Я умер и переродился шаманом-травокуром

— А если я откажусь?

— Но ведь это неприлично, дорогой Юрий. Я дал вам шанс, а вы мне?

— Что ж, вы правы. Я тоже дам вам шанс. Но с одним условием: я назову карту, как только вы разложите все остальные. Я верю, что тогда небеса сжалятся надо мной и даруют мне победу.

— Это не по правилам. — хитрец заискивающе улыбнулся. — Перестаньте шутить и говорите карту. Сейчас.

— Шестёрка черви. Утраиваю ставку.

Зал одобрительно загудел. Девять рублей — не шутка для такого места. Мальчишка почувствовал неладное, но предпринимать ничего не стал: он уже не мог пойти на попятную и сдаться, ровно как и не мог заставить меня отменить ставки.

— Хорошо.

Молодчик принялся с остервенением тасовать колоду. Моя шестёрка была, конечно же, одной из самых последних, и направлялась на правую часть стола.

«Фикус, помнишь, я говорил тебе, что иллюзии весьма полезны при случае?»

«Ну да» — малыш, видимо, понял, куда я клоню, и поэтому жутко осклабился, испугав своим видом хозяина постоялого двора.

Задолго до того, как искомая шестёрка попала в руки купца, я заменил вид пятой карты по счёту на ярко-красный. Бедная дама стала шестёркой, а шестёрка — дамой.

Ничего не подозревающий юноша с бессменным, победоносным выражением на лице вытащил нужную мне карту. Заметив, что я улыбаюсь, он ехидно произнёс:

— Учтите: не повезёт в картах — повезёт в любви.

— Надеюсь, что вы окажитесь правы, иначе вам будет совсем худо.

— Чего? — юноша перестал наслаждаться ускользнувшей победой и непонятливо на меня уставился.

Зал разразился хохотом. Мальчишка враз побледнел и ещё раз посмотрел на карту. За секунду все его чаяния стёрлись в пыль.

— Не может такого быть. Я же точно...

— Играете, или отдаёте деньги и уходите из-за стола? — злорадно спросил я, подначивая моего растерянного соперника.

— Играю! Ставка та же! Ставлю на пикового туза! — затараторил шулер и всучил мне в руки колоду.

Я смешал карты, как и полагается добросовестному вестнику справедливости, и отложил пикового туза на двадцать седьмой номер. У моего противника глаза полезли на лоб.

— Вам плохо?

— Мне-то? — юноша смахнул выступивший на лбу пот и легко ответил: — Мне просто замечательно! Просто прекрасно!

— Я рад за вас...

Не прошло и минуты, как долг купца превысил двадцать один рубль и стал предметом всеобщего обсуждения. Микола и Богдан принялись танцевать Джигу. Мошенник был готов съесть собственную шляпу за возможность отыграться.

— Давайте ещё раз!

— Да у вас игромания, голубчик, вам лечиться надо...

— Вы доктор или игрок? — рявкнул юноша, еле сдерживаясь от того, чтобы наброситься на меня с кулаками.

— Хорошо. Вы правы... Утраиваю.

Постоялый двор начал переглядываться. Ставка в двадцать семь рублей — нонсенс.

— Вам что, делать нечего? Кто играет на такие огромные деньги? Вы же можете проиграть всё, да ещё и уйти в минус!

— Вы правы... Умножаю на четыре!

Зрители повскакивали с мест и схватились за бороды. Мошенник понуро вздохнул.

— Ну ладно. Только потом не говорите, что я вас не предупреждал. — в глазах торгаша вспыхнул злобный огонёк. — Какую карту выберете?

— Король. Бубновый.

Шулер кивнул и принялся мешать карты. На этот раз обманщик не спускал с нужного ему короля глаз... Но, на своё несчастье, первой картой в колоде он неудачно выбрал червивого короля. Я не смог удержаться, так велик был соблазн унизить соперника: мальчишка без задней мысли достал первую карту и только по прошествии секунды заметил, что знак-то у короля теперь — буби.

— Как хорошо вы тасуете карты. — с фальшивым удивлением воскликнул я. — Буквально первая — и нужная! Вы случайно не колдун?

Молодой человек забурчал под нос нелицеприятные выражения и, вне себя от злости, достал тридцатую карту. Ей оказался червивый король, а не бубновый.

— Да так не бывает! — раздосадованный игрок разбил колоду об стену и вылез из-за стола с застланными пеленой глазами. Он пребывал в состоянии аффекта.

— Погодите. А деньги? Накапало пятьдесят семь рублей. Верно, сударь полицейский?

Я повернулся к служителю закона. Он посмотрел на меня с такой злобой, что я предпочёл сразу же отвернуться.

— Будут вам деньги. Будут. Только для начала — сыграем ещё кон. — ответил аферист, покусывая губы.

— Извините, конечно, но я бы хотел сперва увидеть деньги. Купцы редко возят столько за раз, и я, уверенный в вашей несомненной честности, всё же сомневаюсь, что у вас есть с собой такая сумма...

— Вы правы. У меня всего-то шестьдесят рублей. — шулер гневно бросил пузатый кошель на стол. — Но вот мой обоз стоит порядка пяти сотен рублей. Так что теперь мы можем играть хоть до рассвета...

Один из охранников, представительный мужчина с седыми висками, подошёл к хозяину и принялся что-то шептать ему на ухо. По-видимому, что-то очень обидное, потому как молодой человек оттолкнул охранника в сторону и указал ему на дверь.

— Я выбираю восьмёрку черви!

Я принялся мешать карты. Восьмёрка оказалась одной из последних. Бедный торговец покачивался, как повешенный на ветру. Когда его карта вышла на стол, он уже не был похож на человека: так, убитое горем существо.

— Вам не везёт. Может, завершим игру и разойдёмся по своим делам?

— Нет, нет! Играем! У меня есть деньги.

— Тогда я утраиваю...

Обитателя питейного заведения чуть не свалились с мест. Мой соперник протолкнул подступивший к горлу ком и, еле уняв дрожь в голосе, спросил:

— Речь идёт о ста восьми рублях?

— Да, о них самых. Вас что-то смущает?

— Если вы проиграете, то, — молодой человек цокнул. — Вам придётся отдавать внушительную сумму денег.

— Что в наше время является внушительной суммой денег? Да и что значит само слово «внушительно»? Для каждого это что-то своё. Например, для меня внушительно — миллион...

У юноши отвисла челюсть.

— Миллион?..

Я сказал уверенное «угу». Шулер издал непонятный звук. Служитель закона подошёл к потерявшемуся в пространстве коллеге, якобы затем, чтобы сменить обзор, и незаметно для остальных пнул скамейку, на которой тот сидел.

— Ах, да. Какая карта?

— Десять. Крести.

Плут взялся за колоду. В воздухе заискрилась сложная магия...

Глава 12

Мой соперник напрягся до предела: с помощью магии он пометил решительно все карты в колоде (как собака помечает приглянувшийся забор), сделал их полностью прозрачными для своего взора и, что самое обидное, внимательно следил за каждым изменением ауры вокруг них. Моя десятка крести оказалась последней.