Я тебя заколебаю!

Вениамин Араньев

Это было лучшее «не свидание» в его жизни.

Так Веня думал, стоя на балконе в квартире своей сестры и щурясь на яркое летнее солнце. В одной руке он держал чашку с крепким кофе, в другой - телефон с открытыми вкладками рабочей почты и мессенджеров. И чувствовал себя как никогда спокойно и умиротворённо.

Пожалуй, впервые за всю свою жизнь. Стареет, что ли?

Хмыкнув в ответ на такую крамольную мысль, Веня покосился на стоящего рядом Верещагина. Тот неторопливо курил и не спешил лезть в душу, хотя судя по взгляду – хотелось. И это Веня тоже ценил. Особенно, учитывая, что их отношения были…

– Ты же в курсе, что я тебя всё ещё не перевариваю? – заинтересованно вскинул бровь Вениамин, делая глоток кофе.

– Это взаимно, - легкомысленно пожал плечами байкер. – Итак, во что ты влез, Араньев?

– Так заметно? – Веня недовольно поморщился, поставив кружку обратно на перила. И быстро просмотрел сообщения от парочки полезных знакомых.

После чего убрал телефон в задний карман джинсов и снова усмехнулся. Пожалуй, единственное, что ему нравилось в этом байкере, так это то, что он не пускался в словесные кружева. Спрашивал прямо, в лоб. Действовал, правда, зачастую так же, но…

У каждого свои недостатки, верно?

– Дай подумать, - Олег погасил сигарету и выпрямился, разминая шею. – Да. Первое, ты явился сам, без звонка и без предупреждения. Второе, ты привёл к нам девушку. И не просто очередную твою куклу Барби, а девушку, которой ты позволяешь собой помыкать и позволяешь с собой спорить. Так что…

– А может, я просто влюбился? – Веня издевательски вскинул бровь, скрестив руки на груди.

– Ты и влюбился, - спокойно откликнулся Верещагин. И широко улыбнулся, кивнув головой в сторону комнаты. – Не надо быть Эйнштейном, чтобы понять, почему ты её сюда привёл.

Смерив нахмурившегося Араньева насмешливым взглядом, байкер тихо добавил, опёршись локтем на перила балкона:

– Ты хочешь, чтобы было, куда её спрятать. Если совсем припечёт. Я прав?

Вопрос прозвучал почти бесстрастно, можно сказать равнодушно. Но профессиональный взгляд отметил и чуть напрягшиеся плечи, и заострившуюся линию скул. И то, как непроизвольно сжались у Верещагина пальцы в кулак, намекая, что даже брак с его сестрой ни капли не сгладил взрывной темперамент.

Повисшее между ними молчание затягивалось. Веня щурился, мимолётно улыбаясь и вертя в руках чайную ложку. Да так, что она каждый раз, как бы случайно, задевала край чашки, раздражая навязчивым звоном. Верещагин медленно, но верно начинал закипать. И когда от очередного такого невинного «дзынь» Олег вскинулся, намереваясь высказать всё, что он думает, Веня вздохнул.

– Прав, - слово упало тяжёлым камнем, разбив витавшее в воздухе напряжение. – Я в неё влюбился. И не хочу, чтобы она пострадала. Доволен?

Вот уж не понятно, что оказалось таким внезапным: само признание или то, с каким пугающим спокойствием Араньев его произнёс. Но Верещагин как-то разом расслабился, понимающе хмыкнув и взъерошив волосы на затылке. И выбил новую сигарету из пачки, деловито осведомившись:

– Помощь нужна?

