Я тебя вижу

– Господи, - восторженно произнесла Влада, - ты всё выучила, но как?!

– Это легко, - довольно собой улыбнулась я.

– Сашка у нас в этом мастер, - похвалила меня Катька, собирая бумажные распечатки в стопку.

– Удивительно, - с интересом проговорила Влада.

Наша компашка вышла из университета. Побрели парочками к остановке. Катька уехала сразу же, а я с Владой и Орловой остались ждать наш троллейбус. Мы все втроём ездили в одно и то же время и по одному маршруту, только я всегда отдельно стояла от них, слушала музыку в наушниках. Иногда я незаметно смотрела на них, даже не на них, а на неё, Владу. С самых первых дней её неоднозначный образ почему-то привлекал моё внимание. И пока она не видела, я с осторожностью её рассматривала: не спеша скользила взглядом по одежде, приглядываясь к линиям, тонула в деталях. Не знаю почему, но мне постоянно хотелось на неё смотреть. Снова и снова мои глаза возвращали меня к ней. Влада так необъяснимо притягательна для моих пытливых глаз.

Под занудные речи Орловой я перевела взгляд в землю, втянув в себя шею, задрожала в своей короткой модной куртке.

– Холодно?
–  заботливо поинтересовалась Влада.

– Немного, - покосилась я на неё.

– А вот и тройка едет, - тягуче произнесла Орлова.

– Наконец-то, - посмотрела я на приближающийся голубой троллейбус.

Зайдя в транспорт, мы встали возле окна. Орлова продолжила рассказывать в своей занудной манере о том, как недавно она с мамой ходила в театр. Как на улице им дорогу перебежал чёрный кот или кошка, они не рассмотрели, ждали, пока кто-нибудь пройдёт, так как кроме чёрных маминых сапог ничего не было. А надо было пройти, державшись за чёрное. Что чуть не опоздали. Зашли с первым звонком. А там, в зале, было холодно, а позади кто-то весь спектакль хрустел чипсами, кидался неприличными репликами, светили телефонами с боковых мест и продолжали пакостить. Я смотрела на Орлову и думала, что предо мной не двадцати двухлетняя девушка, а пугливый подросток пятнадцати лет, которая всё делает вместе с мамой. С мамой она гуляет по парку, с мамой ходит в магазин за покупками, в город на праздники, загорать она тоже едет с мамой, смотрят вместе спектакли, концерты, словно не мама какая-та, а подружка-ровесница. Неудивительно, что до сих пор Орлова была одна и ни с кем не встречалась. Вскоре она вышла, а на остановке с зонтиком в руках ждала её мама.

– И мама тут.
–  я выглянула из-за плеча коренастого мужчины, который стоял в дверях троллейбуса. – Как ты с ней общаешься? – недоумевающе уставилась на Владу.

– Она, конечно, своеобразная, но милая, - пожала плечами.

– Милая?
–  усмехнулась я.

– Да, милая. А что?
–  Влада тепло улыбнулась мне в ответ, искренне не понимая моего удивления.

– Просто как-то странно звучит.

– Почему?

– Не знаю, просто странно, - я отвела ресницы, широко улыбнувшись своим неоднозначным мыслям.

Вдруг резко остановился троллейбус, и я сильно впечаталась лбом в оранжевый пластмассовый поручень, тотчас растеряв свою довольную ухмылку.

– Ау, - болезненно протянула, прикоснувшись ко лбу.

– Больно?
–  обеспокоенно посмотрела на меня Влада, так же потеряв равновесие под ногами.

– Да, - скривилась я в лице.
–  Что происходит?

Я перевела глаза по салону и увидела, как недовольно загудели люди, отряхиваясь, собирали свои разлетевшиеся вещи. Напряжение с каждой секундой росло, и через мгновение разъярённые пассажиры тут же посыпали на молодого водителя угрозами. Тот молча вышел из кабины и направился на улицу, задирая голову вверх, обошёл троллейбус. Когда он вернулся, то, не успев открыть рта, получил в свой адрес поток не стихающих оскорблений, а одна чересчур плотная женщина, возмущённо направившись к нему, грубо задела собой Владу, отчего та наступила мне на ногу.

– Ой, извини, - она сразу же отодвинулась.

