Я вам что, Пушкин? Том 1

Она ждала, что Нацуки что-то скажет. Может быть, даже согласится или поддержит. Это, конечно, больше в характере Саёри, но вдруг? Однако та молчала. Это немного покоробило Монику, но она продолжила. Сказав «а», говори и «б».

— Я…не хочу, чтобы ты…на меня сердилась, поэтому вот… это от меня в знак того, что я очень ц-ценю нашу дружбу. Прости, что сорвалась, — Моника улыбнулась и протянула Нацуки книгу.

Та взяла подарок и немедленно зашелестела оберткой. Упаковали мангу на совесть — чтоб выудить ее, пришлось пустить в ход кухонные ножницы.

— Это то, о чем я думаю? — с предвкушением спросила Нацуки.

«Почем мне знать?» — чуть было не ответила Моника, но сдержалась. Сейчас очень важно ничего не испортить. Считай это еще одним испытанием самоконтроля.

Нацуки же такой ерундой никогда не занималась. Когда наружу показалась обложка, ее улыбка порядком скисла. Она попыталась это скрыть, но Монику провести не смогла. Даже шансов не было — когда неискренность твоя вторая натура, в других ты чуешь ее безошибочно.

— Спасибо, Мони, всегда хотела эту серию заценить, — Нацуки перелистнула несколько страниц с яркими картинками, — я очень рада.

Может, в кулинарном искусстве ей и правда нет равных, зато в актерском успехи значительно скромнее.

— Правда?

Нацуки положила книгу на стол.

— Ага. Сегодня же начну, только вот разделаюсь со всем… вот этим, — она махнула рукой на кастрюлю, от которой поднимался пар.

Моника едва сдержала улыбку. Совершенно неуместную. Только посмотрите, дамы и господа, у нас тут сказочная героиня нарисовалась? Интересно, есть ли где-нибудь в фольклорной традиции Золушка-цундере? Если нет, то тогда здесь такое свежее прочтение пропадает… А ведь Золушке без прекрасного принца никуда.

От мысли об этом улыбка сразу увяла. Нет, никаких принцев. Пусть довольствуется местными свинопасами, вроде того смурного лентяя, что стоял за прилавком в книжном.

— Ты знаешь, что из вчерашнего обиднее всего? — спросила Нацуки.

Ну вот, снова-здорово. Подарок же, по идее, должен был уже эту тему закрыть, свести на нет. Однако она закрываться никак не желала. Почти что зомби, выкапывающийся из могилы.

— Я была с тобой г-груба, — нехотя повторила Моника, — и…

— Да нет же! — Нацуки покачала головой, — на грубость я плевать хотела. Если на хер хочешь меня послать, пожалуйста, обнимемся и вместе пойдем. Сама кому хочешь нагрублю. Не в этом дело.

— А в чем? — Монику пробрал вполне искренний интерес.

— А в том, Мони, что я терпеть не могу, когда кто-то пытается меня заткнуть. Никому этого не позволю. Мне, конечно, до вас с Юри далеко, ни ног от ушей, ни сисек шестого размера Вселенная не выдала, но это не значит, что на меня и на мое мнение можно с прибором положить. С самого детства только и слышу «ой, да что эта малявка понимает?» «чего соплячку слушать?» «ты что, в детский сад шла и заблудилась?». Да такое и было всего один раз, зачем вспоминать-то постоянно?

Нацуки взмахнула рукой в порыве эмоций и только чудом не заехала Монике в нос. Если б удар попал в цель, наверняка малой кровью не обошлись бы, так что глава литературного клуба возблагодарила вселенную за маленькие радости.

— П-прости, я не думала, — выдавила Моника.

— Конечно, не думала, — Нацуки уперла руки в бока, — это в вашем с Юри стиле. Начитаетесь всяких задротских книжек, а потом сидите и смотрите на нас Саёри как на обезьянок цирковых. Ну да ладно, я сегодня добрая, к тому же ты попыталась исправиться, хоть и прокололась с подарком…

Это известие новостью для Моники не стало.

— Все-таки прокололась? — тоскливо спросила она.

— Сто процентов, — с неумолимой жестокостью подтвердила Нацуки, — ты сёнэн купила чистейшей воды, да еще и самый попсовый, что только можно придумать. Но даже не в этом главный косяк! А вот в чем…

Она вновь взяла книжку, развернула ее обложкой к Монике и ткнула пальцем в нижний правый угол. Моника прищурилась. Палец с обгрызанным ногтем указывал на цифру.

— Видишь, что написано? Выпуски с шестнадцатого по сорок восьмой! Это только часть собрания, кто ж с середины историю читать будет?

— Это все Гару… — попробовала оправдаться Моника. Да, по факту Гарик как раз отговаривал ее от покупки и оказался прав, но сейчас его здесь нет, поэтому можно свалить вину и не чувствовать никаких угрызений совести.

А где он, кстати? Если бы они до сих пор продолжали идти по скрипту, ГП проводил бы время с кем-нибудь из девочек. Но скрипт уже давно даже на свод рекомендаций не тянул, так что…

«Что если он сейчас с Саёри? Когда мы созванивались, он был с ней. Наверняка оставался ночевать. Вдруг они…»

Лицо снова обдало горячим. Моника почувствовала, как внутри закипает непрошенная, ненужная ярость, и глубоко вдохнула.

— Тьфу ты, блин, — возмутилась Нацуки, — нашла кого слушать! Это все равно что просить кулинарных советов у того, кто быстрорастворимую лапшу жрет. Гару же вообще не шарит в манге! Ну ты даешь, Мони.

— Прости, — вновь повторила Моника. Мыслями она сейчас была далеко отсюда. Заглядывала в окна спальни Саёри.

— Ладно-ладно, что ты заладила, — смягчилась Нацуки, — еще запинаться через слово начни — и запросто за Юри сойдешь. Все путем.

— Мир?

— Мир.

Они обнялись. Моника почувствовала руки Нацуки на шее и подумала, что зря переживала за противни. Очень уж сильная хватка.

— Все, довольно соплей, — Нацуки отстранилась, — щас папа должен скоро проснуться, а у меня еще работы невпроворот.

Намек получился весьма прозрачный. Моника кивнула.

— Хорошо, тогда не имею права больше тебя задерживать, Нат.

— Никогда не зови меня так! — взвилась та, — мое имя не сокращается!

— Ладно-ладно, не буду… Нат.

Да, сейчас Моника топнула по берсерк-кнопке подруги и наверняка подточила то хрупкое перемирие, которое только-только выстроилось… но как тут удержаться?

Нацуки сжала кулаки. На лбу проступила вена… наверняка сейчас по ней текла НЕНАВИСТЬ.

— Арргх, иди уже!

В холл Монику буквально вытолкнули. Однако несмотря на не самое бережное обращение… она пребывала в прекрасном расположении духа. В первый раз за долгое время за свои поступки пришлось ответить… и вместо стыда или горечи это принесло облегчение. В том, прежнем мире, мире игры, Моника такого чувства не испытывала.