Я у мамы дурочка
Шрифт:
– Разбудила. А что, скоро выходить?
– Что значит – скоро? Немедленно! Поезд уже стоит, а он стоит три минуты.
Ботинки я завязывала на перроне. Валера молча стоял рядом и никак не мог закурить, у него дрожали руки. Слов для меня у него уже не было. Слова-то, наверно, были, но их можно было произносить только про себя.
В семь мы втиснулись в переполненный вагон рабочего поезда, и я захотела есть. А может, это случилось, когда Валера достал из портфеля огромный свёрток из бутербродов с ветчиной.
– Это вы из дома взяли? Как догадались, мне и в голову не пришло! –
– Вы, наверно, редко ездите в командировки. В глубинку особенно, потому и не запасаетесь. А у меня в портфеле всё есть – сапожная щётка с кремом, иголки, нитки, ножницы. Короче, всё, что может понадобиться человеку в дороге. Вот приедем в гостиницу, я тебе первым делом туристские ботинки вычищу, чтобы ты у нас была самая красивая!
– Ещё чего не хватает, – смутилась я, глядя на изрядно потрёпанные носы своих ботинок. Последний раз их чистила дома, перед отъездом. – Я привыкла сама за собой ухаживать.
– Нет правил без исключений, тем более – ты всё сама и сама! Город Валера показывает по дороге. Своеобразный город, он зажат между сопками и океаном. На сопки громоздиться трудновато, поэтому он растёт в океан, засыпая заливы, отгораживая их насыпными косами, и вот уже вырастает целая улица на воде.
Сначала он заводит меня в столовую, а только потом в горком комсомола. Его встречают шумно и радостно, видно, он в этой глубинке частый гость.
Мне тоже рады, отправляют завтракать второй раз, пока позвонят в гостиницу.
– Отдыхайте, замучил вас Валера, не мог выбрать дневной поезд! А завтра мы вас загрузим до последней возможности! Какой Валера молодец, что догадался привезти!
В гостинице – такой соблазн лечь и наконец выспаться! Но Валера сказал, что придёт, как только освободится.
Я всё же засыпаю прямо за полированным столом. На какую-то секунду – и сразу появляется Валера.
– Господи, ты опять спишь! И я разбудил тебя… Но я только на минутку, мы договоримся, как ты будешь путешествовать дальше.
– Я уже проснулась. И что ты удивляешься, это ты натренировался, а у меня – ни тренировки, ни запаса прочности.
– Сейчас мы выпьем с тобой!
Он извлекает из своего волшебного портфеля бутылку. Я смотрю на неё испуганно – полусухое, это мы умеем.
– Сейчас мы с тобой выпьем, а пока я вычищу твои ботинки.
– Этого только не хватало! Не хватало, чтобы инструктор обкома комсомола чистил мне ботинки! В лучшем случае – в лучшем! – давай мне крем и щётку, сама вычищу. И не бойся, я в этих ботинках не выступаю, не встречаюсь с комсомольцами, и вообще… Я в них только езжу в поездах и хожу по пересечённой местности. А для всего прочего – смотри, какие у меня туфельки! Видишь – красненькие, с белым кантом! Сделано – где это рулетка? В Монте-Карло. Успокоился? Отдай мой ботинок!
– Сядь. Сядь и сиди спокойно! Проснулась и начала командовать, ну, женщины!
Мои ботинки так не сверкали никогда в жизни. Бутылка кончается. А мы обсуждаем проблемы комсомола!
– Понимаешь, Светлана, самое главное – чтобы тебе верили, чтобы знали, что ты кристальный человек! Только тогда можно что-то требовать от людей.
– Надо
ещё уважать людей, разговаривать с ними, как с людьми!– Разговаривать все умеют! От этого авторитет не повышается.
– А ещё надо мыслить масштабно, большими категориями, чтобы людям было интересно с тобой!
– Нужно, чтобы у человека было чувство долга!
– Валера! Что это мы с тобой кричим друг на друга!
– Действительно, нашли, о чём кричать! Дай мне лучше свои стихи почитать, а то все читали, кроме меня. А ты посиди тихонько и помолчи, ладно?
…Я дарю ему последнюю книжку.
– Только не показывай никому, а то обидятся.
– Я поехал, не задерживайся тут, а то они рады эксплуатировать тебя!
Комсомольский поезд
В Тымовск еду с комсомольским поездом и с инструктором Володей, который отвечает за всё.
Мой калейдоскоп повернулся на какую-то долю градуса, и вот уже всё другое, вместо тихого номера гостиницы – шум, смех, неразбериха переполненного молодёжью вагона.
Поезд идёт вглубь Сахалина, слегка переваливаясь с боку на бок, постукивая колёсами. Вагоны узенькие, в купированном вагоне по коридору можно пройти только боком.
Вагона-ресторана нет, есть огороженный буфет в конце состава. Но комсомольцы позаботились о том, чтобы, во всяком случае, было что пить.
Володя очень переживает, особенно за наш вагон. В двух других потише, а у нас в узеньком коридоре то шум и смех, то песня, а то и драка.
Главное действующее лицо – красивая светловолосая девушка в бежевом свитере и брюках. Что бы ни происходило, она неизменно в центре. Если петь, то возле гитариста, а драться – висит где-то на стене, держится Бог знает за что и улыбается.
Володя пошёл «усмирять» её. Она и ему улыбается.
– Если не прекратите безобразничать, я вас на первой станции ссажу!
– Да ну! Нельзя быть таким сердитым, морщинки образуются!
– Я серьёзно говорю. Откуда вы, из какой организации?
– Вы бы лучше спросили, как меня зовут. Леной меня зовут. Очень приятно. А вас как?
– Володя, – машинально отвечает он. – Не шумите, пожалуйста! Идите в своё купе. Нельзя же поднимать весь вагон!
– Хорошо, мы пойдём в своё купе, если вы нас в своё не приглашаете. Пойдёмте с нами!
– Спасибо, мне некогда, мне нужно отвечать за вас всех.
– А вы и у нас в купе отвечать сможете, будете сидеть с нами и отвечать!
Володя медлит секунду, оборачивается, встречается с моими смеющимися глазами и решительно говорит:
– Нет!
У нас в купе тоже весело, но без крайностей. Ребята по очереди рассказывают смешные истории, а мы с чёрненькой девушкой, которую привёл Володин помощник Витя, смеёмся. Прекрасное разделение труда!
– Да что это такое! Что это они там безобразничают! – врывается в купе проводница.
– Кто? Где? – Володя и Витя срываются и выбегают следом.
Возвращаются нескоро. Мы успеваем постелить им и себе и задремать.
– Вы спите уже? – Витя разочарован, не так он думал провести вечер, когда привёл в купе чёрненькую. – Спят. Покурим, Володя?