Я в любовь нашу верю...

Мужчины застыли, глядя на приближение своих возлюбленных. Взгляд Адониса тотчас же выхватил знакомую фигуру Минории в непривычном голубом одеянии, что подчеркивало каждый соблазнительный изгиб ее юного тела. Венерианец чуть приподнялся с места, не сводя глаз со своей принцессы. Сердце его билось так сильно, что юноше казалось, что стук его слышен каждому, кто находился на поляне. Адонис сгорал от любви и желания, и все, что он хотел — смотреть на Минорию, касаться ее нежных рук и говорить, говорить, говорить…

Но, увы, она направила свои стопы не к нему, а к лорду Кунсайту. Ревность жалом уколола любящее сердце венерианца, и он поспешно отвернулся, принимая из рук служанки очередной кубок с хмельным элем. Он хотел залить свое одиночество крепкими напитками, ведь Адонис оставался один без пары в этом кругу влюбленных. Офицер отошел подальше, залпом выпивая эль и вытирая уста рукавом рубахи. Оттуда, где он стоял, открывалась прекрасная картина на происходящее на поляне.

Минория, сидя рядом с Кунсайтом, отчаянно флиртовала с мужчиной, пока тот сжимал ее ладони в своих. Эти томные взгляды из-под ресниц, лукавые улыбки, игривые смешки могли обмануть кого угодно, только не Адониса. Он подмечал, как принцесса Венеры украдкой бросает взгляды в сторону Эндимиона и Серенити, что были целиком и полностью увлечены друг другом. Вот принц и принцесса, услышав очередную заводную мелодию, присоединились к кругу танцующих. Лунная принцесса кружилась и плыла лебедем вокруг статного сына Деметры, что предугадывал каждое движение возлюбленной, каждый ее жест. Эндимиону не было никакого дела до страданий Венеры, он ведь попросту не знал о них.

Адонис мог себе представить, каково это — тайно наблюдать за тем, кто дорог сердцу, сидя с человеком, что не вызывает особого, трепетного волнения в душе. И венерианец решил действовать. Ему было невмоготу видеть свою принцессу рядом с хладнокровным Кунсайтом. Выпив для храбрости еще один кубок хмеля, офицер широким шагом подошел к Минории и пригласил ее на танец, игнорируя предупреждающий взгляд первого генерала.

Принцесса приняла предложение венерианца и, к неудовольствию Кунсайта, резво пошла в пляс. Она изгибала тонкий стан, вскидывая руки вверх и поводя плечами. Волосы Минории казались жидким золотом в свете костра. Адонис умело вел ее в этом диком, необузданном танце, то и дело касаясь рук или талии девушки.

Дочь Астарты звонко смеялась, встряхивая головой, и только резвее притоптывала, кружась на месте, точно золотой вихрь. На душе ее было легко; принцесса словно слилась со стихией, растворилась в воздухе и искрах костра. Все, что ей хотелось, чтобы этот танец продолжался вечно…

— Вы прекрасны, Минория. Вы самая прекрасная девушка из тех, кого я видел, — услышала девушка голос Адониса. — Вы… мне не безразличны…

Последние слова утонули в гуле голосов и очередной зажигательной мелодии, и Минория не услышала их, рассмеявшись и взяв Адониса за руки. Они закружились в вихре танца, и офицер, смелея с каждой минутой, осыпал принцессу комплиментами. Но она словно не слышала его; мыслями дочь Астарты была где-то далеко, за пределами этой залитой огнями поляны.

Адонис занервничал. Минория будто бы не замечала его слов, хотя он только что буквально признался ей в любви. Это немного разозлило его, и венерианец невольно подумал, что, будь на его месте Эндимион, все было бы совсем иначе. Коварная принцесса услышала бы заветные слова из его уст даже сквозь грохот падающих камней, сходящих лавиной с горных вершин.

