Я в любовь нашу верю...

В один миг телесную боль Минако затмила душевная. Она взорвалась яркой, ослепительной вспышкой, заставив девушку опуститься на землю и сжаться в комочек, трясясь мелкой дрожью от шока. Айно, словно пытаясь стереть из памяти произошедшее, зажмурилась настолько сильно, что перед глазами заплясали белые круги, но все равно перед глазами стояла картина предательства — предательства настолько очевидного, что ее рассудок не желал мириться с ним. Сухие губы беззвучно двигались, повторяя, словно мантру: «Этого не может быть… Не может быть… Не может…» Но, увы, это не помогало.

Резко поднявшись на дрожащие ноги, словно подброшенная пружиной, Минако бросилась прочь — подальше от того места, где ее сердце разбилось на множество осколков. Слезы застилали ей глаза, но девушка продолжала бежать что есть сил. Легкие разрывались от нехватки воздуха, сердце грозилось вырваться из груди, но Айно лишь ускоряла бег. Прохожие расступались перед ней, недовольно ворча что-то о городских сумасшедших, но Минако было на это наплевать. Все, что она хотела — это оказаться дома, подальше от мира, где только что связали свои судьбы Усаги и Мамору. Подальше от мира, где она осталась совсем одна.

Минако лежала на кровати, сжавшись в комочек. На ней все еще была форма Сейлор Ви — девушке было не до мыслей о том, что ее следовало бы снять. Маску она потеряла где-то в переулке, когда в отчаянии убегала подальше от злополучного места, но это ее не беспокоило. Айно не знала, как попала домой — в одно мгновение она мчалась по улицам Токио, не разбирая дороги, а в другое уже лежала на кровати, задыхаясь от рыданий.

Когда первый порыв отчаяния схлынул, подобно волне, обрушившейся на песчаный берег, пришла пора отрицания. Минако пыталась убедить себя, что увиденное у ювелирного магазина — всего лишь плод ее воображения, но память услужливо подбрасывала ей мучительную картинку. Это не был обман зрения, и Такседо Маск действительно целовался с Сейлор Мун. Мамору целовался с Усаги!

Итак, произошло то, чего она так панически боялась. Судьба все равно взяла свое, оставив взамен лишь боль в груди, бессилие и слезы. Ее былое счастье оказалось импровизацией в спектакле жизни, и теперь пришло время для настоящей постановки, где ей, как дублерше, не было места.

Минако спрятала лицо в подушку и всхлипнула. Пальцы ее судорожно впились в тонкую ткань наволочки, сминая ее. Слезы текли сами собой, и она уже не пыталась остановить их. На рыдания уже не оставалось сил. Все, чего сейчас хотела Айно — лечь и забыться, чтобы хотя бы во сне обрести покой.

Пошатываясь, словно в лихорадке, девушка побрела в ванную, плеснула на лицо холодной водой, стараясь не смотреть в зеркало, и наконец сменила форму на повседневную одежду. Переодевшись в халат, Минако полезла на верхнюю полку настенного шкафчика и вытащила оттуда пачку снотворного. Пока она брела в кухню, в голове мелькнула шальная мысль — а не принять ли все таблетки разом? Но здравый смысл гневно отмел эту чудовищную мысль, и Айно, налив в стакан воды, покорно проглотила три капсулы и вернулась в спальню. Сдернула с постели покрывало, бросила его на пол и завернулась в одеяло, словно в кокон. Снова сжавшись в комочек, девушка прерывисто вздохнула. От рыданий у нее отчаянно заболела голова, а мысли о поцелуе Мамору и Усаги только усиливали ее. Да и душевная боль разъедала все внутри, словно кислотой.

Наконец, таблетки подействовали, и Минако устало прикрыла глаза, глубоко вздохнув. Две слезинки вновь скатились из-под ресниц и, прежде чем они успели застыть, девушка погрузилась в желанный сон без сновидений.

Артемис запрыгнул к ней на кровать и подошел поближе, вглядываясь в распухшее от рыданий лицо и искусанные губы. В его зеленых глазах читалось неприкрытое сочувствие. Протянув лапку, он аккуратно стер соленые капли с щек Минако и тихо произнес:

— История повторяется. Бедная моя принцесса!

А затем лег рядом, прижимаясь теплым и пушистым боком к ее груди. Айно во сне притянула кота поближе, обхватив его рукой. Артемису было неудобно лежать в таком положении, но он смирился, лишь немного пошевелившись. Зевнув, кот тоже прикрыл глаза, и не заметил, как уснул под аккомпанемент первых капель июльского дождя.

Комментарий к 22. Ты мой, Такседо Маск! Перевод эпиграфа:

Я долго верила во что-то далекое,

Словно я человек.

И я отрицала это чувство безысходности

Внутри себя, внутри себя.

Как бы сильно мне ни хотелось, чтобы прошлое не существовало,

Оно все равно существует.

И как бы сильно я ни желала чувствовать себя здесь на своем месте,

Я напугана не меньше тебя.

https://vk.com/selia_meddocs_group – заходите в группу и участвуйте в конкурсе!

====== 23. Разрыв ======

Я так привыкла жить одним тобой,

Одним тобой,

Встречать рассвет и слышать как проснёшься не со мной,

Мне стало так легко дышать в открытое окно,

И повторять, ей лишь одно…

МАКSИМ — Знаешь Ли Ты

На следующее утро Минако проснулась с легкой головой и тяжелым сердцем. Она некоторое время сидела на постели, спустив ноги на пол и уставившись немигающим взглядом в одну точку. Артемис лежал за ее спиной, боясь даже пошевелиться, чтобы не потревожить девушку. Но вскоре Айно встала с кровати и пошла в душ, потом приготовила завтрак, залив хлопья холодным молоком. Так же молча проглотила эту неудобоваримую пищу и заплела волосы, завязав на затылке пышный красный бант. И все это с непроницаемым выражением лица, на котором нельзя было прочесть ни одной эмоции.

Кот молча ходил за Минако по пятам, не решаясь заговорить с ней. И только когда Айно, вновь сев за свою недописанную песню, впервые подала голос, Артемис немного расслабился.

— Почему ты ходишь за мной по пятам, словно я — бомба замедленного действия, что вот-вот взорвется? — поинтересовалась девушка бесцветным голосом, доставая из бежевого клеенчатого пенала черный маркер.

Кот не нашел, что ответить и, потоптавшись на месте, произнес банальнейший из вопросов:

— Как ты себя чувствуешь?

Минако вздохнула и аккуратно перечеркнула все написанное ранее:

— А как ты думаешь? Если брать во внимание, что мой парень целовался с моей потенциальной соперницей? — Айно нервно хихикнула, но, взяв себя в руки, продолжила, аккуратно сгибая лист в несколько сложений: — Кого, спрашивается, я хотела обмануть? Судьбу? В итоге меня саму обвели вокруг пальца. Так кого винить в этом?

— Но ты не виновата! — вскричал Артемис, запрыгивая к девушке на колени.

— Никто не виноват, это верно, — ответила Минако, не меняясь в лице. — Просто случилось то, что уже давно должно было произойти. Я получила достаточно предупреждений в своих снах, но по-прежнему не смогла ничего с этим поделать. Есть обстоятельства, что во много раз сильнее нас, — с этими словами девушка сняла кота с колен, встала и, пройдя к мусорному ведру, выбросила лист с песней в мусорное ведро.