Я в любовь нашу верю...

Данбурит усмехнулся, скрестив руки на груди:

— И к чему мне этот краткий курс рыбалки?

— К тому, — Флюорита вновь достала сигареты, — что всегда и во всем нужно действовать предельно осторожно, подстраиваясь под обстоятельства, а не создавая их. Вот в чем формула успеха. Не всегда нужно ковать, пока горячо.

— Полагаю, ты все уже для себя решила? — уточнил Темный офицер, свысока глядя на юму. — И с чего же ты решила, что твой план разом решит все наши проблемы?

— Не наши, — перебила Флюорита, поигрывая сигаретой, — а ваши. К тому же, у меня было достаточно времени, чтобы понаблюдать за провалами сестер Фонда, Пандоры, ДеБринны… А теперь еще и Лин-Лин. Я умнее и красивее их всех.

— Делай, что считаешь нужным, — наконец, устало махнул рукой Адонис, направляясь к импровизированной спальне и с громким стуком закрывая за собой дверь. Спорить с этой юмой было бесполезно — легче всего было согласиться и отдать бразды правления в ее руки.

Флюорита возликовала. Она добилась своего — а большего и не нужно было. К тому же, в этом деле у нее был двойной интерес.

В день своего рождения, в час, когда розовато-серый рассвет сменяется туманной прелестью раннего утра, а дрема особенно крепка и сладка, Минако приснился довольно-таки странный, будоражащий воображение сон. Она видела себя со стороны — прекрасную молодую даму в пышном голубом платье с шуршащими нижними юбками из тафты, — крадущуюся вдоль темного пустынного коридора. Чуть приподняв подол одеяния, словно сошедшего с обложек исторических дамских романов, Айно быстро и практически бесшумно двигалась вдоль каменной стены, стараясь слиться с сухим полумраком. В какой-то момент Минако обрела контроль над своим телом и остановилась, оглядываясь. Где-то вдали задорно пиликала скрипка и раздавался пьяный хохот.

Девушка невольно поморщилась и, не став задерживаться на одном месте, проследовала дальше, юркнув в залитый сиянием тысячи свечей коридор, где царила атмосфера роскоши и уюта. Вдоль коридора на стенах висели портреты знатных вельмож, и каждый из них смотрел на Минако свысока, точно выдавая свое превосходство над ней. Тем не менее, ноги несли Айно дальше, и вот она, ведомая некой целью, остановилась у выкрашенной в белый цвет двери и торопливо постучала, пугливо оглядываясь по сторонам. Девушка не хотела бы, чтобы ее увидели здесь и сейчас; и, в то же время это неловкое ощущение перекрывалось сладким волнением, что патокой растекалось по всему телу.

Дверь приоткрылась, и чья-то рука, схватив Минако за запястье, поспешно затащила девушку внутрь. Айно оказалась в полумраке, в котором она едва могла различить очертания предметов. Но она тотчас же забыла обо всем, когда скрипнул засов, надежно запирая дверь, и горячие губы незнакомца, скользнув ее по виску, нежно и чувственно прикусили мочку уха. Минако так и задохнулась от накрывшего ее наслаждения.

— Я рад, что ты пришла… — раздался хриплый от страсти шепот, и Айно не без изумления узнала голос Адониса. В комнате стало чуть светлее, и девушка рассмотрела парня во всех подробностях — от набриолиненных волос до расшитого позументами камзола. Элегантный и мужественный — ни дать не взять красавец военный, похититель женских сердец.

— И я… — словно со стороны услышала она свой голос. Безумие, чистой воды безумие!

Словно удовлетворившись услышанным, Эйс обнял Минако за талию и, рывком повернувшись, прижал девушку к стене. Каждой клеточкой кожи она ощутила трепетный жар его тела. Острое чувство желания пронзило Айно насквозь, концентрируясь внизу живота, и она сама, едва ли осознавая, что творит, впилась в губы Адониса, игриво покусывая их. Сладкий звук поцелуев и прерывистое дыхание разносились по комнате, сливаясь в симфонию первородной страсти.

Его рука скользнула под юбку девушки, оглаживая ногу, затянутую в чулок. Она инстинктивно согнула ее в колене и обхватила бедро Адониса, позволяя офицеру ласкать обнаженное бедро. Минако прогнула спину и вызывающе прижалась к парню всем своим тонким, точеным телом. Адонис что-то пробормотал о том, какова на вкус ее кожа, и провел языком по изящной ямке у ключицы, заставляя Айно еще сильнее выгнуться ему навстречу и, постанывая, прижать белокурую голову Эйса к своей груди…

— Минако!..