Под безумный людской ор молодой водитель пытался разъяснить особо бушующим гражданам, что оборвались рога-клеммы и дальше ехать не может, но в ответ слышал лишь нескончаемый словесный треск. Я внезапно ощутила тепло на своих пальцах, опустив ресницы, увидела, как Влада держала меня за руку. С недоумением я выскользнула пальцами из её ладошки.

– Извини, - заметив моё напряжение, улыбнулась, а затем произнесла. – Нужно выбираться, пока нас не затоптали.

Мы вышли из переполненного троллейбуса.

– Всё ещё болит?
–  покосилась на мой лоб.

– Да, - держалась я за голову, ощупывая место удара.

– Давай, я посмотрю, - она осторожно убрала мои холодные пальцы с лица и, прикоснувшись, не спеша отвела пепельную прядь.
–  Будет шишка, - внимательно скользила глазами.

– Отлично, - с досадой ответила и сняла с себя её руку.

– Не любишь, когда прикасаются к лицу?
–  чутко заглянула в меня.

– Нет, - помахала я головой, - не люблю, когда касаются на людях.

– Почему?
–  любопытно окунулась в меня своими тёмными глазами.

– Потому что это пошло, - открыто усмехнулась я.
–  Как и эти дурацкие нежности, типа, моя зая или котик.
–  я отвела взгляд в сторону и сказала.
–  Ну, что, пойдём на следующую остановку?

– Да, давай.

– Погода отвратительная. Холодно, как зимой, - съёжившись, ещё больше втянула в себя шею.

– Можно зайти в кафе, согреться горячим чаем. Здесь есть неподалёку «Малинки», вроде там неплохо. Если хочешь, конечно.

– Пошли.

Кафе действительно оказалось уютным. Тесное помещение было удачно обыграно выбеленными кирпичными стенами и маленькими столиками. Мягкие коричневые диваны с разноцветными подушками, заманчиво зазывали к себе. Всё так по-домашнему: на окнах занавески, на подоконниках горшки с цветущими кактусами, и эти милые мелочи, развешанные по сторонам, вызывали лёгкую улыбку на моём лице. Мы сели за один единственный свободный столик, заполучив меню, сделали заказ. Официантка, которая явно только в прошлом году окончила школу, ещё раз повторила оба заказа вслух, убедившись, что всё правильно записала в этот раз, ушла. Я посмотрела на Владу и, улыбнувшись, стала перечислять по памяти:

– Салат, шоколадный пирог, блинчики с ветчиной и сыром, кофе, глинтвейн. Ты серьёзно всё это съешь?

– Да, а что?

– А ты оказывается обжора, - широко улыбнулась ей.

– Я вообще продажная за вкусную еду, - отшутилась она.

– Продажная?
–  усмехнулась я.

– Да, - покачала головой.

Дело в том, что Влада совсем не была похожа на обжору. Она была худенькой с хрупкими плечами и аккуратными руками, но, как оказалось, с огромным аппетитом. Вскоре официантка принесла пиво, глинтвейн и чай, извинившись, что с едой придётся подождать.

– Хорошо, - ответила я и посмотрела на красный глинтвейн.
–  Ты же знаешь, что там алкоголь, - ткнула пальцем на высокий бокал.

– Издеваешься?
–  улыбнулась мне Влада.

– Если только чуть-чуть, - усмехнулась я, прикладывая к своему лбу ледяной бокал с тёмным пивом.

– Хотя мне таких три коктейля и я в хлам, - с задором произнесла она.

– Не смеши! Так не бывает!

– Ну, можем поэкспериментировать, но я тебя предупредила.

– Как заманчиво.

– Так я вижу, как загорелись твои глаза, поэтому запоминай мой адрес: улица Толстого дом 14.

– А квартира?

– Это дом.

– А, - протянула я.

– Тебе нравиться тёмное пиво?
–  она посмотрела на мой бокал.

– Да.

– И сколько ты можешь его выпить? Я так, без умысла. Просто мне хватает маленькой бутылочки и всё, я спать.

Я звонко рассмеялась. Влада оказалась очень забавной.

– Да уж, плохой ты собутыльник. Чтобы мне напиться пивом мне нужно, дай-ка подумать, ну, пять – шесть таких бокалов.

– Ого, - удивлённо протянула она.

– Ага. Так что споить меня довольно сложно, - сделала глоток тёмного с горчинкой напитка.