Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд

Экипажа!

Именно из-за простоты и дешевизны, возможности запилить в гараже и буквально «из говна и палок» - к ПуВРД «до сих пор» приковано внимание многих больных на всю голову «самоделкиных» по всему миру. В «моё время» существует множество распространенных конструкций пульсирующих реактивных двигателей. Кроме классической конструкции – с клапанном, как у «Argus As-014» - весьма сложная в изготовлении бесклапанная «U-образная труба», «китайский двигатель» с конической камерой сгорания - к которой под углом приваривается небольшая входная труба, и «русский двигатель» - по конструкции напоминающий автомобильный глушитель.

Некоторые эти конструкции – прямо-таки шедевры инженерной мысли, особенно по соотношению масса-тяга…

Но за всё надо платить и за простоту в первую очередь!

Недостатков у ПуВРД много, но главный из них – удручающая неэкономичность. Из-за крайне низкой степени сжатия (1,2:1) топливо сгорает неэффективно и коэффициент полезного действия (КПД) не превышает жалких 1-2 процентов. У обыкновенного «моторчика с проперчиком», напомню – более двадцати.

Ну а мне то, выбирать особо нечего!

Да и особая продолжительность полёта не требуется: резко взлетел, шуганул «призрака» и сел.

Другой вопрос: двигатель «Argus As-014» давал «Фау-1» порядка 700-800 километров в час горизонтальной скорости…

Какова будет скороподъёмность перехватчика с таким двигателем? За сколько минут он достигнет 10-13 километров?

И вот здесь я вспомнил один случайно читанный в будущем патентчик⁶⁹…

Правда, надо сперва кой-кого мотивировать.

***

Внимательно посмотрев на присутствующих:

– Товарищам Кобулову, Меркулову, Щетинкову, Раушенбаху и Дрязгову остаться, остальные пока свободны.

Когда остался наедине с вышеназванными товарищами (не считая генерала Косынкина и двух «прикреплённых», конечно), миролюбиво говорю инженерам:

– Присаживайтесь, в ногах правды нет.

Когда те уселись, положив руки на стол:

– Думаете, я не понимаете, для чего вы так упорно трудитесь над ракетными двигателями, придумывая всякие там «сверхскоростные ракетопланы» для отмазки? Вас, как уже покойного Клеменова, или пребывающих в «местах не столь отдалённых», Королёва и Глушко одолевает идея-фикс – космические полёты. И, она вами так сильно одолевает - что вы даже готовы рискнуть своей свободой и самими жизнями!

Вижу – все трое, не сговариваясь, покраснели.

Показываю на портрет на стене:

– А вы думаете, товарищ Сталин не мечтает полететь в космос? Да он может - ещё больше вас хочет свалить с Матушки Земли и, узнать наконец – есть ли жизнь на Марсе!

Чуть привстав, приближаюсь к трём инженерам и переводя взгляд то на одного, то на другого, то на третьего:

– Но пока мы тут с вами мечтаем, товарищи, в некой державе – распространившейся на всю Западную Европу, инженеры и политики - не мечтают, а создают новые виды оружия. И боюсь, что мы с вами скоро не к марсианам полетим, а в тундру – к оленеводам пешком побежим!

Откинувшись в кресле, спрашиваю:

– Вот Вы, товарищ Раушенбах! Вы умеете доить северного оленя?

Тот встав, честно признался:

– Нет. Товарищ Сталин… Не умею.

Усмехаюсь:

– Судя по виду ваших друзей по кружку мастурбантов на «красную планету», они тоже – умеют держаться только за рейсшину.

Вздыхаю тяжко, как отец распекающий сыновей-балбесов:

– Ну и как вы собираетесь существовать в условиях оккупации? Извиняйте, конечно, но даже свиней пасти – германские бюреры доверят селюкам, но не вам.

Естественно, те были ошарашены, ибо им всю жизнь вдалбливали что «Красная Армия всех сильней» и про то, что она «малой кровью, могучим ударом».

Сейчас благодаря товарищу Мехлису и возглавляемому им Информбюро при СНК СССР», тон пропаганды меняется: «будущий враг умён, жесток и силён как никогда», «в случае войны нам будет противостоять вся Европа», «надо быть готовым ко всему» и так далее…

Но не до всех ещё дошла вся серьёзность положения.

С видом «что он несёт?!», все трое переглянулись и затем самый молчаливый из троих – Щетинков, возмущённо:

– Никакой «оккупации» не будет, товарищ Сталин!

Резко перейдя с миролюбиво-покладистого на жёстко-агрессивный тон, бью кулаком по столу:

– А что ты лично сделал, чтобы не было оккупации? ЧТО?! За десять лет существования вашего «НИИ-3», в стране были сконструированы, приняты на вооружение и запущенны в производство десятки и сотни образцов оружия и техники для Красной Армии… Вы же – только добро в говно переводили.

Схватив Щетинкова за грудки, с ненавистью шиплю ему в лицо:

– Да если бы те средства, что были за десять лет на ваши фантазии потрачены, просто пустили бы на образование – мы имели бы несколько десятков тысяч «лишних» грамотных бойцов и командиров.

Отталкиваю его так что тот чуть не перевернулся вместе со стулом.

– Вы – враги, понимаешь? Вы – гораздо хуже врагов! Ибо, прикидываетесь своими и мало того – якобы радеющими за интересы советского государства.

Поняв, что вспышка сталинского гнева может для него и его товарищей плохо кончиться, Дрязгов отчаянно заверещал:

– Товарищ Сталин! Мы готовы добровольцами пойти в Красную Армию, чтоб кровью искупить свою вину!

Раушенбах отчаянно тряс головой – соглашаясь с этим предложением, Щетинков пребывал в прострации.

Сложив фигу, сперва сам ею полюбовался, затем по очереди поднёс к носу каждого из инженеров:

– Фигушки! Красноармейцы из вас – как из говна штык трёхлинейки. А какие-никакие - но навыки по реактивному двигателестроению, вы имеете. Поэтому искупать вину перед советским народом будете в том формате, в коем наиболее сильны.

Вижу – светлеют ликом и, после осознания понимания - что свидание с северным писТцом может не надолго, но всё же откладывается, Щетинков весьма проникновенно и со слезами на глазах:

– Товарищ Сталин! Да мы наизнанку вывернемся – но выполним ваше задание. Правда, товарищи?

– Правда! Что требуется, товарищ Сталин?

Беру лист бумаги, достаю из кармана карандаш, и:

– Да требуется всего то, ничего - комбинированный прямоточный воздушно-реактивный двигатель. Причём – по уже готовому эскизу, добытому нашей разведкой…