Я умер и переродился шаманом-травокуром

— Вижу, ребята перестарались. Должно быть, от голода... Женские украшения мы вернём, нижнее бельё тоже, а саблю... С саблей мы ещё разберёмся. — юноша усмехнулся, и его голодная улыбка сверкнула в темноте, как бритвенное лезвие.

— Кто вы такой! — разом воскликнули три старика, вжавшись в стенки экипажа.

— Я... а какая, впрочем, разница? Ведь вы всё равно забудете, что произошло с вами в этот день. Так зачем пытаться узнать моё имя?

— Забудем... — титаны каретного, портного и ювелирного искусства со страхом посмотрели друг на друга, и как один молвили: — Дьявол!

— Нет, нет — я не местный хозяин преисподней. Я гораздо круче... Трепещите, седые бороды: перед вами... Юрий. Уха-ха-ха!

***

Графиня Авдеева вернулась в Москву ближе к ночи. Не откладывая, она направилась в крепость инквизиторов с полной готовностью стереть шамана-травокура в порошок и развеять его прах по ветру, но в обители её ждало жестокое разочарование: глава инквизиции укатил на бал к какому-то Алексею Разумовскому и его партнеру по бизнесу, Лоренцу Гелену.

— Магда, ты когда-нибудь слышала о Разумовском?

— Нет. не доводилось. Может, незаконнорождённый сын недавно преставившегося богача?

— Я тоже так думаю. Люди не богатеют на пустом месте... Ну ладно, в дорогу.

— Но хозяйка! Неужто вам нужно рассказать о наших муках именно Максиму? Вы ведь знаете, у него такой загруженный график...

— Ничего, распивать шампанское и есть сыр на шпажках он сможет и после того, как услышит мою историю. А вот его пёсикам я не доверяю: он сам отзывался о них, как о непроходимых тупицах.

Дамы сели в карету и вскоре оказались у дома Разумовского. Это был прекрасный особняк на Тверской улице. Оттуда уже как месяц доносились весёлые возгласы и непринуждённая музыка.

Кучер спустился с козел, открыл графине дверь и подал ей руку. Дама учтиво кивнула, вышла на мраморные ступеньки и направилась ко входу в дом. Путь ей преградили двое гладковыбритых лакеев, одетых на европейский манер.

— Я хочу пройти. У меня дело к Максиму Веневитинову, гостю вашего хозяина. Пропустите!

Слуги не расступились. За их широкими плечами девушка не видела даже коридора.

— В ваших же интересах, глупые крестьяне, пропустить меня в дом немедленно!

Лакеи были недвижимы, как скалы. Поняв, что угрозами ей ничего не добиться, красавица обратилась к магии. Секунда — и громил на входе сразило мёртвым сном, а Маргарита вошла на территорию дома Разумовского...

Глава 14

Вечер обещал быть крайне скучным. Ватичелли нелепо стоял в углу комнаты и даже не мог представить, чем бы он мог заняться в ближайшее время. Прочие гости были точно такого же мнения обо всём происходящем и с нетерпением ожидали, когда же очередной бал завершится.

Данное недоразумение произошло по вине организатора, коего хозяин дома уже благополучно уволил: упомянутый прохиндей упустил знаменитого фокусника, рассорился с дивным музыкантом и оскорбил труппу уличных актёров, благодаря чему занимательная программа на вечер превратилась в посредственные танцы под аккомпанемент музыкантов средней паршивости.

Самым интересным, а пожалуй и вовсе — самым загадочным, являлся тот факт, что помощник Разумовского ранее никогда не подводил своего дражайшего нанимателя и выполнял все его поручения в кратчайший срок, но в этот раз, будто на день тронувшись умом, не только не справился с возложенными на него обязанностями, но и с позором пропал и был найден пьяным, а также, что невообразимо, совершенно ничего не помнящим о прошлой ночи. Когда у него отбирали ключи от дома, безумец страшно вопил и попутно клялся на могиле матери, что в него вселился сам дьявол и он не отдавал отчёта в своих действиях. Правда вот, Алексею это утверждение совсем не помогало, да и не могло помочь, поэтому мужчина пребывал в своеобразном трауре и прятался от гостей в своей комнате.