С минуту Веня безучастно разглядывал лицо своего «родственника». Мысленно взвешивая все «за» и «против», оценивая потенциальную руку помощи со всех, так сказать, сторон. Чтобы потом криво улыбнуться и отрицательно мотнуть головой:

– Нет. Я ценю, Верещагин, но у тебя нет таких знакомых, которые мне могли бы пригодиться. И потом, - покосившись на открытую балконную дверь, Араньев едва слышно фыркнул, снова уткнувшись в собственный телефон. – Боюсь, мелкая не простит мне, если её драгоценный рыцарь пострадает. А ты обязательно пострадаешь, Верещагин. И к гадалке не ходи.

– Веня, твоё недоверие ранит меня в самое сердце…

– Это не недоверие, Верещагин, - смерив его снисходительным взглядом, Веня залпом допил свой остывший кофе. – Это банальное здравомыслие. Ты вспыльчивый. Сначала делаешь, потом думаешь. И нет, я, правда, ценю твоё предложение, но…

Это самое «но» многозначительно повисло в пространстве. Может быть, байкеру и было что на это возразить, но Олег принял воистину мудрое решение. Он промолчал, сминая в пальцах так и незажженную сигарету. А Веня…

А Веня про себя подумал, что в копилку положительных качеств стоит добавить то, что этот придурок научился не лезть туда, куда его не просят. Видимо, повзрослел.

Наконец-то.

Вибрация смартфона отвлекла Араньева от философских размышлений и, коротко глянув на задумчивого Верещагина, Вениамин нажал на кнопку, принимая вызов:

– Слушаю

– Араньев, скажи на милость… Почему я стал твоим напарником? – тоскливый голос Игнатова был полон вселенской скорби. И смирения. И чего-то ещё, что будило в его собеседнике ну очень не хорошие подозрения.

– Минуту, - оттолкнувшись от перил, Веня прикрыл балконную дверь. И сухо приказал. – Рассказывай. Коротко, чётко, по делу. Философскими вопросами потом задаваться будем.

– Если выживем, - едко усмехнулся Степан. – Ну если по делу и коротко… Нет, Араньев. Коротко и по делу не получится. Пока ты не ответишь мне на один вопрос… Как в очередном громком деле оказался замешан наш старый добрый центральный городской морг?

Веня на это только коротко хохотнул. И не стал никак комментировать, вслушиваясь в отрывистые фразы напарника. Чем больше тот говорил, тем больше хмурился Араньев. Уже всерьёз начиная задумываться о том, что шанс выбраться из этой заварушки с минимальными потерями очень и очень мал.

Если не сказать, что он, шанс этот, в принципе отсутствует.

Глава 18

Вениамин Араньев

Хотелось курить.

До дрожи в пальцах, до ломки всего организма. А ещё пить, кричать и ломать всё, что подвернётся под горячую руку. Но Веня давно уже вышел из того возраста, когда без зазрения совести идёшь и бьёшь морду тому, кто не успел сбежать.

Да и травиться привычки не имел. А жаль.

– Всё хорошо? – осторожно спросила Ксюша, коснувшись пальцами его сжатого кулака. И нервно улыбнулась, заправив за ухо выбившуюся прядь волос. – Не знала, что у тебя такая сестра… Она мне почему-то Снежную Королеву напоминает. Так странно. Вроде улыбается, шутит… А глаза холодные, иногда.

– Не бойся, - тихо хмыкнув, Араньев переплёл их пальцы и уверенно зашагал вниз по улице. – Ты ей понравилась. Просто у Эльзы есть привычки, от которых уже не избавиться.

– Думаешь? – и столько сомнения в голосе, что напряжение, сковавшее его после телефонного разговора, вдруг отпустило. Резко, полностью. Дав, наконец, возможность, вздохнуть полной грудью и сделать то, чего так давно хотелось.

Резко обернувшись, Веня поймал не успевшую среагировать Ксюшу в объятия и прижал к себе. Зарылся пальцами в тёмные, чуть вьющиеся волосы, безбожно растрепав аккуратную косу. И выдохнул, глядя прямо в удивлённо распахнутые глаза девушки:

– Уверен... А теперь замри, Шолохова. Я буду тебя целовать.