Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд

Командир 166-го резервного полка полковник Минов пьянствовал, разложил полк, но по представлению генерал-лейтенант авиации Пумпур, ему присвоили звание подполковника и назначили командиром полка в 78-й дивизии ПВО.

Командир 99-го авиаполка полковник Вальков сорвал боевую подготовку полка, но генерал-лейтенант авиации Пумпур выдвинул заместителем командира 77-й авиадивизии.

Заместитель командира 23-й дивизии полковник Соболевский подлежал снятию с работы, но генерал-лейтенант авиации Пумпур выдвинул его на должность командира дивизии…».

Почти не слушая Абакумова, я поверх него смотрел на висящую на стене большую карту СССР и, видел на ней – не реки, горы и равнины, а…

Человеческие трупы!

Много трупов. Очень много трупов. Десятки миллионов трупов.

Одиночные трупы, разбросанные россыпью в случайном порядке, уложенные стройными рядами в несколько слоёв, наваленные бесформенно-безобразными кучами… Целые трупы, прострелянные, колото-рублено-резанные, с выбитыми мозгами и выпущенными кишками, сожжённые до головёшек, растерзанные на неузнаваемые фрагменты… Ещё свежие – сочащиеся тёплой кровью трупы, уже окоченевшие, тронутые тлением, разлагающиеся и поедаемые опарышами, уже в виде скелетов или отдельных костей… Трупы уже достаточно поживших - обессиленных возрастом и многолетним трудом стариков и старух, трупы ещё полных сил мужчин и женщин, трупы когда-то полных надежд юношей и девушек – которым ещё жить и жить, трупы совсем мало поживших детей, трупики ещё не начавших жить младенцев.

Трупы в полях, лесах, горах, вдоль шоссейных и железных дорог, в сожжённых дотла сёлах и стёртых в щебень до фундаментов городах… Трупы расстрелянных, повешенных, задушенных в «Gaswagen-душегубках», уморенных голодом на оккупированной территории, убитых в бою в прифронтовой полосе и умерших от дистрофии в глубоком тылу…

А над всем над этим - гордо реют, «чёрным молниям подобны» - «МиГи», «Яки» и прочие «лакированные гарантированные рояли». А в них – трижды, дважды и просто Герои Советского Союза, с откормленными на лётных спецпайках и ленд-лизовском шоколаде мордами.

Абакумов продолжает читать, с Московского военного округа, перейдя на Особый западный:

« - …В авиационных полках ближайших к границе, то есть 33 иап (Пружаны), 41 иап (Белосток), 31 иап (Ковно), 21 иап (Рига и Виндава) отсутствие всякой настороженности, личный состав во главе с командирами «успокоился» и о боевой готовности, сокращении сроков приведения полка к вылету по тревоге не думает. Так, например, на аэродроме Ковно самолеты СБ 54 сбп стояли в два и местами в три ряда. Это не позволило бы, при необходимости, произвести быстрый вылет. После сделанных указаний самолеты были поставлены в один ряд.

В 41 иап и 33 иап летный состав расположен в городе на большом удалении, на сбор по тревоге требуется 1,5–2 часа…

Авиационные базы, обслуживающие сейчас части, выдвинутые к границе, с трудом обслуживают только их, поэтому каждую новую часть принимать будет некому и они окажутся в тяжелом положении. Резервных баз нет.

Аэродромное строительство в ЗапВО и ПрибВО идет медленно, площадок, подготовленных для маневра, как правило, нет…

...В большинстве проверенных полков дисциплина стоит не на высоком уровне. Большое количество пьянок с дебошем. Большое количество столкновений в воздухе (31 иап), невыполнение требований по безопасности полетов...

...Технический состав не совершенствуется, плохо знает материальную часть, техническая учеба организована плохо. Летчики их работу не контролируют, со стороны инженеров контроль также слабый…

...Летный состав не участвует в подготовке самолета к полету, материальная часть готовится без летчика, время, отводимое на осмотр материальной части, часто не выдерживается и сама цель осмотра смазывается…»⁹².