Когда в гостиную вошла графиня Авдеева, зал несколько оживился, но интерес к ней тут же увял, как только она, не став ни с кем здороваться, направилась к Веневитинову. Многие, в том числе и Ватичелли, сочли поведение гостьи дурным тоном. Впрочем, почти каждый в зале был знаком с известной соблазнительницей, поэтому не решился высказываться о ней нелестно: про кого-то она знала так много, что могла схоронить его репутацию, кому-то в своё время помогала избавиться от дефектов внешности, а для кого-то была и бывшей любовницей...

«В своё время Маргарита была очень соблазнительна» — размышлял Ватичелли, посматривая на чуточку располневшую красотку в измявшемся платье. «Но, пожалуй, сейчас ей не достаёт грации, изящества и цвета лица. Да и игривость её, известная по всей Москве, давно поутихла. Этот Максим Веневитинов портит всё хорошее, что есть в городе — шабаши, кабаки и развратных женщин!»

Пока уважаемый гном размышлял о превратностях судьбы, девушка подошла к столику, за которым сидел известный инквизитор и, словно дикая кошка, опёрлась на спинку уже занятого стула и согнала оттуда одного старенького военного — вернее, мужчина сам уступил ей место, чуть не подавившись канопе.

— Благодарю. — премило ответила графиня на любезность служивого и затем вальяжно села и пододвинулась к столику.

Статный мужчина, сидевший напротив, даже не поднял головы, чтобы поприветствовать гостью: всё его внимание было поглощено чтением запрещённой литературы. Магистр магии боялась его побеспокоить, поэтому молчала до тех пор, пока Веневитинов не бросил читать и не поднял на неё усталых глаз.

— Кого это я вижу? Маргарита Авдеева, член капитула, уважаемый учёный и просто... Мерзкая самодовольная женщина, у которой хватило наглости вернуться в мой город.

Мужчина говорил тихо, так тихо, что его почти не было не слышно, но, что удивительно — любой разбирал то, о чём этот скромный молчун говорил, потому что от этого, зачастую, зависела жизнь слушателя.

— Зачем ты говоришь мне всё это? — на глазах аристократки застыли крокодильи слёзы. — Тебе ведь известно, что я очень болезненно переношу оскорбления и теперь буду прокручивать твои слова целый месяц кряду, пока, наконец, не устану практиковаться в самоедстве и не...

— Когда ты решила изменить мне с каким-то безызвестным немцем, что в тебе проснулось, самоедство? — мужчина горько усмехнулся. — Нет, в тебе проснулась твоя врождённая склонность к изменчивости: ещё с детства ты пробивала себе дорогу на вершину, занимаясь непонятно чем со всякими бородатыми ублюдками в сутанах, гордо называющих себя магами. Да, тогда в тебе говорило то же самое - изменчивость, и сейчас она в тебе говорит. Уверен, очередной любовничек не смирился с потерей пташки и теперь жаждет мести? Я знал, что твоё бегство от моего правосудия этим и закончится, только не знал, как быстро...

Графиня поняла, что разговор идёт не по плану, и была вынуждена прибегнуть к хитрому дамскому приёму — жалобам на своё существование:

— Максим, мне было так страшно. Почему же весь мир ненавидит чародеек? Мы дарим людям здоровье и радость к жизни, а они клеймят нас ведьмами и хочет сжечь... Как же несправедливо общественное мнение!

Девушка внезапно встала с уступленного ей места и устремилась к бывшему. Оскорблённый любовник отогнал её мощным толчком, от которого дама чуть не упала на холодный мрамор.