Я, ты и наша тень

Остальные лессиры глухо хмыкнула, а я растерялась.

— Хомик, что он сейчас имел в виду? — тихо уточнила я у тени.

— Что ты вожделеющее создание женского пола, пускающее слюни от одного его прекрасного вида, — услужливо разъяснил Хома.

А я задумчиво почесала макушку.

— С вами все в порядке? — Блондин вышел из-за стола и направился в мою сторону. Ловкий, грациозный, словно дикий зверь в стремительном прыжке. Он шел, твердо чеканя каждый шаг, ни на мгновенье не опуская внимательного взора.

— Тала! Тала! — Хома покряхтел. — Давай, ответь этому господину, чего там тебе померещилось в его неземной красоте и пойдем скорее отсюда!

— Отстань, зубастый комок шерсти, — сознавая всю нелепость ситуации, огрызнулась я.

Блондин остановился и медленно окинул взглядом мою габаритную фигуру.

— Я так понимаю, это вы не мне? Нет? А с кем тогда вы переговариваетесь?

— Ни с кем. Я вообще молчу.

Интересно, если побыть дурой, прокатит?

— И все же, я слышал, как вы отвечали кому-то. Кто это был? — настойчиво повторил он.

— Никто.

— Милая… — лессир выплюнул это слово так, будто жгло язык. — В вашем случае, не стоит обманывать. Поверьте на слово. Итак, повторю вопрос… С кем вы сейчас разговаривали?

— Э-э… — Я пожала плечами, пряча за обыденным жестом внезапно появившийся страх, и откинула волосы с плеч, выставив щекастую рожицу Хомика на всеобщее обозрение. — С тенью.

— Вы слышите его? — Беловолосый чуть наклонил голову, пристально рассматривая пушистика.

— Ну да. — Отпираться смысла не было. — Слышу.

Его глаза переметнулись на кончик моего носа, оглядели бородавку. Конечно, я была уверена, что он не проникнет под искусно сделанную маску, но все же немного обеспокоилась.

— Зачем вам лессир Нил? — внезапно спросил блондин.

Зачем? Хороший вопрос… А я почем знаю? Надо бы поинтересоваться у Хомки, на кой он нам сдался.

— Вам всегда надо повторять дважды? Зачем вам Нил? — немного раздраженно переспросил светловолосый.

— Кря…

Боги, опять челюсть съехала!

— Какая странная манера общаться, — блондин слегка искривил губу в презрительной усмешке. — Думаю, Нил сам вас найдет. Если захочет, конечно.

* * *

Хомик сидел насупленный.

— Хома, — нудела я. — Ну Хомочка…

— И чего тебе, злостное подобие доброй человечки, надобно? Вновь из меня цирк покажешь?

— А что я могла сделать? Он все равно все понял бы.

Хомка встрепенулся:

— Понял? Понял?! Он бы не понял ничего, если бы ты не глазела на него своими выпученными глазенками!

— Ничего я не глазела.

— Да если бы ты сама не сказала, что разговариваешь со мной, он бы вовек не догадался! — возмущался тень.

Я шмыгнула налепленным носом:

— Ладно, я виновата. Очень-очень виновата! Но что теперь делать-то?

— Что-что… Давай ждать, когда к нам лессир самолично пожалует.

— Правда пожалует?

— А ты не слышала же, как эта блондинистая угроза местных дам, сам об этом сказал.

Лучик света заглянул в мою коморку, пробежался по полу, осветил недовольную мордочку хомяка и скрылся под шкафом.

— Хома… А зачем нам нужен был Нил? — немного подумав, решилась спросить я.

Грызун угрюмо засопел:

— Ну, что ты вновь начинаешь? Отстань от меня.

Повернулся спиной и возмущенно вильнул махоньким хвостиком на пушистой попке.

Я вздохнула.

Нет, конечно, я ни капли не сомневалась, что Хомик хочет мне только добра. Но все-таки стремительные поиски Нила казались весьма неожиданными.

— Хомяшечка, мой любименький. Самый шелковистый и мягонький из всех известных мне теней, — польстила я, с улыбкой наблюдая, как пухлик приглаживает лапками шерстку. — Самый, самый замечательный…

— Лови ушами мои слова, глупенькая человечка, я скажу тебе это один-единственный раз и больше не повторю никогда.

Я приготовилась внимательно слушать откровения.

Пушистик обвел меня величественным взглядом и с серьезной миной изрек:

— Тала, тебе это знать не надобно. У тебя больная нравственность!

— Ну не хочешь и не надо, — обиженно поджала губы я. — Между прочим, могу и не пойти к этому твоему Нилу. Вот захочу… Эй, уже захотела!.. и не пойду.

— О, неужто характер проявила? — деловито ухмыльнулся Хома. — Молодец! Умная девочка. И челюсть даже не вылетела. Неожиданно.

— Ах ты, волосатый крысенышь. — Я начала злиться. — Я тебе покажу «челюсть»! Это ты заставил меня носить эти чудовищные лохмотья!

— А что? Некрасиво? Зато удобно. Сидеть мягко, — пушистик вильнул попкой, явно намекая на мои искусственные габариты.

У меня аж руки зачесались, так и хотелось кинуть в него чем-нибудь. Не найдя ничего подходящего, содрала с себя накладные бедра и метнула в грызуна… У-у-у… Накладка пролетела сквозь Хомку и плюхнулась в дальний угол. Прямо в отхожее место. В ведро, специально стоящее в комнате для низменных целей и еще не вычищенное сегодня.

— Мда… — протянул виновник моей злости. — Для полноты неописуемого счастья, нам не хватает только зашедшего на огонек лессира.

Я знала, что удачлива по жизни, и поэтому не особо удивилась, услышав торопливый стук в дверь. Повезло, так повезло. Везучее некуда.

Но все же боги оказались ко мне благосклонны. Вместо ожидаемого гостя, из-за двери раздался голос Вуппа.

— Пончик, открой! — попросил он.

— Ага, тороплюсь, — прошипела я, кривя губы.

— Открой, Тала, тебя папенька требует к себе незамедлительно.

Кинув жалостливый взгляд на Хому, получила в ответ, лишь, недоуменное пожатие плечами. Придется идти… Где там моя пышная попа? Ой… в ведре.

— что глазенками хлопаешь? Доставай и надевай, — велел хомяк.

— Так оно это… — я поморщилась. — Оно грязное.

— Ничего, выжмешь.

— От меня пахнуть будет.

— Не будет.

— Будет.

— Нет.

— Хома, будет!

— Угомони свою многоречивость, человечка! И одевайся. Глядишь, Вупп, меньше станет тебя жамкать.