Я, ты и наша тень

— У кого? — опешил он.

— У собачки. Той, которая все постели пометила.

— Э…

— А так вы не замечали раньше? — улыбнулась я. — Но это и понятно, с вашим-то косоглазием, разве заметишь…

— Да что вы несете! — начал понимать происходящее Грэм. — Какое косоглазие!

— Ну вот видите, вы и этого не замечаете, — я грустно вздохнула. — А у вас комнаты не проветривают? Или это с выгребной ямы так воняет?

Матушкин ужас, к этому моменту, уже сменился глубочайшим интересом и даже, какой-то поддержкой. Она демонстративно втянула носом воздух и неожиданно выдала:

— И скатерть тут редко стирают. Она тоже воняет. А вот это пятно я заметила еще в прошлый раз!

— Какое пятно?! — заорал Грэм. — Тут нет никого пятна!

Королева окинула его жалостливым взглядом:

— И правда, ваша слепота от косоглазия.

— У меня нет косоглазия! — стукнул по столу кулаком мужчина.

— Да вы не стесняйтесь, — ободряюще улыбнулась я. — Хотите я вас даже по головке поглажу? Надеюсь, вы лишаем ни от кого не заразились?

Грэм позеленел.

— Пошла вон!

— Не смейте орать на девочку! — возмутилась матушка. — Она жена моего сына!

— Пошли вон обе!

— Не смейте орать на мою свекровь! — уперла руки в бока я. — А то вообще не уйдем!

Уйти все же пришлось. Уж слишком сильно ругался Грэм и грозился вызвать стражу.

Но надо признать, что возвращались в свои комнаты мы с королевой если не подругами, то уже и не врагами.

* * *

— … а потом мешок на голову и притащили сюда.

Я рассказала королевской мамаше причины своего появления тут. Конечно, умолчала про видоизмененную внешность и титул Белоземской принцессы. Вроде только-только начали налаживаться отношения, и портить их грустной историей не хотелось. Кто знает, как отреагирует она на такой поворот? Ведь все вокруг считают, что отец Нила погиб защищая моих родителей.

— И меня также, — поджала губы царственная особа. — Пока в саду гуляла. Р-раз и все. Вот, помню, Нил меня все время предупреждал…

Мое отношение к этой женщине было двояким. Вредная тетка, но в то же время мать моего мужа. Высокомерная стерва, но властвующая королева. Неисправимый сноб и бедная узница в одном лице.

— А зачем вы сегодня с утра в обморок бултыхнулись? — не удержалась от улыбки я.

— А ты как думаешь? — вскинулась матушка. — Горемычная пленница, сижу в заточении… Плохо мне стало!

— Как только меня увидели?

— Именно, — ничуть не стараясь быть вежливой, кивнула она. — Я и сейчас себя не очень хорошо чувствую. Ну а раз ты теперь тут, то поухаживай за старой больной женщиной.

Королева прилегла на диванчик и демонстративно закатила глаза.

Это что такое? Личную служанку захотелось? Ну, уж нет.

— Ох, бедненькая, — слезно запричитала я, заламывая руки. — Заболели? А вид-то у вас здоровый… но вы лежите, лежите! Я с радостью с вами понянчусь. У вас нюхательная соль есть? Где? В вашей комнате?

Мамаша кивнула.

Я тут же направилась в комнатку, и со всего размаха скинула на пол все, что стояло на прикроватном столике. Жаль, это были не ее личные вещи, но образ создался что надо.

— А где именно соль? Тут очень много всяких баночек и шкатулок. Нет, нет, не вставайте, я сама все найду! Ой, а в этой шкатулке были какие-то бусики… Хм, порвались. А…они вам очень нравились… Ну что вы пытаетесь подняться? Вы как-то неправильно болеете!

Королева что-то яростно прошипела.

— О, какие милые кружева! Вас похитили в этой накидке? Можно я примерю? Что значит «нет»? Я уже. Ой… не налезает… Но если растянуть… Да вы лежите, лежите!

Матушка прибежала в комнату и первым делом отобрала накидку.

— Какая же ты неумеха, Тала!

— Покорно простите. Очень хотелось за вами поухаживать, — я хмыкнула и подняв с пола рассыпанный жемчуг, протянула ей. — Старалась очень.

Кажется, мамаша не слишком поверила, очень уж хмурым стал ее взгляд.

— Ой! — я демонстративно подняла вверх средний палец. — А я укололась!

— Чем тут можно уколоться?

— Не знаю. Но больно! Есть чем перевязать? Перебинтуйте мне пальчик, пожалуйста.

Королева шумно выдохнула через нос, но все же вытащила платок.

— Только осторожно! Ах, голова закружилась… — я схватилась за лоб. — Пойду, прилягу… Будьте добры, принесите воды… Да, да… И откройте окно… Еще подушечку под спину подложите… Спасибо…

* * *

За окном уже начинало смеркаться, когда в дверь внезапно постучали.

— Кто там? — вполне вежливо спросила я.

Ответом была тишина.

— Гости? — предположила матушка.

— Понятия не имею, — я пожала плечами. — Интересно, кому могло прийти в голову побеспокоить нас, на ночь глядя?

Стук повторился.

— И этот «кто-то» очень нетерпеливый, — вздохнула королева, поражаясь чьей-то невоспитанности.

Неизвестный вновь постучал. На этот раз более настойчиво.

— Тала, ну открой, что ли! — почти приказала матушка.

— Иду.

Я повернула дверную ручку. Хм, любопытно. А дверка-то не заперта. Но посетитель старается не заходить внутрь, а вынуждает меня саму выйти из комнаты.

— Добрый вечер, пирожочек, — скаля зубы в довольной ухмылке, прошептал нежданный гость, мой старый знакомый.

— Вупп?! А ты что тут делаешь?

— Соскучился, радость моя.

Глава тридцать седьмая

— Вупп?! А ты что тут делаешь?

— Соскучился, радость моя, — его маленькие глазки удовлетворенно сияли. — Выйди на минутку. Поговорим без свидетелей. Возможно, я смогу тебе помочь.

Я, конечно, удивилась столь неожиданным словам, но все же согласно кивнула. Любопытство всегда брало верх в споре с разумом.

— Тала, кто там? — раздался громкий окрик королевы.

— Придумай же что-нибудь, пончик, — подмигнул мне Вупп и прикрыл дверь.

Я стояла в нерешительности. Говорить матери о визитере или нет? Наверное, все-таки не стоит.

— Служанка. Господин Грэм передал нам пожелания спокойной ночи, — выкрутилась я.

— Как мило, скажи, мы тоже желаем ему кошмаров и побольше, — королева подавила зевок. — Что-то я и вправду притомилась. Лягу спать пораньше.

Минуты через две уже слышался здоровый храп. А я со спокойной совестью вышла в коридор.