Я его почти не слышу, «подсознание» взбунтовалось и выдаёт мне когда-то читанное - которое я уж было и, забыл:

«Горят дома, рушатся здания дворцов культуры, школ, институтов, театров и многих учреждений. Город превращается в кромешный ад… Пожарные и бойцы противовоздушной обороны делают все возможное: растаскивают горящие крыши, извлекают людей из-под обломков… А с почерневшего от дыма неба продолжают сыпаться бомбы… Центральная часть города объята пламенем невероятно больших масштабов. От перегрева воздуха и сотрясений поднялся небывалой силы ветер, он удлиняет огненные крылья пожаров, и теперь кажется, воспламеняется небо и все пространство – от горизонта до горизонта. На Волге, она еще проглядывается сквозь завесу взрывов, закрыв полнеба, поднимается гигантский фонтан огня. Пламя рвется ввысь, там закручивается клубами, выпускает черный дым. Пламя разлетается в стороны. Пламя падает в реку. Пламя лижет воду, жрет ее, и широкая лента огня течет по Волге. Я обомлела – горит Волга! Все горит – земля, небо, вода. В этом пожарище сновали девочки-медсестры, они на носилках выносили раненых из боя на переправу и сами падали под обстрелом. Криков уже не было слышно от залпов орудий. Раненые прыгали с пятых этажей, потому что дома рассыпались от взрывов…»⁹³.

«Дорогая мамочка… <…> Ночью, на фронте я видел сон – вошел в комнату, ясно зная, что это твоя комната, и увидел пустое кресло, ясно зная, что ты в нем спала: свешивался с кресла платок, которым ты прикрывала ноги. Я смотрел на это пустое кресло долго, а когда проснулся, знал, что тебя уже нет на земле. Но я не знал, какой ужасной смертью умерла ты…»⁹⁴.

«…Переправился на пароме на правый берег Двины (от моста осталось только несколько свай, торчащих из воды) и зашагал быстрым шагом на запад. Домой. Тогда я еще был молодой. Вы когда-нибудь замечали, как бежит лошадь, когда возвращается домой? Тут кнут не нужен. Так и я.

Вышел за бывший лесозавод, что был на окраине города, и остановился. Справа от дороги бывшая когда-то пашня, а теперь поле, поросшее бурьяном, все усеяно человеческими скелетами. Опустил свой сундучок на землю, перекрестился и пошел дальше. Солнце опустилось за горизонт. Перебрался кое-как через речку (мост разрушен), поднялся на бугорок, где стояла моя деревня, а ее-то и нет»…⁹⁵.

«Послезнание» перебивалось читаемой Абакумовым явью, из которого оно вытекало:

– «…Факты говорят, что из-за расхлябанности ежедневно в среднем гибнет у нас при авариях и катастрофах 2–3 самолета, что составляет на год 600–900 самолетов. Нынешнее руководство ВВС оказалось неспособным повести серьёзную борьбу за укрепление дисциплины в авиации и за уменьшение аварий и катастроф. Руководство ВВС, как показывают факты, не только не борется за соблюдение правил летной службы, но иногда само толкает летный состав на нарушение этих правил».

Наконец, Абакумов от фактов перешёл к выводам:

« - …Согласно выводам Комиссии, основными причинами низкой боеготовности частей и соединений ВВС РККА являются:

1. Чрезвычайно низкая дисциплина, расхлябанность и неорганизованность. В результате слабого контроля приказы, уставы и наставления по производству полетов, регламентирующие летную работу, твердо и последовательно не выполняются.

Большое количество пьянок с дебошами, самовольные отлучки и прочие аморальные проступки, несовместимые со званием командира, красноармейца, характеризуют низкое состояние дисциплины и порождают аварийность.