…Губы его уже проложили горячую дорожку к мягким полушариям груди, приподнятыми над вырезом платья…

— Минако, что с тобой? Проснись!.. Эй!

Сон разлетелся на тысячу осколков, и девушка, медленно приоткрыв глаза, с явным неудовольствием уставилась на маячившую перед глазами морду Артемиса. Кот выглядел обеспокоенным.

— Ты стонала, — встревоженно произнес он. — У тебя что-то болит?

— Нет, — ответила Айно спустя мгновение. — Мне снился очень приятный сон, и ты прервал его на самом интересном месте! — добавила она, демонстрируя свое явное возмущение вмешательством кота. Еще бы! Артемис ведь нарушил ее первый за последнее время эротический сон. Лежа на спине, Минако, не мигая, смотрела в потолок. На лице ее застыла глупая, но довольная улыбка. Несмотря на то, что сновидение было прервано самым бесцеремонным образом, ощущение близости между ней и Адонисом еще не успело окончательно пройти, оставляя после себя томительное блаженство.

— Ну уж извини, — пробурчал Артемис, — я же беспокоюсь! Кстати, Минако, тут для тебя подарок.

— Что? Подарок? Какой еще подарок? Где? — непонимающе заморгала девушка, завалив пушистого друга вопросами.

— Не знаю, как он тут оказался, — продолжил кот, — но тебе этот презент явно придется по душе.

Айно села на постели. У самого края кровати стояла коробка, перевязанная бантом, а рядом — букет плюмерий, еще свежих. На коробке лежала записка; схватив ее, Минако несколько раз пробежала короткое послание глазами, и на губах девушки расцвела блаженная улыбка. Айно сразу же поняла, чьих это рук дело, и в эйфорическом изнеможении повалилась на спину, все так же улыбаясь.

— Ты точно никого не видел? — уточнила она у кота спустя пару мгновений.

Артемис ответил не сразу:

— Мало ли кто появляется у тебя в спальне! — недовольно пробурчал кот, поворачиваясь хвостом к хозяйке.

— Та-а-ак, стоп-стоп-стоп! — Минако приподнялась на локте и, прищурившись, воззрилась на пушистого друга. — Это на что ты намекаешь, лохматая задница?

Белый жрец хранил гордое молчание; хвост его нервно подрагивал — явный признак того, что Артемиса что-то беспокоило. Айно удивленно вскинула брови, когда поняла, что ее кот… ревнует. Или же просто обиделся. Неизвестно на что, но факт! Ну надо же!

Минако потянулась и бережно взяла пушистого помощника на руки, прижимая его к груди и ласково почесывая за ушком:

— Последний, кто спал на этой кровати помимо меня — это ты, Артемис. А еще ты единственный мужчина, которого я носила на руках. Гордись этим! — со смехом произнесла Айно и поцеловала кота прямо в золотой полумесяц на лбу.

Слова девушки достигли цели — белый жрец тотчас же позабыл о своих надуманных обидах и теперь млел в руках хозяйки, мурлыкая от удовольствия. Как-то сами собой вылетели из его головы мысли о смутных сомнениях в личности Эйса, хоть еще свежи были в памяти те кошмарные моменты, когда его, хранителя Серебряного Кристалла, едва не пустили на барбекю. Артемис буквально чудом выбрался из заточения, когда Сейлор Ви сражалась против Лин-Лин. Клетка, в которой его заперли, упала; от удара щеколда на ней сломалась, и кот оказался на свободе. В противном случае ему пришлось бы принимать человеческую форму, а без позволения на то Селены эта вынужденная мера имела бы свои последствия. Благо, все обошлось. Но где был в этот момент сам Эйс? Где затаился человек, который заманил (иначе и не скажешь) Минако на этот забытый богами остров, и где она едва не погибла? Артемис был готов лапу дать на отсечение, что Кейто знал о истинной — демонической — сути своего пиар-менеджера. Правда, рассказ Минако о том, что Адонис спас ее и даже помог одолеть Лин-Лин, никоим образом не вязался с догадками белого жреца, и это смущало его покой.

Теперь же Эйс таинственным образом проник в дом и оставил Айно презент ко Дню рождения. Как он мог сделать это? Одно из двух: либо Кейто обзавелся ключами от квартиры, либо он возник прямо из воздуха — а беспрепятственно проникать туда, куда им вздумается, могут только демоны высшего порядка. Ох уж эта Минако! Однажды она поплатится за свою недальновидность и безграничное доверие ко всем, кто ей нравится. Вот ведь — лежит себе, радуется подарку, ни разу не подумав о том, как он оказался в ее спальне.