Я знал его

Картинка зарябила и потом вернулась, уже позже утром. Дисплей демонстрировал классную комнату, учеников, болтающих между собой, пока не учитель не начал утренний урок. Камера обвела "взглядом" весь класс в тишине и сфокусировалась на одинокой фигуре Аянами Рей, сидящей за своей партой и смотрящей в окно.

– Аянами - Первое Дитя, выбранное для управления Евой-00, прототипом, - произнёс Кенске.
– Она спокойна и отчуждена, и часто таинственно отсутствует в школе несколько дней подряд. Может быть, это из-за её альбинизма, или же это тёмный секрет, который скрывает NERV. Мы можем никогда не узнать. Но, быть может, сегодня она удостоит нас интервью.

Камера долго оставалась сфокусированной на Рей. Она не дала знать, что слышала его или обратила внимание.

– Может быть, завтра, - сказал Кенске. Он прошёл дальше, направляя камеру мимо спящего на парте Тодзи. Он остановился и увеличил картинку на высокой девочке с длинными рыжими волосами в центре группы учениц. Она оживлённо говорила, жестикулируя и используя преувеличенные выражения лица.

– Сорью Аска Лэнгли. Второе Дитя. Пилот Евангелиона-02 - первой производственной модели. Уверена в себе, нахальна, агрессивна и красива, на текущий момент она лучший пилот в распоряжении NERV.

Пауза.

– Хм, позже перемотать и убрать "красива".

Кенске-подросток прочистил глотку.

– На текущий момент она лучший пилот в распоряжении NERV. Прибывшая из Германии, Аска хорошо адаптировалась к японской культуре и жизни. Она без труда говорит по-японски и, по слухам, является гением. Несмотря на это, она не брезгует детскими аргументами и физическим насилием. Кроме того, её оценки не настолько впечатляющи, как того можно ожидать от человека, окончившего колледж. Сейчас она проживает вместе с её командиром, майором Кацураги Мисато.

Ещё одна пауза, но камера по-прежнему направлена на Аску.

– Может, вставить кадры с Кацураги-сан, может, добавить игривую музыку. Саксофон или ещё что-то такое.

Ещё одна пауза. Камера задрожала, когда Кенске направился к Аске. Когда она заметила его, на её лице возникла мрачная улыбка, исключительно ради непросвещенных масс вокруг неё.

– Аска! Аска!
– позвал он.
– Не можешь ли ты найти момент в своём занятом расписании и поговорить с прессой?

– Отвали, Айда, - процедила она сквозь зубы. Девочки по её бокам захихикали.

– Нет-нет. Серьёзно. Я надеялся, что ты захочешь поговорить с нами о вчерашней атаке. Были использованы все три Евы, верно?

– Не твоё дело.

– Но это правда, что была детонация N2-бомбы в верхних слоях атмосферы? Возможно, в космосе?

– Я даже не хочу знать, откуда ты это знаешь, - Аска сделала презрительный жест.
– Да, вчера была атака, гений. Мы не эвакуируем вас по убежищам смехуёчков ради.

Девочки вокруг покраснели от её острого иностранного язычка.

– Да, мы победили, но это была ерунда, - продолжила она.
– Почему ты пытаешь меня своими бессмысленными вопросами? На это есть Синдзи. Или иди надоедай чудо-девочке.

– Но я спрашиваю тебя. Кстати, - вежливо вставил Кенске, - я слышал, что решающим фактором во вчерашней заварушке была Ева-01.

Аска напряглась.

– И что Синдзи действовал под огромным...

– Я убила его!
– закричала Сорью.
– Я воткнула в него нож! Не Первая, не дурак Синдзи! Я!

Она схватилась за камеру так, чтобы она сфокусировалась только на ней.

– Слышал это, болван? Вот твой чёртов репортаж, - она оттолкнула его.

– Что ж, - сказал голос Кенске по ту сторону объектива, - кажется, что Сорью-сан обеспечила нас лишь одной точкой зрения. Следует ли нам спросить другой, независимый источник?

Камера повернулась, вновь сфокусировавшись на Рей. Она по-прежнему смотрела в окно.

– Хм, может, взгляд свидетеля? От защитников к защищаемым, - камера повернулась к Тодзи, по-прежнему лежащему лицом на парте.
– Судзухара-кун. Несколько слов об ощущениях от жизни во время одного из важных, если не самых важных, времён в человеческой истории? А?

– Заткнись.

Парень в спортивной форме приподнял голову для того, чтобы высвободить одну руку и медленно продемонстрировать другу средний палец. Затем он вернул её под лицо.

– Люди в форме никогда не ценят прессу, - Кенске повернулся к открытой двери класса, захватив в кадр часы над проёмом.
– Кажется, нам придётся подождать последнего пригодного к интервью Дитя, и если он не придёт через две минуты, то ему придётся держать вёдра. Опять.

Прошла минута. Синдзи вбежал в класс, тяжело дыша. Он согнулся пополам, упёршись руками в колени. Он стоял так до тех пор, пока Кенске не подошёл к нему.

– Опять опоздал?

– Просто... проспал... немного, - наконец смог выпалить Синдзи. Он выпрямился, держа тонкую руку на сердце, - Боже. Я просто...
– он взглянул на камеру и начал слегка волноваться.
– Эмм, Аска забыла разбудить меня утром. Я...

– Что ты сделал?

– Он знает, что он сделал!
– закричала Аска из-за кадра.
– Извращенец!

– Теперь ты обязан рассказать мне, что сделал.

Синдзи покраснел.

– Н-ничего! Клянусь, ничего! Это просто было недопонимание!
– он глянул на Рей и прикусил губу. За экраном Аска кинула что-то. Книга врезалась в левый висок Синдзи.
– Ой!

– Дурак!

– Ах, - сказал Кенске своим самым глубоким голосом, - юношеская любовь между преданными пилотами программы "Ева". Стоит ли удивляться, что мы...

Нечто внушительное попало по камере и она упала на пол. Она сфокусировалась на ножке парты и отключилась.

Мгновение спустя изображение появилось вновь и показало быстрый кадр школы, снятый с крыши. Солнце было высоко в небе, и все отбрасывали самые маленькие тени. Как чёрные круги у их ног.

– В самом деле, - сказал Тодзи. Камера повернулась направо, показав, как Синдзи и Тодзи обедают, опёршись спиной на ограждение крыши. Синдзи съёжился, ссутулил плечи и сомкнул ноги. Тодзи по-прежнему выглядел сонным.
– Что произошло? Рыжая была необычно оживлённой этим утром.

– Просто... ничего. Правда.

Камера сделала увеличение на пилоте.

– Айда Кенске, переживающий тяжёлые времена фотожурналист, хотел бы знать, - он сделал паузу для эффектности.
– Где именно ты заработал этот свежий синяк на щеке?
– он принялся увеличивать и уменьшать изображение, ожидая ответа.
– Ну? На этот раз ты не отвертишься, Синдзи.

Мальчик вздохнул. Так, как обычно вздыхают старики.

– Аска, - признался он и осторожно коснулся опухшей части лица.
– Она... правда, это ерунда, и...