Наконец Минория объявила, что немного утомилась, и Адонис молча отвел ее на место. Он снова взял кубок с элем и залпом выпил его, глядя на то, как Кунсайт кормит принцессу клубникой. Он брал сочные алые ягоды и подносил к ее губам. Девушка, смеясь, принимала угощение, и сама предлагала его лорду. Тот, естественно, не отказывался.

Адонису стало противно видеть эту слащавую картину, и он отвернулся, поспешив переместиться на противоположный конец поляны. Там он отчего-то вспомнил недавний разговор с Берилл, и на нетрезвую голову ее предложение уже не казалось таким подозрительным и странным. Впрочем, фрейлины поблизости не было, как и самой королевы Деметры. Зато были наставники принцесс — Луна и Артемис, что оживленно беседовали друг с другом, сидя прямо на земле. Глаза брюнетки горели живым огнем, когда она слушала блондина, и Адонис усмехнулся.

«Даже эти двое нашли друг друга», — горько подумал он, опуская глаза. В этот момент он чувствовал свое одиночество как нельзя более остро.

Тем временем Минория, немного передохнув и наевшись до отвала клубники, пыталась уговорить Кунсайта составить ей пару в танцах. Однако ледяной лорд был непреклонен. Он в отрицании мотал головой, уверяя, что столь жаркие танцы не для него.

— К тому же, — добавил он с нотками ревности в голосе, — разве вы не натанцевались вместе с венерианцем Адонисом?

Принцесса шутливо толкнула генерала в плечо:

— Вы ревнуете, мой лорд? — рассмеялась Минория, прикрыв ладошкой рот. — Совершенно зря. Кстати, где он? — она живо обвела глазами поляну, но, так и не увидев офицера, расстроенно поджала губы.

— Понятия не имею, — пожал плечами Кунсайт. — Развлекайтесь, моя богиня, — лорд чуть подтолкнул принцессу к танцующим. — И в любой момент возвращайтесь ко мне. Я буду ждать вас здесь.

— Возможно, вы составите компанию мне, Минория?

Принцесса, услышав до боли знакомый голос, развернулась к Эндимиону, что подошел к ней сзади. Сердце ее подпрыгнуло.

— А как же Серенити? — поинтересовалась девушка, мило склонив голову набок.

— У нее закружилась голова, — пояснил принц, протягивая Минории руку, и дочь Астарты без колебаний приняла ее.

Этот танец принцесса запомнит до конца жизни. Эти неземные ощущения живым пламенем разливались по венам, когда Эндимион кружил ее в танце, положив руки на талию. Жар, исходящий от них, Минория чувствовала сквозь тонкую ткань платья… Каждое мгновение, каждый жест переживались принцессой особенно остро, и даже самое быстрое танцевальное движение, казалось, длилось вечно.

Закружившись, Эндимион с Минорией, незаметно выбились из круга танцующих и оказались под разлапистой сосной. Девушка, прижав руку к боку и прислонившись спиной к шершавой коре дерева, выдохнула, смеясь:

— Ой, больше не могу… Откуда в вас столько сил, принц?

Эндимион лишь пожал плечами. Он и сам не знал, откуда в нем столько энергии. Тут взгляд его зацепился за нечто, висящее прямо над головой девушки, и принц, протянув руку, снял с ветки дерева простой зеленый венок. Некоторое время он изучал его, чуть нахмурившись, а затем посмотрел на Минорию.

— Что такое? — встревожилась принцесса.

— Не пойму, кто сюда повесил венок из папоротника и омелы, — произнес наследник престола, вешая находку обратно.

— А это плохо? — осторожно поинтересовалась Минория, проследив взглядом за движением Эндимиона.

— Скорее, наоборот, — обнадежил свою спутницу принц.

Неожиданно и для самого себя, и для девушки, он взял лицо принцессы в ладони и, наклонившись, легонько прикоснулся к ее губам, благоухающим клубникой.

В голове Минории словно взорвались сотни звезд, рассыпаясь пылью. Все ее существо пронзила неописуемая, сладкая слабость, от которой подкашивались ноги, и принцесса невольно подумала о том, что никакими словами нельзя описать то, что она только что ощутила.