Я знал его

Она была в своём офисе, воздерживаясь от посещения шумной столовой. Это стало своего рода ритуалом. С тех пор, как началось расследование по Икари, её загрузили бумагами и отчётами всех предыдущих врачей, и она часто задерживалась допоздна, не возвращаясь домой, пока луна не пропадёт с неба.

И вместо того, чтобы откладывать работу во время еды, она начала готовить самостоятельно и есть в офисе, не отрываясь от чтения архива исследований, прямо во время обеда и, частенько, - как сегодня - ужина. Не то чтобы она многого достигла, но так она чувствовала себя лучше.

Тэйпер осторожно давил на неё, чтобы получить хотя бы предварительный отчёт по Икари, без сомнения, пытаясь выставить себя получше в глазах командиров, но Мана давно примирилась со скрытыми побуждениями в людях. Она, в конце концов, бывший тайный агент.

И, несмотря на работу, прошлое и должность в армии, маленькая часть её беспрестанно ныла, что она предавала Синдзи, сообщая людям об их разговорах. Что, конечно, было смешно, однако Мана никогда не считала себя подходящей для этой работы. Она не могла не чувствовать, что добилась искренней связи с Синдзи и что каким-то образом должна сражаться, чтобы защитить её.

В том числе и откладывая финальный отчёт как можно дольше. Кроме того, следующий доктор может не обладать её сочувствующей натурой.

Ночь была душной, и Мана оставила дверь офиса открытой, надеясь поймать прохладу от центральной вентиляции. И чтобы немного очистить комнату. С закрытой дверью в кабинете было тепло и сыро, несмотря на кондиционер.

И хотя это увеличивало шум из близлежащих комнат, конференц-залов и машин на дороге, почти все уже знали, что во время работы её лучше не беспокоить. Не потому, что судьба мира зависела от того, получится ли у неё собрать внятную картину произошедшего двенадцать лет назад, а потому что знали, что в гневе она может быть довольно страшной. Они быстро научились оставлять ей много личного пространства и постепенно такой подход перешёл и на их отношения вне работы.

Об этом Мана не любила слишком часто думать. У неё было немного людей, которых она могла назвать друзьями. Её работа не давала привязываться к кому-либо, подталкивая к профессиональному отчуждению вместо искреннего сочувствия и симпатии. Даже обучение, пройденное ей в детстве, было тщательно спланировано так, чтобы избегать привязанности и дружбы. Большинство уроков военных проходило, когда она ещё не могла найти своего голоса. И спустя годы немногое поменялось.

Даже когда она выбиралась выпить или потанцевать вместе с людьми с базы, между всеми приглашёнными царило определённое безразличие. Не потому что она кого-то сильно не любила, просто никто не мог дистанцироваться от своего профессионализма. Не из-за злобы, а просто целой жизни, проведённой с въевшимися этикой и контролем.

Это утомляло и раздражало, но такую уж она выбрала жизнь. Пути назад не было. Она увязла слишком глубоко. Никто не смог бы кинуть ей спасательный круг, даже если бы она попросила об этом.

– Тук-тук, - донесся тихий голос из коридора.

Мана подняла взгляд, на самом деле не рассердившись из-за вмешательства, в конце концов, она оставила дверь открытой - большинство знало, что её надо оставить одну во время работы. Она удивила себя, действительно обрадовавшись человеку на пороге.

– Асари, - сказала она с улыбкой, - я тебя уже будто годы не видела. Всё ещё под каблуком у Сэки в отделе дознаний?

– Где ещё мне быть?
– он ласково улыбнулся.
– Хотя я по-прежнему поражаюсь тому, где я сегодня. Учили меня совсем не этому.

– Знаю. Каждый день спрашиваю себя, что я тут делаю. Этот стол - самое близкое, что у меня когда-нибудь будет к пилотированию. Знаю, что мне не следует жаловаться, тут куда безопасней. Просто... не знаю. Не думаю, что подхожу для этой работы.

– Не согласен, - сказал Асари.

– В нашей маленькой группе ты была сочувствующим человеком. Думаю, эта работа для тебя - естественная эволюция. Быть врачом, пытаться помочь людям... всё сходится.

– И минуты не прошло, а ты уже льстишь мне. Бесстыдник.

Асари, как и Мусаси, был старым товарищем из её славных деньков пилота гигантского робота. То, что все они находились под крышей одной базы, было не просто удачей. Военное начальство, будучи оплотом здравого смысла, решило, что их старую команду стоит держать вместе на случай, если их навыки потребуются снова. Не то чтобы огромные мехи были главным элементом армии, но, так как безумие Евангелионов было ещё свежей раной в психике общества, лучше всего было держать весь возможный контингент в готовности на всякий случай.

И пусть не всё, что они порой вспоминали, было ей приятно, эти двое были единственными людьми, которых Мана считала достаточно близкими к друзьям.

Это казалось ей очень грустным.

– Тебе скоро надо сдавать финальный отчёт для Тэйпера, верно?
– спросил Асари. Он сел на стул перед её столом. Его осанка была безупречной.
– Об Икари?

– Ага, - ответила Мана и растянулась по заваленному бумагами столу.
– Тэйпер пытается быть вежливым, словно это как-то повлияет на моё отношение к нему, но уже начинает сильно давить на меня. Он говорит, что это просто его работа и что мне не надо принимать это близко к сердцу, но он знает, как я отношусь к такому методу работы. Я не знаю, почему он думает, что на этот раз всё будет иначе.

– Вечный оптимист.

Асари открыл рот, чтобы сказать больше, но остановился и наклонил голову набок, изучая её взглядом.

– Что?
– спросила его Мана.

– У тебя новый парень?

– Что?
– фыркнула она.
– Какого чёрта это...

– Ничего, прости. Прости. Я ничего такого не имел в виду. Просто ты... как будто светишься немного. Я и подумал, что, может...
– он пожал плечами.
– Прости. Не обращай внимания.

Мана вскипела. Она и забыла, что из-за щенячьих глаз, спокойной манеры речи и скромного поведения на Асари невозможно было долго злиться. Засранец.

– У меня нет времени на парней, - проворчала она.
– Ты должен знать это. Я занята. Любое свободное время я трачу на работу. Я не буду тратить его на какого-то мужчину.

– Но...
– он осторожно улыбнулся.
– Ты, в некотором смысле, тратишь своё свободное время на мужчину, - он указал на документы, разбросанные по её столу.

– Иди к чёрту.

– Нет, серьёзно, - сказал по-прежнему спокойный Асари.
– Ты же всегда говорила о нём, когда мы были детьми. Знаменитый Икари Синдзи, убивавший Ангелов взмахом ладони. Спасавший мир, пока нас всё ещё учили заводить наши машины.

– Ты опять ошивался рядом с Мусаси, да?
– Мана отмахнулась от него.
– Послушай. Может, я и была немного фанаткой в то время, но сейчас я взрослая. У меня настоящая работа. Я не трачу свои дни, сидя в тесном кокпите или соблазняя мальчиков. Мне надо заниматься важными вещами.

– Тэйпер и впрямь наседает на тебя, а?
– спросил он. Он сочувствующе нахмурился.
– Он всегда был к тебе жёстче, чем к остальным. Ты его любимица.

– Ты ошивался рядом с Мусаси. Такое поведение я не одобряю. Можешь идти и отчитаться, что я в порядке, просто у меня небольшой завал. И нет, мне не нужна помощь или люди, кружащие надо мной, как мухи. Повторяю, это моя работа. Я к ней привыкла. Включая одиночество, утомление, давление сверху и уставные правила.