Я стираю свою тень 9

— Я рад. Это что, значит, вы мне поверили?

— Ещё не окончательно. Подождём, что скажут твои друзья. — Саа сделал неудачную попытку улыбнуться. Мне, как потомку диких обезьян, показалось, что он хищно оскалился.

— Хочу предупредить, что они вооружены и обладают техническим зрением. Никакие ваши врождённые способности менять цвет для них не имеют значения. Мои друзья владеют радарным зрением и вооружены магнитными винтовками, пробивающими насквозь толстые стволы деревьев, — предупредил я Саа.

— Мои люди осторожны.

— Очень на это надеюсь. Не хотелось бы стать причиной начала местного вооружённого конфликта. Мы же на одной стороне, биологические формы против плазменной.

— Мы не должны считать плазмоидов врагами. Будет лучше, если мы найдём способ показать, что мы равные им разумные существа, — мудро рассудил предводитель.

— Согласен, это лучший выход. От себя, как разумное существо, скажу, что мне лень менять устраивающую точку зрения до тех пор, пока не возникнет экстремальная ситуация, заставляющая это сделать. У меня создалось ощущение, что их всё устраивает в мире, в котором есть они, венец эволюции, и все остальные, симулирующие разум запчасти. Избавить плазмоидов от подобной точки зрения одними убеждениями или демонстрациями небывалого ума не получится.

— Хорошо, ты меня убедил в том, что не шпион, похожий на одноцветных, — признал Саа.

— Зовите нас землянами, так будет вежливее. Не люблю сегрегацию по особенностям цвета кожи, — попросил я.

— Прости, не думал, что для вас это важно. Просто между нами это самое заметное отличие и позволяет одним определением объяснить главную особенность. — Саа изобразил неподдельную растерянность, похожую на человеческую.

— Проехали. А можно поинтересоваться? Эти штуки у вас на затылке, они так здорово защищают от ментальных атак?

— Эти? — Саа потрогал голову. — Один наш физик-инженер рассчитал форму решётки и оказался прав, она создаёт помехи, разрушая сигнал. Правда, пришлось её срастить с нервной тканью мозга. Иногда это очень неприятно. Любой сильный звук вызывает вибрацию черепа и мозга, и это приводит к дезориентации.

— И тем не менее вы использовали взрывчатое вещество, — заметил я.

— Мы просто не могли пройти мимо такой удачи, как попавшийся в ловушку огромный отряд биороботов.

— А из чего вы сделали взрывчатку? — Мне стало интересно, но я не был уверен, что мне расскажут.

— Выпаренный сок одного растения, смешанный с маслом другого и порошок красного минерала, имеющего едкий запах. Запал делаем из пропитанной горючим составом клетчатки, взятой с внутренней стороны скорлупы ореха, — без утайки рассказал Саа.

— Ого, и как же вы догадались до этого? — изумился я.

— Догадались? Рецепт этого состава рождался в течение многих лет. Не один десяток моих соплеменников погиб в поисках средства борьбы с тварями.

— Ясно. — Мне было неловко признаваться, что мои соплеменники просто прятались в течение двухсот лет под зелёным покрывалом плетущихся растений.

Всё-таки робот в качестве предводителя племени не мог заменить ищущий настырный характер живого существа. Понятие выживания мы и роботы воспринимали по-разному. Люди работали на перспективу, чтобы обезопасить себя от самой проблемы, а наши искусственные создания подходили буквально, думая, как не умереть сегодня. Я стал свидетелем того, как высокоразумные существа приспособились к жизни в диких условиях.

Нашу стоянку накрыло тенью пролетевшего евнуха. Транслируемая им команда буквально заставила меня пожелать изо всех сил явиться куда-то. К счастью, я быстро отсёк навязчивое желание. Адаптирующийся разум уже понимал фальшь чужой мысли, как плохую игру актёра.

Однако пока я боролся с желаниями, несколько хамелеонов на втором заходе евнуха бросили вверх копья, и одно точно поразило тварь. Она не упала, но потеряла способность к плавному полёту и убралась подальше.

— Яд сожрёт её через несколько минут, — довольным тоном произнёс Саа. — Надо уходить, думаю, она тебя почувствовала и передала координаты.

— Было заметно?

— Мне показалось, ты хотел убежать.

— Хотел, но быстро понял, что это не мои мысли.

— Ты же недавно здесь?

— Да, три ночи прошло, — ответил я предводителю.

— Быстро учишься. Мне казалось, что вы, одноцветные, прости, земляне, тугодумы, которые способны только прятаться.

— Всё зависит от того, кто взял управление человеческой общиной. Вопрос в доверии лидеру. Раз он избрал такую тактику, то она правильная. При всей своей пассивности такой подход гарантирует хорошую выживаемость. А насчёт тугодумия могу предложить тест — кто быстрее умножит в уме пятизначные числа. Идёт?

— Нет, я вообще не силён в этом. Привык доверять устройствам. А вот смог бы ты так же метко бросить копьё в летающую тварь? — Саа заметил, что способности его людей произвели на меня впечатление.

— Смог бы, но для этого мне нужен один компонент, без которого мои руки слабы, — признался я.

— Это звучит как вежливое признание проигрыша. — Предводитель снова оскалился. — Так, народ, уходим, — приказал он своим людям. Идём на точку Д.

— Постойте, а как же мои друзья? Они найдут нас? — Я представил, как им пришлось побегать в поисках меня.

— Найдут. Мои люди знают обо всех наших перемещениях и приведут туда, где мы будем их ждать.

Меня поставили в центр, давая понять, что окончательного доверия я ещё не заслужил, и отряд двинулся дальше. Моя память отмечала все значимые азимуты, чтобы точно знать направление. Местность была новой, нехоженой для нашего отряда, отличаясь обилием небольших озёр и количеством летающих насекомых. И все они лезли ко мне, игнорируя хамелеонов.

— Похоже, ты здесь больше свой, чем мы, — заметил Саа, наблюдая, как я отмахиваюсь.

— Просто на этой планете я нужен всем. Почему вы выбрали такое сырое место?

— Нам приятнее близость к воде, а ещё здешний воздух, напитавшийся влагой, создаёт в низинах линзы, искажающие перспективу для летающих тварей. Можно не прятаться под деревьями и одновременно самим видеть любую опасность, — пояснил Саа.

— Вижу, вы многое узнали об этом мире. Так и прирастёте к нему, что даже покидать передумаете. — Мне вспомнились слова предводителя предыдущего отряда хамелеонов. — Здесь у вас есть понятные цели, а по возвращении могут возникнуть сложности с адаптацией и необходимостью снова принимать весьма специфические правила развитого общества. Насколько я знаю, процесс возврата из дикости в цивилизацию намного болезненнее, чем наоборот.

— Откуда тебе об этом известно?

— Передачу одну смотрел по телику, как люди приезжали из большого города в джунгли, жили некоторое время среди дикарей, а потом осознавали, что не хотят жить так, как жили. Не хотят денег и создаваемой ими суеты. Что в простоте есть гораздо больше очарования, чем в сложной и зависимой от многих факторов цивилизованной жизни.

— Пока не заболеют какой-нибудь болезнью и не понадобится помощь хирурга, — оскалился Саа.

— Да, наверное. В передаче об этом не упоминали.