить.

– Я узнал все, что хотел, – ответил Берсеньев с веселым смешком.

– Да ладно? – съязвила я.

– Денис был здесь. Наш проповедник узнал его, и баба тоже, при этом не могла взять в толк, почему он врет. А еще нас ждали, точнее будет сказать, ждали тебя. Не зря отец Константин твой портретик усердно срисовывал.

– У меня возникло подобное ощущение, – покончив с вредностью, сказала я. – И женщина действительно очень удивилась. Денис был тут, и скрывать это необходимости она не видела. Чего не скажешь о ее боссе. Думаю, нам следует с ней поговорить. Когда-нибудь она отправится домой…

Берсеньев согласно кивнул, мы вернулись к машине и стали ждать. Минут пятнадцать ничего не происходило. Все пространство между домами было заставлено автомобилями, удивительно, как нам удалось здесь приткнуться. Я очень рассчитывала, что внимания на нас не обратят, но Берсеньев напомнил об иногородних номерах и решил не рисковать. Сдал назад в самую глубину двора и взгромоздился на клумбу, уже лишенную снега, а я начала проявлять беспокойство, не из-за клумбы, а из-за того, что, удалившись от офиса «Братства», мы рискуем проглядеть что-то интересное. Сергей Львович обозвал меня занудой, мы пешочком вернулись к офису и предусмотрительно укрылись под козырьком ближайшего подъезда. Кроме козырька, была еще кирпичная стена, на которой он держался, как раз со стороны офиса. Погода в тот вечер особо не радовала. Как это обычно бывает весной, на смену раннему теплу пришел холод. Сунув руки в карманы пальто, а нос в шарф, я думала, что температура стремительно падает и, скорее всего, достигла нулевой отметки. Если нам придется здесь задержаться, я непременно превращусь в сосульку. Берсеньев обнял меня и привлек к себе, одет он был в полупальто и, наверное, тоже понемногу начинал клацать зубами.

– Сойдем за влюбленных, – весело сказал он, а я головой покачала:

– Сейчас нет дураков возле подъезда обниматься.

– Да, – покивал Берсеньев сокрушенно. – Романтизм уже не в моде. Трахаются, минуя стадию объятий.

Не успел он договорить, как к офису подкатил джип. Я не могла утверждать, что джип тот самый, встреченный мною и сестрицей на дороге, если уж номеров тогда не видела, но очень похож. Машина остановилась, однако никто из нее выходить не спешил. А вот дверь офиса открылась, я услышала женский голос, растерянный и взволнованный одновременно, а вслед за этим голос проповедника: